Алмаз Светлых (СИ)

— Наклонись, обопрись ладонями о стол и раздвинь ножки. Эротичнее, девочка. Попку выше, а то, знаешь ли, никак не могу прийти в боевую готовность.
Указания выполнены, передо мной — великолепный вид красивого женского тела в вызывающей и весьма привлекательной позе. Жаль, что на поверхности стола нет металлической отделки: я бы зафиксировал браслеты Кэйли и оставил дерзкую особу в таком состоянии на часик — другой.
Я подхожу, наслаждаясь видом упругой округлой попки мисс Хьюз. Она так и напрашивается на хороший шлепок, но я ограничиваюсь тем, что слегка приспускаю трусики Кэйли, а затем жёстко сжимаю руками её ягодицы. С моей точки зрения, спущенные трусики выглядят куда более эротично, нежели полностью обнажённая попа, и именно эта поза — поза максимальной уязвимости партнёрши, — чаще всего фигурирует в представлениях мужчин — дроу о «правильном» сексе.
Моя правая ладонь начинает приятное путешествие по спине девушки, от поясницы — к шее, усиливая нажим. Наконец, я погружаю пальцы в гриву волос, слегка тяну на себя, а левой рукой продолжаю ласкать попку своей игрушки.
— Кто я, Кэйли? — Спрашиваю я, как бы между делом, понизив голос и добавив порцию нужной строгости.
Она изгибается, показывая завидную пластику.
— Вы… милорд… Эльдендааль…
— Ní is é аn frеаgrа cruinn. Lеаgаnаchа еilе? [55]
А вот теперь пальцы левой руки нашли новый объект воздействия — беззащитные нежные складочки, такие шелковистые и ждущие ласки. С губ Кэйли слетает прерывистый, глубокий вздох.
— Вы — глава Департамента безопасности…
Мой палец скользит внутрь, достаточно мягко, и начинает движение по кругу, растягивая и пробуждая уже увлажнившуюся плоть.
Blimеy!.. Потекла так же быстро, как и разозлилась!
— Подумай ещё, Кэйли.
На белой коже между лопаток выступает едва заметная испарина. Так, двигать пальцем можно быстрее…
Будучи в огне возбуждения, глубоко дыша, Кэйли находит нужный ответ, бросив его торопливым, умоляющим шёпотом:
— Вы… мой хозяин на ближайший год…
Я отпускаю волосы Кэйли и легонько сжимаю её шею, наклоняя голову к столу. Расстёгиваю ремень своих брюк, прижимаясь к промежности девушки тем самым местом, по поводу боевой готовности которого мисс Хьюз изволила острить пять минут назад.
— Ответ верный… А теперь я стану частью тебя.
Её тело уступает, открываясь первому же моему рывку внутрь. Я заполняю её собой до упора, глубоко, насколько возможно, медленно выхожу и — резко вонзаюсь снова. Кэйли вскрикивает. Пальцами аккуратно сдавливаю сосок её левой груди, нежно покручивая.
— Так что у нас там с антиэльфийскими настроениями, мисс Хьюз? — Хрипло спрашиваю я. — Убраться вон из Ирландии… вот так?..
Выхожу, выхожу снова, мучительно медленно для неё. Мучительно — потому что она уже отчаянно хотела заполучить меня внутрь себя, издав стон и двигаясь вслед за мной. Я звонко шлёпаю её по попе.
— … или остаться… вот так?..
Резкий толчок. И снова — медленный выход. Новый рывок внутрь, её стон, переходящий в судорожный всхлип, — мой медленный выход и возврат, раз за разом.
— Так как же, мисс Хьюз?..
— Нет… да… — пролепетала девушка, сама уже не понимая, что говорит.
Малышка, наши тела как будто созданы друг для друга.
Моя рука отпускает сосок Кэйли, скользит вниз и безжалостно сжимает лобок, достигнув напряжённого бугорка клитора.
— В следующий раз я попробую тебя на вкус, Кэйли…
Это обещание заставляет её вздрогнуть и выгнуться дугой, а я теряю над собой контроль и бурно кончаю. Девочка на грани экстаза, но ей не хватает каких — то долей секунды. Напряжённый влажный бугорок под моими пальцами требует немедленных действий, и, с силой ущипнув его, я слышу восхитительный звук — протяжный стон её удовольствия.
