Мы спасаем попаданцев (СИ)

– И это тебя так радует?
– Ну да, он же наш?!
– А ты не задумываешься, какой ценой он нам достался? Может это аннексия или того хуже – кровопролитная война?!
– Об этом я как-то не подумал. – Самодовольная улыбка сошла с лица парня.
Не говоря ничего больше, шеф вновь уткнулся в компьютер.
– Денис, – Юля поманила его пальчиком.
Фадеев подошел. Девушка потянулась рукой к его лицу, а затем вдруг резко дернула.
– Ау! – Денис вскрикнул и ощутил, как промежуток между верхней губой и носом вспыхнуло от резкой боли.
– Усики, – коварно улыбнулась «ежик», продемонстрировав маленький клочок волос. – Забыл отлепить.
– Ну и противная же ты иногда бываешь, – пробурчал Денис, потирая под носом.
– Стараюсь, – самодовольно промурлыкала девушка.
– Так, что мы имеем! – Шеф, наконец, оторвался от компьютера и вывел на плазменную панель, висевшую на стене, новости из интернета. – Касательно Крыма: он перешел к нам вполне законным путем через всенародный референдум на полуострове…
– Замечательно! – воскликнул Денис.
Громов недовольно на него посмотрел, и парень притих.
– Дослушай, – произнес шеф. – Предпосылки к референдуму возникли из-за того, что на Украине к власти путем государственного переворота пришла полуфашистская хунта, финансируемая с запада. В стране практически гражданская война, люди гибнут тысячами.
– Ни хрена себе, – присвистнул Денис.
– Согласен с твоей оценкой, – кивнул шеф и щелкнул мышкой, картинка на экране сменилась. – Наши отношения с США и Евросоюзом обострились до предела. Россия под жесткими санкциями.
– Ну, это не новость, – пожал плечами Фадеев.
Громов взглянул на него исподлобья и хмыкнул.
– А в США к власти пришел кандидат, который даже не учувствовал в предвыборной гонке в нашей реальности, – продолжил изучать последние новости шеф. – Видимо образ Распутина как-то повлиял на этого человека, либо стал его предвестником, – Громов помолчал, – или проклятьем.
– Кто он? – Разом спросили и Денис и Юля.
– Некий Дональд Трамп! – произнес шеф.
Парень с девушкой потупились, они впервые слышал об этом человеке.
– А у нас тогда кто у власти? – спросил Фадеев.
Громов поднял палец кверху, указывая на фотографию президента России в рамочке, висевшую над его столом.
– Ну, хоть какая-то стабильность! – Денис улыбнулся.
– Шеф, я кое-что вспомнила, – вдруг произнесла Юля. – В коридоре времени мне было видение – революция, и она произошла не в Мае, а в Октябре!
– Похоже, своими действиями Сатановский не только не остановил гибель империи, но и ускорил ее! – сделал вывод Денис.
– Выходит что так, – кивнул Громов. – Его вмешательство в историю послужило причиной, из-за которой привычная для нас цепь событий изменилась. Осталось только выяснить, насколько эти изменения серьезны.
Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал взволнованный Максим Эдуардович. Очки у старика съехали на бок, а в руках находилась куча перемешанных бумаг. Профессор бухнулся на свободный стул, раскидал бумаги и, заикаясь, пролепетал:
– Я никогда еще не видел подобных показателей! Похоже, история действительно претерпела изменения.
– Не томите, профессор, – потребовал шеф.
– Да, да, сейчас. – Поправив очки, Максим Эдуардович принялся рыться в бумагах, наконец, найдя нужный листок, он заговорил: – Колебание «p» волн достигло уровня 12,612 %...
««P» волны – это последствия действий попаданца, – припомнил Фадеев. – От 0 до 3 это почти без изменений, до 5-и это норма, до 10% незначительные изменения в исторических процессах. А здесь 12!»
– То есть, изменения чуть выше незначительных, – сделал вывод Денис.
Юля фыркнула, а Громов нахмурил брови и произнес:
– Продолжайте, профессор.
Лыков кивнул, поправил очки и, взяв в руки очередной листок, заговорил:
– «T» колебания тоже не радуют. И показатель в районе 5 – 6 %. Определить точнее не удается.
