Окруженец
Ну вот, разложился я на заднем сиденье. Скажем, как на хорошем базаре, и начал есть. Но, конечно, есть – это тихо сказано, я начал жрать, как поросенок, и запивал всю эту вкуснятину коньяком, бутылка которого тоже оказалась в полковничьих запасах. После еды захотелось отдохнуть, но нужно убираться отсюда как можно быстрее. Я вытащил тело убитого шофера из машины и тут же прикопал его, а документы, конечно же, забрал. Ведь надо будет доказать своим, что я не просто так болтался в германском тылу и не сидел под чьей-нибудь юбкой. А то, что встреча с родной армией когда-нибудь состоится, я ни секунды не сомневался. Да, кстати, о секундах! Я посмотрел на свою левую руку, там были отличные полковничьи часы, свои разбитые я давно уже выбросил.
Теперь нужно перетащить все конфискованное в свою берлогу. На это у меня ушло часа три, я прихватил даже трофейные шинели, на дворе хоть и лето, а ночью все равно прохладно в лесу, вот они мне и пригодятся в качестве и одеяла и матраса. И табак мне тоже пригодился – когда я делал от машины последний рейс, то посыпал им следы своего отхода. Так, на всякий случай, чтобы пронесло. А то вдруг явятся сюда с собаками, будут искать этого полкаша. Хотя весь лес им все равно не прочесать, они же не знают, где он пропал? Так что это больше для своего самоуспокоения. Вернувшись в «лагерь» я немножко отдохнул, а потом стал оценивать свой арсенал. Итак, два пистолета – мой «Токарев» и «парабеллум» полковника, шоферский автомат и два запасных магазина к нему. И три гранаты – наша «лимонка» и две немецкие «толкушки», которые я нашел под водительским сиденьем. Ну вот, пока и все, надо отдыхать. Я залез в свою берлогу и провалился в глубокий сон, даже коньяку хлебнуть не успел.
7
Проснулся я довольно поздно, в семь часов, и еще долго лежал, прокручивая в уме события вчерашнего дня. Наверное, у немцев в каком-нибудь штабе переполох уже поднялся, как-никак старший офицер исчез. Из одной точки убыл, а в другую так и не прибыл. Интересно, будут они его искать или нет? Это в зависимости от того, какую должность занимал этот полковник, и еще – какое расстояние между этими двумя точками, и где эти точки? Этого определить я не мог, у меня же не было топографической карты. И тут меня словно током ударило! Портфель! Конечно же, в машине был портфель полковника, я хотел его забрать, да упустил из вида, всего-то ведь не упомнишь. А в портфеле карта, наверняка, должна присутствовать. И я рванул к машине, не забыв, однако, прихватить коробку с табаком. В машине я забрал портфель и хотел уже уходить, но тут мой взгляд упал на «бардачок» и я заглянул в него. Там, среди всякой ерунды, я обнаружил финский нож. Удача! Им пользоваться гораздо удобнее, чем трехгранным штыком. И как я вчера не догадался сюда заглянуть, да, впрочем, не до того было. А теперь у меня полный набор, мин только не хватает. Но мне они сейчас и не нужны.
Я снова подобрался к большаку и стал наблюдать за обстановкой. Ничего такого необычного не происходило, прошло несколько колонн техники, но подозрительной активности не наблюдалось. Я решил вернуться в «лагерь», чтобы в спокойной обстановке рассмотреть содержимое портфеля, он был довольно пухлый и тяжелый. Придя на «базу» я стал немедленно потрошить этот саквояж и карту обнаружил сразу, она лежала в отдельном кармашке. Я сразу же принялся за изучение карты и, спустя некоторое время, наконец-то, обнаружил свое месторасположение. Находился я примерно посередине между двумя крупными населенными пунктами, а между ними было километров двадцать. Карты-то у немцев добротные, указаны и лесные дорожки, и даже та, на которой я бросил легковушку. По такой карте меня вычислят моментально, и шансов у меня, как у кролика перед удавом. Это означает только одно – нужно сматываться, чем быстрее, тем лучше. А уходить я решил все же с шумом, но это попозже, а сейчас нужно заняться сборами.
Портфель был битком набит какими-то служебными инструкциями. Для меня они особой ценности как-то не представляли, так что я затолкал весь этот хлам обратно и отставил портфель в сторону. Затем занялся укладкой вещмешка, на это у меня ушло минут сорок. А вот шинельку-то полковничью придется оставить, тащить такой груз не очень-то и хочется, хотя она добротная и тепленькая к тому же. Но я придумал, как с ней быть – перед входом в берлогу я сделал самодельную вешалку и повесил на нее шинель, а вместо головы приделал портфель. Занятно получилось – настоящий полковник! Бросив прощальный взгляд на свою берлогу, я направился к большаку – надо пошуметь на прощание!
