Тиран моей мечты (СИ)

Хватит рассуждать, принес и принес. А то ты сейчас дорассуждаешься до того, что влюбишься без памяти. А что? Красивый, успешный, да еще и мазь принес. Романтика! Только Черный меня ни в грош не ставит, и это автоматически превращает его достоинства в недостатки.
Перед входом в «Юркон» я столкнулась собственно с тем персонажем, о котором думала все утро. И кажется, покраснела так, что любой баклажан рядом со мной смотрелся бы скромной белой розой.
Назар Миролюбович оглядел мою персону с ног до головы, на секунду задержавшись на торчавших из-под пальто ногах, и открыл дверь, пропуская меня внутрь.
— Доброе утро, — сказала я вежливо, проходя мимо него и… запнулась о порожек. Черный аккуратно придержал меня, обхватив рукой за талию, и мне вдруг стало жарко. Все, точно заболела.
— Доброе, Кристина. Осторожнее, — произнес Назар Миролюбович, тут же выпуская меня из этих невольных секундных объятий.
— Постараюсь, — пробормотала я, проходя дальше.
Шла по коридору и спиной чувствовала его взгляд. А может, мне кажется, и нет там никакого взгляда? Точнее, взгляд есть, но направлен он не на меня.
И вот… зачем я обернулась?! Черный действительно шел следом и смотрел на мой… зад.
Мама и дядя Сережа, будьте вы прокляты! Если бы не вы со своими рассуждениями, я бы и не подумала оборачиваться. И не видела бы ничего, и не краснела бы опять, чувствуя, как сердце бьется где-то в глотке.
Заметив мой взгляд, Назар Миролюбович поднял глаза — невозмутимые, спокойные темно-карие глаза. На миг в них промелькнуло нечто насмешливое, но почти сразу исчезло.
Я поспешно отвернулась и пошла быстрее. В конце концов, подумаешь! Ну посмотрел он на твою задницу, Тинка, мужик все-таки, не робот. Задница у тебя красивая, чего бы не посмотреть? Все, заканчивай рассуждать. А то от смущения сейчас и правда начнешь биться головой о пол, строя из себя страуса.
Но я смогла вздохнуть спокойно только после того, как Черный прошел в свою приемную, гулко хлопнув дверью.
Нет, все! Больше никаких платьев.
Я наивно полагала, что мне удастся успокоиться, погрузившись в работу, но погрузиться не получилось — минут через десять из приемной Назара Миролюбовича раздались дикие крики. Суть через стенку до нас не долетала, но мы с Таней дружно вжали голову в плечи: ТАК орал Черный редко.
Что же там случилось?..
Еще через какое-то время дверь, ведущая в приемную, распахнулась, и начальство обвело притихших сотрудников бешеным взглядом.
— Попова! — рявкнул Черный, и я подпрыгнула. — Перемещайтесь на компьютер Леры. Будете отвечать на звонки, все записывайте, что говорят. Если спросят меня — просите перезвонить в конце дня. Быстро! И так он это все сказал, что я и не подумала спрашивать — а почему, собственно, я? Я ведь не секретарь. Но думаю, если бы я издала хоть звук, то огребла бы по полной. Видок у Назара Миролюбовича был очень… угрожающий.
Поэтому я, захватив с собой сумку со своими вещами, послушно пошла в приемную. Я думала, Черный пойдет следом, но он, кажется, и не собирался — вообще вышел прочь из офиса.
А минут через пять, когда я, растерянная, пыталась понять, чем мне заняться, в приемную заглянула Таня.
— Там Лера в аварию попала, — заявила она с порога, и я, ужаснувшись, вытаращила глаза. — Ага. Вообще не понятно, жива или нет. Фигня какая-то. Когда увозили, вроде была в сознании, даже телефон свой отдала мужику какому-то, чтобы на работу позвонил, предупредил. А тот ни бэ, ни мэ, ничего толком не знает.
— А ты-то откуда знаешь? — удивилась я, и Таня пояснила: — Черный по дороге Нине позвонил, объяснил.
Ну да. А мне объяснять не надо — посадил вместо Леры, и все.
Черт. Вместо Леры?! Это что же… Мне придется быть секретарем вместо нее?! Нет. Нет-нет-нет… — Он сейчас, как я поняла, пытается вызнать, где Лера, чтобы ее матери сообщить и сыну.
— Сердобольный, — съязвила я, переживая настоящий приступ паники.
