Империя. Цинхай (СИ)
- Подожди-подожди, стой, молчи, я всё знаю! Да, меня наказал Бог, да, давно пора было получить мне по заслугам, да, я буду гореть в адском огне, да, мне надо исповедаться, да, я распутник и негодная сволочь, да, я развратник и соблазнитель, да, нужно думать о духовном, а не плотском, да, я всё это уже знаю и нет, нет и нет, я не буду делать ничего из этого и избавь меня от нравоучений!
- Добрый день, брат, давно не виделись, - вздохнула Фэй, прикрывая за собой.
- И не виделись бы столько ещё! Ты переживала, что я соскучился?
- Я переживала, что тебя подстрелили, хотя собиралась приехать сюда ещё до этого.
- Именно поэтому я сматывался отсюда, так что ты, дитя святой глупости и обесценившейся в твои годы невинности, косвенно виновата в моей участи.
- В таком случае, я была оружием Господа для справедливой кары. Могу я поцеловать тебя в щеку? – приблизилась размерено Фэй к изголовью кровати.
- Попробуй. – Когда девушка наклонилась, Хангён ловко приподнял руку и ущипнул сестру за стройную ягодицу. Та вскрикнула и отскочила, поправляя строгое чёрное платье. – А чего ты ожидала?
- Что ты перестанешь так себя вести хотя бы с сестрой.
- Ну, ты же различий не делаешь между братьями и посторонними мужчинами – ни с кем не спишь. Так с чего бы мне делить женщин на категории?
- Извращенец и пустозвон, - насупилась Фэй, отворачиваясь к Дами, - простите, госпожа, этот сын божий – позор нашей семьи.
- Отец облобызал бы тебя за то, что ты назвала меня сыном Бога. Так откровенно ему ещё не льстили, а о приписывании подобного величия не додумался бы самый отчаянный подхалим, но ты в своём добродетельном усердии превзошла всё мыслимое и немыслимое.
- Всё-всё, я ухожу! – сдалась Фэй, не в силах совладать с потоком опровержений её набожности, и без того не слишком фанатичной. Однако однажды когда-то сцепившись на почве религиозно-этических споров, брат с сестрой сшибались лбами до сих пор, и уже не обязательно было воспроизводить начало конфликта или озвучивать мнения. Они видели друг друга и превращались в агрессивных оппонентов на публичных дебатах. Присутствовала ли между ними подлинная ненависть? Дами так не думала, скорее это была несовместимость мировоззрений, но окажись брат или сестра в затруднительном положении, второй протянет руку помощи. До сих пор новоиспеченная супруга Энди Лау ещё не увидела прямых подтверждений тому, что отпрыски Дзи-си враждуют до готовности убивать.
- Заходи ещё, не стесняйся, - разрешил вслед Фэй Хангён. И снова остался наедине с Дами. – Терпеть не могу отказывающихся от секса, даже если я не в претендентах. Это так глупо.
- Секс не для всех самое важное в жизни, - попыталась лояльно заметить госпожа Лау, - кто-то ищет другое.
- Кто бы и что ни искал, найдут всё равно только секс, и нужно быть идиотом, чтобы отказаться от единственной стоящей находки, которую дарует жизнь.
- Вы… то есть, ты… не веришь в любовь?
- Верю. А ты веришь в любовь без секса?
- Ну… - замешкалась Дами, попытавшись представить, выдержали бы они с Джином никогда не соединиться телами, или в неудовлетворённой похоти их чувства сгорели бы дотла? – Я не знаю, что и сказать.
- Тогда не говори ничего. Разговоры – тоже не самое безопасное в этих стенах.
Уступив по графику свой караул, Сандо, выспавшийся, в отличие от Джина, пошёл в тренировочный зал, а не спальню. Позанимавшись, он встретился во дворе с Николасом, идущим за той же целью – физическими упражнениями. Слово за слово обмолвившись о главной общей теме боевых искусств, мужчины перешли к обсуждению распределения времени, в ходе которого выяснилось, что Николас завтра уезжает на неопределенный срок. Сандо не упустил возможности и вновь сразу же напросился на поединок. Взяв по деревянной палке, они ушли подальше от людских глаз и, размявшись и порепетировав вначале легко, как в танце, схватились в яростных атаках. Возможно, виной была усталость, вызванная недавно законченной тренировкой, но третьему сыну Синьцзянского Льва опять не пришлось сильно потеть, чтобы сокрушить соперника. Сандо упал на землю, не собираясь оправдывать себя измотанностью. Нет, дело не в этом, наёмник должен уметь задействовать все свои энергетические резервы в бою!
