L.E.D. (СИ)

Клиентов у меня на сегодня всего трое, а после того, как я, пересчитав наличность, выхожу из квартиры первого, обнаруживается, что двое. Семейные хлопоты могут разрушить планы всяких извращенцев. «Так тебе, бля, и надо» — злорадствую. Потом вспоминаю про деньги, вздыхаю. К тому же, у меня два свободных часа.
Решаю просидеть их в баре, потому что дома Бек мне все мозги проноет о том, какой я сволочь, и не даю ему таблеточку/не трахаю его/не развлекаю/работаю.
Только я заказал и сел в самый угол в ожидании, чтобы клиентов не распугивать своей рожей, меня окликнули:
— Эй, Найдр!
И бровью не дёргаю. Вы обознались, вам показалось…
— Тебе говорю!
Пошатываясь, к моему столику подходит человек и плюхается на диванчик напротив, не спрашивая разрешения.
— Выпьем! — заявляет он.
С трудом, но узнаю в нём утреннего гостя, одного из полицейских. Сразу весь внутренне подбираюсь, пока он подзывает официанта и что-то заказывает. Простой и в то же время хитрый приём — притвориться пьяницей, чтобы выудить из собеседника информацию. Только вот меня перепить — та ещё задача. И выдать я ничего не могу. Потому, что ничего не знаю.
Но беспокоюсь я насчёт планов полицейского всё-таки зря. Ему, похоже, самому надо выговориться. Грохает тумблером о стол и бормочет.
Обычный трёп о том, как его всё достало, коллеги — сволочи, начальник — самодур. Я прихлёбываю из своего стакана, стараясь не обращать внимания.
— И да, — ухмыляется вдруг мужчина, — фото можешь забирать. Дело закрыто.
— Оперативно, — отставляю стакан в пользу сухариков.
— Ещё до обеда. Кому какое дело до безродного старика! — вспыхивает полицейский. — У него никого нет! А у нас семьи, дети, кормить надо!
— Заплатили?
— Заплатили, — кивает, — но как мне всё это надоело, Найдр, как всё надоело! Вся эта уйма работы, все эти усилия! Даже посадишь подонка, а он всё равно выходит под залог! Даже напиши ты на меня заяву, всё равно хода ей никто не даст!
— Что не уволишься?
— У тебя дети есть?
Отрицательно качаю головой. Даже и не задумывался никогда.
— Это ты верно. У меня — двое. И они есть хотят! И растут, чёрт их забери! И зарплаты, я тебе скажу, ох как мало!
А кому её в наше время достаточно? Если бы не моя «подработка», платить за дом, содержать мать и теперь ещё сверху Бека до кучи было бы изначально нечем.
Рассказывает ещё о чём-то, я не слушаю. Миром всех людей сейчас правят деньги. И если уж полиция ведёт свои дела не вполне честно, то я и подавно снимаю с себя всякую ответственность. Хлопаю незадачливого знакомца по плечу, оплачиваю счёт за себя и двигаю на выход. Делает вялую попытку меня остановить, но я уже выполнил для него свою задачу — собутыльника.
Закуриваю. До него, такого взрослого, что, до сих пор не дошло? Легальная работа всегда прикрывает настоящую.
— Мама, а почему дядя такой страшный?
Хлопнись с небес на землю, философ. Маленькая девочка показывает на меня пальцем. Её мать, скользнув по мне взглядом и скривившись, даже и не думает объяснять причину:
— Будешь себя плохо вести, я тебя ему отдам!
Ребёнок действительно пугается и прячется за женщину. Я не силён в воспитании детей, но правильным такой подход мне всё равно не кажется. Обращаю внимания на главу семейства, он тоже смотрит на меня. Узнал, я не сомневаюсь. Мою рожу забыть невозможно. Мой бывший лучший друг, Майкл.
Подумать только, а так давно я, пацан, доверил этому человеку самую страшную свою тайну — ориентацию и то, что у меня появился парень. И он, казалось, понял. И он был последний, кто отвернулся после моего «преображения». Но всё же отвернулся.
Типичная семейка — малосимпатичная жена, которая от быта не стала краше, свадьба, на которой у невесты платье было ну очень свободным в талии, ребёнок, которому было всё равно, желанен он или нет, и муж, так и не бросивший холостяцких привычек. Одет с иголочки, ведёт себя развязно. Сразу видно, что тяготится присутствием семьи. Поздоровается? Нет?