— Ну они ведь уже десять лет вместе работают, с самого первого дня. Черный Лере и с разводом помогал. Муж ее бывший — та еще козлина, а Назар Миролюбович так сделал, чтобы он к ребенку без разрешения не приближался.
— Святой, — пробурчала я, нервно разглаживая платье на коленях. Ладони вспотели, да и не только они. Лоб тоже покрылся панической испариной.
— Не святой, — хмыкнула Таня. — И характер у него не нордический. Просто если ценит — все сделает.
«А меня не ценит», — подумала я, но вслух не сказала. И вообще нехорошо это — о себе думать, когда там с Лерой непонятно что.
В этот момент зазвонил телефон, я шикнула на Таньку и сняла трубку.
— Кристина, вы слышите меня? Голос у Назара Миролюбовича был спокойный, но по шуму на заднем плане было понятно — начальство в дороге.
— Слышу.
— У Леры в компьютере должна быть телефонная книжка.
Контакты. Скорее всего, в почте, но я не уверен. Найдите ее и скиньте мне телефон Бориса Вельяминова.
— Хорошо.
А вот мой голос дрогнул. Не могу сказать, что я гений компьютерного сыска… — Кристина, — Черный заговорил с нажимом, — запишите.
Борис Вельяминов. Записали? Точно. И правда же — не дай бог забуду… — Да.
— Тогда дальше. Посмотрите почту, рассортируйте пришедшие письма и отправьте их тем, кому они предназначаются. Если не разберетесь — оставьте до моего приезда.
— Хорошо.
Наш диалог продолжался еще минут пять, и когда Черный наконец положил трубку, перед глазами у меня уже туман стелился.
Найти, отнести, передать, позвонить, сказать. Я же не секретарь! Господи, да я даже не юрист! Я ведь не умею. А вдруг перепутаю? Он же меня сожрет.
— Ладно, Тинка, — сказала я себе, вздохнув. — Паникуй-не паникуй, а все равно работать придется. Не справишься — уволит, дело-то житейское.
Но как же не хочется не справиться! Вроде казалось бы — ерунда, подумаешь. Но вот… не хочется.
Хочется, чтобы этот тиран меня похвалил.
Мечты, мечты… Каждое задание, надиктованное Черным, оказалось не то, чтобы сложным… трудновыполнимым. Только пароль от компьютера я искала почти час, почти рыдая от невозможности позвонить Лере. И честно говоря, после подобных поисков я оказалась совершенно деморализована.
Назар Миролюбович вошел в приемную ближе к вечеру, когда за окном уже стемнело, и к тому времени я не сделала даже половину списка. Единственное, что я в полной мере успела — это смириться со своим увольнением.
Вот этот пункт из моего собственного списка удался на славу. Остальное же… — Кристина, сделайте мне чаю, — буркнул Черный, даже не посмотрев на меня, и скрылся в своем кабинете.
Чаю. Черный пьет только черный — это я помню. И без сахара.
В заварочном чайнике, слава богу, заварка еще была — надеюсь, вчерашняя его устроит. Я быстро вскипятила воду, налила чай в небольшую чашечку, как до этого при мне делала Лера, и пошла в кабинет к Назару Миролюбовичу.
Он, выглядевший сейчас не менее черным, чем его фамилия, перебирал документы, которые я пару часов назад свалила на его стол без всякой сортировки. Мне даже стыдно стало.
Но он ничего не сказал, только расчистил место под чашку и кивнул.
— Ставьте.
Как она звенела! Я ужасно боялась разлить этот чертов чай, руки мои тряслись, и пара капель все-таки оказались на блюдце.
Спасибо тому, кто придумал блюдца. Никогда не понимала, зачем они нужны, и только теперь осознала в полной мере.
Черный сразу сделал глоток и тяжело, устало вздохнул.
— В шкафу большая кружка есть, Кристина. Можете в нее еще чаю налить? И там вазочка с печеньем стоит, тоже принесите.
Я моргнула. Печенье из той вазочки я на нервной почве хомячила целый день, и сейчас там остались только крошки. Но я же не знала, что это ЕГО печенье! Я думала, оно Леры! — Извините, Назар Миролюбович, — прошелестела я сухим листочком, — печенья нет.
Он чуть нахмурился.
— Как это — нет? А куда оно делось? — Я съела… Уголки губ Черного дрогнули, и мне показалось, что он собирается улыбнуться. Нет, показалось.