- Тебе что-то мешает, - доброжелательно отставил Николас палку к стене, отряхивая руки, пока вольный брат поднимался в грозной задумчивости. – Что-то внутри тебя не даёт одержать верх. Страх?
- Я не боюсь тебя. И проигрыша не боюсь, - честно заверил Сандо.
- Тогда тебе мешает желание победить, - косо улыбнулся Николас, откинув пальцами чёлку назад. Она даже не намокла, потому что лоб не успел вспотеть. Волосы рассыпались тяжёлой волной в сторону.
- Я не думал о победе, когда бился.
- Ты – нет, а твоё тело думало. Оно запоминает и впитывает во время оттачивания мастерства, пока ты ешь, спишь и потягиваешься. Потом ты можешь вообще ни о чем не думать, но тело не избавилось от ненужной информации.
- А как ты избавляешь от неё своё?
- Я сделал из мастерства воина цель, а не средство. Мне нужны люди, чтобы достигнуть вершины искусства, а тебе нужна вершина искусства, чтобы расправляться с людьми. Попробуй поменять приоритеты, и ты почувствуешь, насколько проще поддаётся каждое движение рукам и ногам, насколько примитивнее оказывается логика защиты и наступления противника. Когда ты интересуешься боем, а не врагом, ты видишь задумку и план врага, а не его оболочку, которая ни о чём не скажет. Художник, собираясь рисовать шедевры, изучает годами не материал холста, кисти и состав красок, он изучает преломление света, гармонию цветов, тонкость штрихов и перспективу. Так не всё ли равно тебе, каков холст, если ты не умеешь рисовать? – Сандо сдержал скрип зубами.
- Не совсем уж не умею…
- Ладно, я это грубо сказал. Забудем.
- Зачем ты даёшь мне советы? – пошёл к выходу следом за Николасом молодой человек.
- Как я уже сказал, - они вышли за порог, и солнце ударило им в глаза. Оба прищурились, сморщив переносицы, - для меня не имеют значения люди. Мне всё равно, как будешь драться ты, лучше или хуже, я не опасаюсь повысить твой уровень и сделаться вторым. Мне важно, как дерусь я сам, и если кто-то начнёт давать мне более дельные советы чем те, к которым пришёл я, то с удовольствием их приму. Если кто-то сможет использовать мои советы лучше, чем я, то я понаблюдаю и постараюсь понять, в чём не смог раскрыться так же полно. Мастерство не статично, консервируя его – теряешь, продвигая и расширяя – совершенствуешь.
- Ты приурочил к бою целую философию… Ты даос**?
- Отчасти. Психопрактики хорошо укрепляют и закаляют. Если бы я остановился только на техниках, которые преподавали на Утёсе богов, ты бы не увидел того, что я умею сейчас. Я побывал почти во всех школах, брал там и тут, совмещал, развивал и дополнял, как считал нужным. Можно сказать, что у меня уже собственная школа.
- И ты ищешь в неё учеников? – хмыкнул Сандо.
- Ни в коем случае, - улыбнулся Николас, не выдержав и пристроив ладонь козырьком, пока они с собеседником не двигались дальше, - у истинного учителя должен быть один ученик – приемник, а мне пока рано уходить на покой, от практики к теории. Мне ещё предстоит много дел, - разумеется, не собираясь озвучивать их содержание, Николас попрощался и пошагал к конюшням, чтобы прокатиться. Верховая езда тоже немало способствовала сноровке и умению владеть ситуацией.
Сандо вошёл во дворец синеозёрных, мечтая вымыться после усталости, напряжения и жары. По пути к их с Джином комнате образовалась Николь. Специально она на этот раз так выстроила свой маршрут или нет, угадать уже было невозможно. Она была непоседлива, поэтому вполне могла успеть обежать все этажи в два-три круга, без каких-либо задних мыслей столкнувшись со всеми обитателями. Но в поисках ли вожделенной мишени для своих противоречивых страстей или просто так? Вопрос оставался открытым.