«Значит, и мы наследили, – понял Денис. – Или не совсем мы, а та вторая группа. Ведь один из них находился во дворце Юсупова вместе с хозяином и Сатановским! Наверняка, эта загадочная Моника привлекла к покушению на Распутина самого Феликса и его любовника князя Дмитрия. Она вмешала в дело людей того времени. Выходит, тем самым она изменила их судьбу?!»
– Выброс же «z» частиц равен 16,53 %. Расщепить возможно всего 4 %, – тем временем продолжал профессор.
– Выброс 16%, – ахнула Юля и захлопала глазками на шефа. – Это же сколько разрывов материи может произойти в ближайшее время?!
– Да, работы у нас поприбавится, – вздохнул Громов. – Но с этим уже ничего не попишешь.
– В самом деле? – удивился Денис. – И мы ничего не можем сделать?
Максим Эдуардович сгреб свои бумажки со стола и, аккуратно сложив их в стопку, принялся утрамбовывать листочек к листку, колотя форзацем этой самой стопки по столу. Бряцк, бряцк, бряцк! – ударялась и без того уже аккуратная стопка о стеклянную столешницу. Взгляд профессора был задумчивым, а мысли, похоже, витали уже где-то далеко.
– Боюсь, что нет, – покосившись на Лыкова, покачал головой шеф. – Что-то исправить мы все равно не в силах. Ты ведь сам уже знаешь, что машины времени, способной отправить нас в изначальную точку преображения привычной нам реальности, не существует. Мы лишь можем следовать через временные разрывы материи за попаданцами. А рассчитывать на шанс, что когда-нибудь нам подвернется возможность попасть именно в то время, когда Сатановский начал менять прошлое, мы не можем, поскольку этот шанс слишком мал…
Стопка листков бумаги выскользнула из рук профессора, упала на пол и часть из них разлетелась по комнате.
– Как говорится: снаряд два раза в одну воронку не попадает, – закончил свою мысль Громов. – Поэтому с этим нам остается только жить.
– И заново учить историю, – подытожила Юля, встав со стула и принявшись помогать Максиму Эдуардовичу собирать рассыпавшиеся листки.
Денис лишь хмыкнул.
– Шеф, а можно еще один вопрос? – глядя на то, как Юля в винтажном платье, встав на коленки, полезла под стол за последним, залетевшим туда листком, спросил Фадеев. В другой момент подобное зрелище показалось бы ему весьма любопытным, во всяком случае, забавным, но сейчас Дениса интересовало немного другое.
– Конечно можно.
– Кто такая эта Моника и ее люди?
БАЦ!
Это Юля шмякнулась затылком о столешницу. Еще секунда и под столом стало подозрительно тихо.
– Вылезай, – скомандовал Громов. – Тебе же тоже интересно это услышать?!
Юлина рожица показалась из-за столешницы. Девушка виновато улыбнулась и, почесав ушибленную макушку, уселась на стул.
– Моника, или как ее звали раньше – Мария Ивановна Казак, является главой интернационального отдела Евросоюза, занимающегося недопущением изменения истории и извлечением граждан западного мира, угодивших в петлю времени, – прорезюмировал шеф.
– То есть: она и ее группа – наши коллеги и занимаются тем же самым?! – подытожил Денис.
– В сущности, да, – кивнул шеф.
– А еще она – предательница и перебежчица, – вдруг воскликнул Лыков и хлопнул собранными листками об стол, отчего они опять разлетелись по кабинету.
Юля лишь хмыкнула, но собирать бумаги на этот раз не поспешила, профессор занялся этим в одиночестве.
– И Максим Эдуардович прав, – согласился Громов. – Семь лет назад, когда наш отдел только создавался, Моника, как и я, стояла у его истоков. В свое время она была отличной шпионкой и зарекомендовала себя, как высокоморальный и преданный делу агент. Но, как выяснилось в дальнейшем, ее высокоморальные принципы оказались чрезмерно высокими. Казак решила, что ни одно государство в мире не вправе единолично обладать технологиями, способными проникать через временные разрывы. Она посчитала, что шанс, будто новая Россия… – шеф на секунду замолк, перед его глазами всплыла картина прошлого, – «развалившегося коммунизма», как она выразилась однажды, захочет переделать историю под себя, слишком высок. И выкрала наши технологии…