Покорность не для меня (СИ)

Сердце забилось чаще. В центре зала зажегся системный артефакт, вот он, мой милый.
— Большой свет включать не буду, этого хватит, — супруг фыркнул. — Так романтичнее.
— Серьезно? Вы меня сейчас исследовать собираетесь или на свидание пригласили?
— В принципе, одно другому не мешает, верно? — Эйнер опять взял меня под руку и проводил к стулу… странному стулу, из которого торчит множество проводков. — Присаживайтесь.
— Что-то не хочется. Это безопасно? — с сомнением гляжу на подозрительный предмет мебели. Особенно меня насторожили железные наручники, прикрепленные к подлокотникам. Я супругу не настолько доверяю, вернее, я совсем ему не доверяю. — Для чего мне сюда садиться?
— Хочу провести полное обследование. Вероятно, у меня получится узнать, можно ли вам восстановить память, если это действительно необходимо, конечно.
— А… понятно. Я, пожалуй, вон в том кресле, пожалуй, посижу, — указала пальцем на большое черное кресло возле рабочего стола с установленными на нем многочисленными экранами. Интересно, для чего столько экранов? У меня только одно предположение. Муж любит лично отслеживать то, что, что происходит в доме, но, возможно, я ошибаюсь.
— Как знаете, — безэмоционально произнес супруг. Что, даже не попытается уговаривать? Подозрительно.
Удобно расположилась в кресле, закинув ногу на ногу. Эйнер ненадолго отошел, а вернулся уже с полным набором инструментов для взятия крови, поставив поднос со своим оборудованием на стол.
Супруг пододвинул к себе стоящий неподалеку простой стул, сел, на его край, сам же, наклонившись ко мне и взяв мою руку. А коленями своими к моим ногам обязательно прикасаться?
Так отвлеклась на близость Эйнера, его склоненное ко мне лицо, касания… и почти не заметила укол в палец.
— Больно? — сочувственно произнес муж.
— Приятно.
— Что? — Эйнер вздернул брови, с удивлением на меня посмотрев.
— Шучу.
— Своеобразные у вас шутки.
— Я знаю.
Лойр взял у меня кровь и оставил на время одну, уйдя на противоположный конец зала. Так… ну до системного артефакта я успею только дойти, может, даже включить, а вот использовать вряд ли без специального оборудования для взлома. Поэтому лучше пока поковыряюсь в настройках экранов, там наверняка нет супер защиты.
Мои догадки оказались верны. Экраны включаются от стационарного пульта, вмонтированного в стол. Да тут вообще никакой защиты. Уже через пару секунд восемь небольших экранов стали транслировать кадры поместья внутри и снаружи. Если на большинстве экранов картинки меняются, переключаясь с одного вида на другой, то два экрана показывают только… мою спальню — саму комнату в самом выгодном ракурсе и ванную. Ай-яй-яй.
Надо бы разозлиться, но мне смешно. По оговоркам Эйнера этим вечером, я и так поняла, что наблюдение за мной ведется и в личных покоях. Пора прикрыть супругу развлечение. Сегодня же закрою чем-нибудь следящие артефакты — ракурс я запомнила, и теперь регулярно буду обыскивать спальню на предмет таких следилок.
— Совсем забыл, что вы у меня с техникой очень хорошо дружите, — произнес супруг.
Эйнер, подойдя из-за спины, почти одновременно сделал два дела — мое плечо обжег быстрый укол, и тут же супруг щелкнул по кнопке отключения экраном, только после этого приложив к месту укола вату со стерилизующим раствором.
— Что вы мне вкололи?
— Лекарство для долгой здоровой жизни, я не намерен терять вас через несколько десятков лет из-за того что вы состарились и от этого, собственно, умерли.
— Что?! — подскочила с места. — Я вам разрешала?! Просила?
— То есть, вы все-таки знали об отсутствии у себя прививки? — прищурился супруг.
Вместо ответа зло пнула кресло, на котором до этого сидела. Хочется плакать от обиды и злости.
— Почему вы не спросили у меня разрешения? — По щеке скатилась одна слеза, затем другая. Сердито смахнула непрошеную влагу ладонью. Ну и ладно. Мне не хотелось этого делать, но способов уйти из жизни много. Надо только позаботится о Лойки и ребятах. Вот же… еще Дерзкий. Сколько тут собаки живут?