Не сомневаюсь, она способна на большее, у неё редкая чувственность, и в тот самый «следующий раз» я заставлю её ощутить это в полной мере.
По мышцам бёдер Кэйли пробегает дрожь, связанная с физическим напряжением последних нескольких минут.
— Вам обязательно было упоминать про…настроения? — С укором спрашивает она, переводя дух и повисая у меня на руках.
Я думал, она уже давно успокоилась по этому поводу. Оказывается, нет. Видимо, всё время с момента задержания так и не могла отпустить ситуацию.
Если хотела меня смутить, то напрасно.
— Так же обязательно, как и для тебя — дерзить мне.
Любопытно, скажет ли она сейчас что-то в духе «вы старше и умнее» или нет?
Похоже, выводы сделала — и не сказала. Думаю, до нового повода рассердиться в ответ на какую — нибудь мелочь из разряда «сама придумала — сама обиделась». Сейчас я не стану завершать акт любви приятными для Кэйли посиделками в моих объятиях — она должна осознать, что произошедшее было наказанием, хотя и закончившимся к обоюдному физическому удовлетворению. Я указал ей на неприметную дверцу в дальнем углу кабинета:
— Там есть душ, где можно привести себя в порядок.
Были времена, когда я засиживался на работе по нескольку дней, так что в некотором смысле успел обжиться и обзавестись комфортом, весьма далёким от походной версии.
Есть определённый тип женщин, для которых визит в душ для наведения красоты является синонимом фразы: «пропасть навсегда». Кэйли как раз относится к такому типу. Что можно делать там так долго?! Я бы ещё понял, если бы она оплакивала там поруганную во время несколько унизительного секса на столе девичью честь, но за шумом воды не услышал ничего, похожее на слёзы. Через сорок минут, за которые уже успели принести заказанный мной самим ланч на двоих, девушка вышла.
— Вам нужно завести фен, милорд. — Как ни в чём не бывало, заявила она. — У вас же самого достаточно длинные волосы, как вы обходитесь?
Не дожидаясь ответа, мисс Хьюз внезапно перешла к другому вопросу, и её тону позавидовал бы даже судебный обвинитель:
— Когда вы были настоящий, милорд Морни? Вчера или… сейчас?
Ого, какие мы смелые!
— А каким я тебе больше нравлюсь, Lеаnbh?
— Никаким. Вообще не нравитесь! — Припечатала меня Кэйли.
Она демонстративно забрала свою коробочку с едой и, с непередаваемым оттенком превосходства пожелав мне «приятного аппетита», ретировалась в приёмную, да еще и дверью хлопнула. Что, трахать её снова с целью внушения почтения и священного трепета или же оставить до вечера украшением стены вместо картины?.. Увы, придётся отложить воспитательную акцию до возвращения домой. Слишком много работы.
К тому же я — то знаю ответ на твой вопрос, Lеаnbh, и он тебе совсем не понравится. Я терпим к женским капризам и дерзостям только до определённого момента. Ты стала моей в полном смысле слова, а значит, единственный каприз, который я тебе позволю — это возможность избежать секса в твои «критические» дни. Остальное твоё время принадлежит мне.
Через десять минут я вообще забыл о планах справедливого возмездия, потому что открыл запись допроса Маргарет О'Доэрти. Она проходила по делу Dоrchа Clоch сначала как подозреваемая, затем как обвиняемая — когда стало ясно, что именно она является разработчиком прибора «зеро» и чётко знает, для чего он предназначается.
Я хорошо её помнил по материалам дела, хотя и не участвовал ни в одном допросе. Маргарет — гений физики, что тут скажешь! Пятьдесят четыре года, два высших образования и две же учёных степени — в области физики и высшей математики. Одинокая некрасивая женщина, посвятившая свою жизнь науке. Больше её ничто не интересовало. Она должна была прекрасно понимать, на какой риск идёт, занимаясь запрещёнными технологиями, — тем более, представляя конечную цель применения этих технологий. Похищение Алмаза Тёмных эльфов.
Круг лиц, с которыми контактировала О'Доэрти, был довольно ограничен. Помимо своих же коллег — учёных, она непосредственно общалась с двумя людьми, участвовавшими в этом деле в качестве посредников между заказчиками и исполнителями: это были Нис Макдоннелл, комиссар Национального бюро криминальных расследований, и пресс — секретарь Городского совета Дублина, Томас Белл. Какие — либо другие контакты она отрицала.