Прошёл мимо. Жена с дочкой посеменили во след, ребёнок пару раз обернулся.
Я сплюнул окурок в снег. Не очень-то и нужно. Просто было любопытно. Не устаю изучать людей и их реакции. Очень интересно иногда.
Последний на сегодня клиент один из любимых. Тот самый молодой парень. Искренне рад мне. Страстный. Симпатичный. Не просто позволяет мне выполнять свою работу, а по-настоящему трахается со мной. Позволяю себе расслабиться, немного выйти за рамки — ночь уже глубокая, а оргазм способствует здоровому сну, знаете ли. Курю в постели, он разрешает, наслаждаюсь минутами уюта. Если существует полезный секс, то сейчас был именно он.
— Может, мы могли бы… — извернувшись под моей рукой, тихо начинает.
Надо же, решился признаться. Сильная воля у парнишки, ничего не скажешь. Но вот если бы раньше, намного раньше…
— Нет, — отвечаю как можно более мягко.
— Я тебе не буду запрещать, я лишь… — отчаянно.
— Нет, — я непреклонен, — у меня уже есть кое-кто.
— Но я…
— Давай я больше не буду приезжать? — начинаю одеваться.
— Но…
— Так будет лучше, — поворачиваюсь я к парню. — Я не последний на земле, знаешь ли.
Провожает меня, завёрнутый в простынь, стесняясь неведомо кого. Трогает меня рукой уже на пороге:
— Это хотя бы… парень?
— Парень, — успокаиваю я его. — Прощай.
И опять забываю его лицо почти моментально. Не взял денег, потерял клиента. Дерьмовый из меня бизнесмен. Потому что честный.
Бека я застаю в позе «по-собачьи». Он моет полы. И не похоже, что это его так перекрыло, да и позвонить обещал в случае чего. В ответ на мой недоумённый взгляд поясняет:
— Наблевал на пол. Таблетка твоя — дерьмо кошачье.
— Ты близок к излечению, mein lieben fräulein!
— А как же, красавчик, — скалится.
Сто́им друг друга, определённо. Разуваюсь, раздеваюсь, с наслаждением потягиваюсь. Я всё-таки дома.
— Я там кровать перестелил, — сообщает мне Бек, — если хочешь, можешь поспать со мной.
Чтоб его, блядво ненасытное. Но перспектива выспаться на родной и обжитой кровати кажется райской.
— При условии неприкосновенности моей невинности!
Бек наиграно-печально вздыхает:
— Ну ладно, ничего не поделаешь. Я же хуже, чем клиенты. Не удивляйся. Что думаешь, я не учую?
— Ты что, собака?
— Удовлетворённые мужчины по-другому пахнут, красавчик, знаешь?
— Не знаю и знать не хочу.
Приняв душ и перехватив пару кусков из холодильника, в очередной раз убеждаюсь, что времени на сон опять мало. Бек растянулся на кровати раздетым, развратник. Впрочем, все его попытки меня соблазнить были прерваны: один раз — грубым окриком, второй раз — схватил его за горло и несильно сдавил. Дошло.
Утро, впрочем, началось опять с той же темы. Проснулся я оттого, что мой член осторожно исследовали. Губами и языком, ласково, но требовательно. Я пихнул Бека, тот заворчал и не собирался сдаваться.
— Отъебись, — стащил его с себя.
— Можно тогда купить твои услуги? — парень бесстыже выгнулся, так, чтобы я заметил его стояк. — Я там завтрак приготовил.
— Самые минимальные.
— Сойдёт.
Извивается в моих руках, дрожит, хотя ничего особенного не делаю — просто дрочу ему, хотя, конечно, профессионально.
— Сильней, — шепчет и облизывает губы.
Ах, ну да, он же обрезан. Сжимаю пальцы, двигаю рукой резче и яростней. Мне даже нравится ощущать его желание, его бесстыдную решительность. Он чуть двигает бёдрами навстречу, стонет, взмокший и прекрасный, отзывается на каждое моё движение. Как бы он ни был развратен, он — искренен. Не скрывает своего удовольствия, своих желаний. Каждая клеточка его тела жаждет оргазма. Отдаётся полностью, ничего не тая. Это подкупает, такая его соблазнительнейшая доверчивость. Для него хочется горы сворачивать. Из-за таких, как он — начинали войны и жгли города. Сокровище порока. Чистое возбуждение. Похоть, облачённая в плоть, а не человек. Опасный, боже мой, до чего же опасный!