Чудовище в плену красавицы

Адам вдруг ощутил неприятный укол совести, а он вовсе не собирался истязать себя чувством вины. Только не сейчас.
– Да вряд ли. Ему же хватило сил проникнуть во дворец и сделать фотографии. Затем он продал снимки и не предпринял ничего, чтобы их вернуть, – процедил принц. – Если ты так разбираешься в массовой культуре, может, скажешь, откуда у меня эти шрамы?
Белль потупилась и покачала головой.
– Понадобился лишь один фотограф, который застиг моего водителя врасплох, поздно вечером и в плохую погоду, – сурово проговорил он. – В итоге случилось непоправимое.
Про Ианту ему не хотелось рассказывать. Это уже глубоко личное.
– Прости, я не знала… – пробормотала Белль пристыженно. – Но мой отец не подвергал тебя опасности.
– Согласен, – произнес Адам снисходительно. – Он просто вломился в мой дом и нарушил мое личное пространство.
– Он безобиден, – возразила она. – Многие не понимают работу папарацци. Она бывает довольно… напряженной.
– Все они кровопийцы! Халявщики, которые выжимают соки из людей с талантом или властью.
– Мой отец не кровопийца. Когда мать решила, что не хочет со мной жить, он обо мне позаботился. Да, он фотографировал знаменитостей. Но на эти деньги он кормил меня всю жизнь! – пылко произнесла Белль.
– Существуют и другие способы заработать.
– И это говорит мне принц! Все должны трудиться. А некоторые жилы из себя тянут, чтобы эту работу просто получить!
– Ты читаешь мне лекцию о сложностях жизни? – Он откинулся на спинку кресла. – Погоди, дай я возьму бумагу и ручку.
– Я очень сожалею о твоей аварии. Но мой отец в ней не виноват.
– Он хотел использовать мою трагедию для собственной выгоды! – Адам усмехнулся. – И он в этом преуспел.
– Он не хотел причинять тебе боль, – пробормотала Белль. – Ему нужна помощь. Ему нужно собрать денег на лечение.
– Меня не впечатляют твои оправдания. Больше всего на свете я ненавижу прессу. Особенно желтую, представителем которой является твой отец. Я ничего не могу сделать против этих публикаций. Поверь, я пытался. Но есть способ повернуть ситуацию в выгодную сторону.
– Да ну? И какой же это способ? – едко спросила она.
– После аварии я не появлялся на публике, поэтому снимки такие ценные. Ведь всем любопытно, как сильно я изуродован.
– Ты не выходил в свет… Совсем?
– Да. Я, кажется, упоминал это, когда мы познакомились.
– Когда ты взял меня в плен.
– Называй как хочешь. Я упоминал, что вместо меня сейчас правит наместник. Его срок подходит к концу, и, если я не верну контроль над страной, начнутся всеобщие выборы. И монархии придет конец. – Адам внимательно посмотрел на хрупкую девушку, сидевшую перед ним. – Я-то думал, ты навела обо мне справки перед тем, как приехать.
– Не хватило времени. Как бы ты к нему ни относился, я надеюсь, ты понимаешь, что я сильно его люблю.
– Любовь важна только для тех, кто любит, – медленно произнес он, думая о жене. Газетчиков не волновало, что Адам ее любил. Они вечно изводили Ианту, вечно стремились раздуть скандал. – Больше любовь никто не ценит, – с горечью добавил он.
– Расскажи мне о своих планах. Раз уж я в них участвую.
– Я намерен держать тебя рядом, а потом представить миру как свою фаворитку.
Белль оцепенела.
– Как кого?!
– Фаворитку. Повторяю, меня не видели с момента аварии. Когда снимки опубликуют, мне придется выйти из добровольного заточения. И выбрать для этого правильное место и время – грамотный политический прием.
Адам продолжил поглощать пищу. В том, как он управлялся с едой, было что-то варварское. Белль совсем по-другому представляла себе принцев. Но когда он рассказал о затворничестве, все вдруг встало на свои места. Адам жил в замке практически один, ни перед кем не отчитываясь, ни перед кем не рисуясь.
Конечно, она ожидала несколько иного от человека, который лишил ее свободы из-за пары фотографий.
Да, он предупреждал, что ему понадобится ее красота. Итог его рассуждений не должен был ее шокировать.