8
Подкравшись к дороге, я прислушался и уловил звук мотоциклетного движка, однако, на этот раз он доносился с востока. Вскоре мимо меня на небольшой скорости проехали два мотоцикла с колясками, явно что-то высматривая по сторонам. Я сразу же сообразил в чем тут дело – они искали исчезнувшего полковника. Пропустив их, я перемахнул через дорогу, потому что когда они обнаружат брошенную легковушку, то и гонять меня будут по той же стороне большака. Поэтому я припрятал свой вещмешок под выворотком и перескочил обратно, забрался на свой лабаз, приготовил две «толкушки» и стал ждать. Вскоре показался грузовик и ехал он так же медленно, как и мотоциклисты, но это было мне только на руку. Когда автомашина поравнялась со мной, я бросил гранату прямо на тент и быстрее молнии слетел вниз, под прикрытие своей толстой елки. Иначе бы меня сняло оттуда, как грушу. Раздался взрыв, машину развернуло и положило набок поперек асфальта. Сразу же я бросил и вторую гранату прямо в кузов и после взрыва буквально перелетел через дорогу, схватил свой «сидор» и помчался в сторону от большака, ни на что, не обращая внимания. По лицу текла кровь, но я не чувствовал этого, продолжал бежать, и только когда выдохся почти полностью, пришлось рухнуть на землю. Да, немцы быстро среагировали, прошло меньше суток. Скоро они найдут и машину, и полковника своего, но я думаю, что долго ловить они меня не будут, это все-таки лес, а не чистое поле. Здесь я могу еще потрепыхаться и неизвестно, кому повезет. Я перевел дух, открыл планшетку и достал карту. Чтобы себя обезопасить, мне нужно найти какую-нибудь речушку или, на худой конец, ручей. И я обнаружил таковой примерно в двух километрах южнее. Потом прислушался, но шума никакого слышно пока не было – ни стрельбы, ни лая собачьего, ничего. Это хорошо! Я отдохнул еще немного и пошел быстрым шагом в сторону ручья, минут через двадцать я на него и наткнулся. Снова постоял, прислушался – вроде тихо. Я зашел в воду и прошел немного на восток, потом развернулся и пошлепал в обратную сторону. Судя по карте, не очень далеко находилась небольшая железнодорожная станция, а, не доходя до нее, находилось озеро, из которого вытекал ручей, по которому я шел, но двигался медленно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, но погони слышно не было. Вскоре я выбрался на берег и пошел дальше, подыскивая подходящее местечко, нужно было хоть немного ополоснуться, да и одежду простирнуть не мешало. Наконец, нашелся небольшой пляж, со всех сторон окруженный густыми кустами. Я разделся и вошел в воду, она была теплой и приятной, и я с удовольствием бултыхался, но, когда в очередной раз вынырнул, то боковым зрением заметил что-то не очень для себя приятное. И точно, на берегу стояли два немца, направив на меня автоматы, а один из них подманивал меня согнутым пальцем. Все это происходило в полнейшей тишине. А я, буквально, впал в ступор и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но все-таки заметил, что за спиной одного из них была катушка с телефонным проводом. Видимо, связисты, шли по линии и на меня напоролись, а я тут, как тут, голенький и мокренький, и бери меня голыми руками. И от всего этого я очень сильно разозлился и вспомнил, что финку свою я засунул в сапог. Ну вот, мы еще потанцуем, мать вашу! Я поднял руки и медленно побрел к берегу, подошел к кучке своей одежды и остановился. Один из немцев показал мне жестами, что можно одеться. Я сокрушенно стал натягивать форму, огорчаясь, что не удалось ее постирать, а когда взялся за сапоги, то левой рукой зачерпнул пригоршню песка, а правой взял финку. Быстрым движением бросил песок в лицо одного, а финку метнул в другого. Нож попал немцу прямо в левый глаз, а пока второй протирал свои очи, я подпрыгнул, схватил финку и перерезал ему горло. Ну вот, опять делов натворил, только-только ушел от погони, а ведь этих тоже будут искать, как пить дать. Снова беги, Витя! И чем быстрее ты покинешь это место, тем дольше проживешь! Но все-таки немцев этих я обыскал – забрал документы, еду кое-какую, магазины к автоматам, две гранаты, а сами автоматы и катушку с проводом забросил в озеро. Потом затащил тела убитых подальше в заросли, заметил телефонный провод, вы резал из него кусок метров в двадцать и забрал с собой. Пришлось снова забираться в воду и топать километра два вдоль берега. Этого мне показалось достаточным, я выбрался на сушу, нашел удобное место и присел. Нервы были явно на пределе и мне необходимо успокоиться. Я вспомнил, что у меня остался полковничий коньяк, достал его и выхлебал из горла, немного закусил и прикрыл глаза. Итак, что мы имеем? А имеем мы доморощенного диверсанта, который бегает от немцев в пределах одного квадрата и которого, возможно, скоро и накроют. А еще мы имеем полную неопределенность о том, что происходит в стране. В общем, вопросов больше, чем ответов и надо думать о том, что делать дальше. И вот тут я отключился.