Инквизитор

Господин председатель, я закончил. 
Председатель: Сколько времени займет проведение операции и сколько ликвидация следов ее проведения? 
НСС: Согласно плану проведение операции займет пять суток. Ликвидация следов - восемь суток. 
Председатель: Спасибо, Андрей. Председатель трибунала. 
ПСТ: Господин председатель, по мере поступления информации секретный трибунал рассматривал дела выявленных участников группировок в соответствии со статьями ВУК. Участие всех подследственных в деяниях, подпадающих под смертную казнь, подтверждено техническими средствами полностью. Все приговоры записаны на дискету и переданы президенту на утверждение. 
Председатель: Президент утвердил все приговоры, вынесенные трибуналом. Спасибо, Александр. Вашим трибунала. проделана гигантская работа. Директор фонда, вам слово. 
ДСФП: Как указывалось господином председателем, финансирование операции, осуществленное фондом, составило 50 миллиардов рублей и 10 миллионов долларов. Помимо этого суммы, затребованные начальником агентурного центра на премирование агентуры, составляют дополнительно 5 миллиардов рублей и 2 миллиона долларов. Плюс непредвиденные расходы, связанные с перебазированием агентов. 
Поэтому я прошу господина председателя позаботиться о том, чтобы погашение долга по основному капиталу и процентам было проведено в течение месяца с момента окончания операции. 
Председатель: Не беспокойтесь. Виктор. Чистая прибыль по вашим же расчетам составит 27 триллионов рублей и 42 миллиона долларов, не считая ценных бумаг и недвижимости. Президент приказал, чтобы, помимо погашения долга, фонду были переданы в собственность несколько банков со всеми активами. Имеются в виду банки, чьи пайщики приговорены к смертной казни. 
Господа, у меня все. Вопросы? Нет. Отлично. Прошу быть в готовности к следующему сеансу связи. До свидания. 
Я отложил бумагу, которую Кот тут же поспешил спрятать в кейс. Сказать, что я был ошарашен - ничего не сказать. Кот же спокойно, как будто ничего не случилось, начал свои обычные разглагольствовавния. 
- Теперь я готов ответить на все твои вопросы. Я знаю, что в тебе сейчас борются два чувства. С одной стороны, ты понимаешь, исходя из цифр, с которыми ты только что познакомился, что преступность уже стала национальной катастрофой. Ты отлично понимаешь, что все эти люди не просто заслужили смертную казнь, но что они опасны для общества. Ты понимаешь, что если государство вынуждено действовать в рамках, установленных законом, то для тех никаких рамок не существует, что они не гнушаются никакими методами и убьют тебя, не задумываясь, если ты окажешься у них на дороге. Что без их ликвидации смешно даже говорить о каком-либо национальном возрождении. Они не позволят этого. Для получения сверхприбылей они будут продолжать разваливать и без того хлипкую финансовую систему и ввергать миллионы твоих сограждан в нищету. Ты также, безусловно, понимаешь, что в рамках закона их нельзя не то что ликвидировать, но даже арестовать. Ни практически, ни теоретически, так как страна фактически находится у них в кармане и государство не имеет ни сил, уи средств, ни времени на эти долгие процессы, где запуганные судьи будут пачками оправдывать тягчайших преступников, отребье рода человеческого. 
Ваганьково, Переделкино... Эти названия могут навести кое-кого на мысль, что дальше речь пойдет о том, что короли преступного мира имеют сейчас все те "блага", которыми пользовались когда-то партбоссы, о том, что одни пришли на смену другим. Их роднит не только это. И те и другие входят в касту "неприкасаемых" для закона. 
Неделя, No 9, 1994 г. 
С другой стороны, вся твоя сущность протестует против нетрадиционных мер. В тебе играют чувства ложного гуманизма и лжедемократизма. Тебе нужны постановления на арест, подписанные прокурорами, которые, кстати, сами мафиози. Ты не хочешь считаться с тем фактом, что законодательная процедура лишает операцию шансов на успех. Ты готов ради этого пожертвовать единственным залогом успеха - внезапностью. Ты готов дать преступникам возможность мгновенно среагировать, пролить кровь многих честных представителей власти, а главарям ускользнуть и продолжать свою деятельность в новых условиях новыми методами. 
- Скажи пожалуйста, ты действительно не понимаешь всю опасность беззакония? Ведь точно так же вы можете поступать в отношении невинных, в от-: ношении своих политических противников, как это делал Сталин. Люди фактически беззащитны перед вами. 
- Мы можем так действовать против невинных. Ты это правильно заметил. Но мы не собираемся так действовать, потому что в этом мы не будем уподобляться тем, кого собираемся казнить. А на политических противников нам плевать. Кроме того, ответь, пожалуйста: а против них люди имеют защиту? 
- Да, закон. 
- Если это так, то почему он не защитил 147 тыс. честных граждан, которые погибли в прошлом году от рук террористов и других убийц? И 132 тысячи убийц! разгуливают на свободе, а остальные здравствуют в местах не столь отдаленных и ждут, когда окончится их заключение и они опять начнут работать по специальности. 
- Вы не уничтожите преступность террором. 
- Мы собираемся уничтожить не преступность, а преступников. Как ты этого не можешь понять? В мировой истории нет примеров, когда бы преступность уничтожалась экономическим путем. Это невозможно. Но есть примеры, когда она уничтожалась террором. В Италии при Муссолини, в Германии при Гитлере, в Ираке при Саддаме. Наш президент не Сталин и не Грозный. У него нет эмоций или иллюзий. Еще до его избрания президентом была сформирована большая группа экспертов, включавшая специалистов в области экономики, юриспруденции, криминалистики, психологии, социологии и разведки. Был проведен скрупулезный анализ сложившейся в стране ситуации. Выводы были однозначны: а) экономика страны перешла под контроль преступных группировок; б) органы государственного управления контролируются преступными группировками; в) результат этих двух процессов прогнозированию не поддается; г) экономическая, финансовая, политическая и военная мощь группировок уже не позволяет ликвидировать их экономическими и правовыми методами.