Но изображать фаворитку?.. Это старомодное понятие вызывало некоторый диссонанс. Да и кто ей поверит? Белль понятия не имела, как играть соблазнительную особу. Или, по крайней мере, скромную кокетку.
Они с Тони познакомились во время учебы, и, если бы он не наведывался ежедневно в университетскую библиотеку и не переставал спрашивать, что читает Белль, они бы никогда не начали встречаться. Только благодаря его настойчивости у них состоялось первое свидание.
Тони, Тони… Он, наверное…
– Нет, я на это не пойду, – твердо проговорила она.
– У тебя нет выбора. Ты согласилась стать моей пленницей, терпи теперь.
– Но… нельзя, чтобы весь мир принял нас за пару!
Адам провел пальцами по ее скуле, оставляя на коже огненный след.
– Можно, – сухо ответил он. – Я знаю, для тебя это будет крайне унизительно.
Адам неправильно ее понял, но что-то объяснять ему не было смысла. Он все равно не изменит своего мнения.
– Я и не подозревала, что тебе будет трудно найти девушку, готовую выполнить любую просьбу принца.
– Таких, как я, с большим состоянием и властью, довольно много. Но не у всех из нас больное чувство юмора и искалеченное лицо.
– Значит, ты хочешь, чтобы я сыграла твою девушку? – напрямую спросила Белль.
– И не только. Я представлю тебя своей возлюбленной, так что никаких выходок. Или придется заняться твоим отцом.
Белль почувствовала себя беспомощной. Как настоящая пленница.
– У меня есть парень.
Как будто факт существования Тони мог остановить Адама.
– Больше нет.
У нее екнуло сердце.
– Но ты не можешь меня заставить порвать с ним!
– Да и не надо. Все равно поговорить с ним ты не сможешь. Такой сценарий даже лучше: он бросится к СМИ с упреками в адрес бывшей девушки, которая променяла его на это… – И он показал на себя.
– Ты хочешь меня унизить? Из-за отца?
– Нет, – резко ответил он. – Я хочу вновь вернуть внимание общественности. – Адам мрачно засмеялся. – А это весьма непросто. И будь я проклят, если позволю себя жалеть. Или презирать. Когда я войду в зал и предстану перед светом, все будет так, словно я его и не покидал. Да, сейчас мне страшно, но меня будет сопровождать красавица, и народ решит, что я вернусь на трон с той же легкостью, с какой затащил тебя в постель.
– А когда вечеринка закончится?
– Тебя отпустят, само собой, – небрежно ответил Адам. – Сочинят легенду о нашем расставании. За такой короткий срок мне бы все равно не удалось обзавестись семьей. Но когда-нибудь точно обзаведусь. Когда насыщусь десятком-двумя красоток вроде тебя.
Его самоуверенность должна была разозлить Белль. Но ее вдруг бросило в жар.
– Мне нужен телефон, – с силой произнесла она, думая о Тони. Стараясь думать о Тони.
– Увы.
– Но я согласилась на твои условия!
– Ты же не гость, а пленница. Без моего позволения ты не сможешь ни с кем связаться. Твой отец – паразит, низшая формы жизни, а я не знаю наверняка, вдруг ты тоже фотограф, и вдруг, при удобном случае, ты поступила бы так, как он. Знатная получилась бы уловка, а?
Белль это даже в голову не пришло.
– Вообще-то я без пяти минут магистр по литературе.
– И что же ты будешь делать с таким образованием?
– Учить других. Я не осуждаю отца, но и по его стопам не пойду.
– И вот ты здесь! – Адам широко раскинул руки. – Это называется, не по его стопам?
– Спасибо, я наелась, – буркнула Белль, покосившись на едва тронутое блюдо.
– А я еще нет.
– Я пойду в свою комнату.
– Пойдешь, когда я закончу. И советую тебе доесть, больше я предлагать не буду.
– Я действительно сыта.
– Меня не устраивает вариант отправиться на вечеринку с высохшей мумией. Платье должно идеально облегать твои женственные формы.
Белль вспыхнула:
– Какое ты имеешь право распоряжаться моими формами?! Они тебе не принадлежат! Я сыграю для тебя этот спектакль, но к моему телу доступ ты не получишь.