— Забота о здоровье и благополучии тех, кто от меня зависит — моя прямая обязанность. В данном вопросе мне не нужно было ваше согласие. И все-таки, почему вы, зная о том, что не привиты, молчали об этом? И что с вашей памятью? По-моему, вы помните все. Хотя бы потому, что слишком уверенно держитесь для потерявшей память.
Как же меня бесит этот самоуверенный… муж.
— Тухлые яйца кабукра!
— Прошу, не надо так выражаться. Вам не идет, правда.
— Знаешь, где я твои просьбы видела, ты, пупырчатый лобоух, шприц себе этот засунь в з…
— Так!
Эйнер стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и… сделал мне новый укол уже другим шприцем.
— Что за хребетень?! Опять?!
Отталкиваю от себя мужчину, но тот стоит, как скала.
— Это… скажем так, успокоительное. Поможет вывести из крови токсины.
— Какие токсины?
— Видите ли, я обнаружил в в вашей крови еще и следы вещества, которое может считается легким наркотиком. Особо вреда не причиняет, но стирает у человека некоторые моральные рамки. Особого вреда от этого нет. Скажем так, чем больше человек контролирует себя и свое поведение в повседневной жизни, тем сильнее на него действует наркотик, руша все барьеры, наложенные воспитанием. Человек начинает говорить, все, что думает, раскованно себя вести, может полезть в драку или начать к кому-нибудь приставать, с целью заняться… чем-то естественным и близким природе и животному миру. Если судить по тому, как вы вели себя этим вечером — вы сами по себе обычно раскованы, естественны и не ставите себя в рамки, поэтому я ничего и не заметил. Только разве что эта ваша неожиданная лояльность…
Вот это да. Потрясение за потрясением.
— Как, откуда? Почему во мне этот наркотик?
— Подозреваю, что это Фелис. Я часто беру ее на деловые встречи, и с некоторыми моими партнерами… я хочу познакомиться лучше, понять, что они за люди на самом деле, что скрывают. Я сам дал этот наркотик Фелис когда-то, но раньше она без моей просьбы его не использовала. Я с ней поговорю, этого больше не повторится.
— Через ее перстень наркотик попал, да?
— Совершенно верно.
Так, ну, с Фелис я тоже поговорю.
— Знаете, уже довольно поздно, вы устали, нервничаете, давайте я отведу вас в вашу комнату, а завтра мы спокойно побеседуем.
Эйнер протягивает ко мне руку, намереваясь взять за предплечье. Отшатнулась.
— В чем дело? — сухо поинтересовался супруг.
— Не надо ко мне прикасаться. А то еще что-то вколите “во благо”. — Я не то чтобы этого опасаюсь, скорее дико злюсь, что Эйнер вколол мне прививку от старости, и теперь меня еще не скоро отпустит.
— Конечно, вколю, если понадобится, но в следующий раз так и быть предупрежу. Идемте?
Уходить от системного артефакта, что тянет меня к себе, как магнит, естественно не хочется.
— А куда ведёт та дверь? — указываю пальчиком на массивную железную дверь. Это не выход, мы вошли с другой стороны.
— Там вольеры с моими экспериментальными животными и растениями, а также оборудование.
— О, а можно посмотреть?
— Не стоит. Это небезопасно.
— Почему?
— У меня есть ряд ядовитых растений, да и животные не все в клетках.
— Ну, пожалуйста, — произнесла я, старательно хлопая глазами.
Включила все свое обаяние. Любопытно — страшная вещь.
— Ну, если вы перестанете на меня обижаться, то, пожалуй, мы сможем туда зайти ненадолго.
Эйнер… у меня нет слов.
— Если там будет достаточно интересно, то, может, и перестану.
— Ладно, договорились.
Супруг прошел к двери ввел код и гостеприимно распахнул ее.
— Прошу.
Признаюсь, еще одна тайная комната меня поразила еще больше, чем зал с системным артефактом. Гораздо больше.
Мое сердце взволнованно трепещет. Тьма открывшегося прохода пугает. Мне начинает казаться, что я сама иду в расставленную для меня ловушку, и уже никогда не выйду из этой тьмы, а мой ученый муж посадит меня на тот страшный стул с наручниками и будет ставить эксперименты.