Солнца трех миров (СИ)

- Это еще кто? - спросил Лысый останавливаясь.
Животное двигалось прямо на поселок, до нас доносились его тяжелые шаги и шумное дыхание. Мы бросились наперерез, спрятались за кустами на пути зверя, и вот он появился - этакая помесь броненосца со стегозавром весом тонн в десять, если не больше.
- Мать моя! - потрясенно прошептал Лысый. - Что делать будем?
- Валить его надо, - сказал я. - Смотри, куда он прет. Я не хочу второй раз восстанавливать поселок.
- Да, но как?
- А хоть как. Голова, поди, у него не чугунная? Большой, неповоротливый, явно травоядный. Давай-ка для начала выйдем и поздороваемся. Убежать от такого всегда успеем.
Мы вышли из-за кустов, закричали и замахали руками, надеясь повернуть незваного гостя чуть в сторону. Если он к болоту, так не все ли равно, где идти?.. Броненосец в ответ хрипло заревел, прогоняя нас с дороги, и я, не медля больше, трижды выстрелил ему в пасть. Лысый успел пальнуть дважды. Броненосец заорал, захлебываясь кровью, и нас забрызгало ею с ног до головы. Он продолжал идти, лупя хвостом по стволам деревьев, а мы отступали перед ним, время от времени стреляя то в пасть, то просто в голову, старательно выбирая места, казавшиеся наиболее уязвимыми - нёбо, глаза, уши. Слишком поздно мне пришла мысль, что мозга в этой голове может и не быть. Броненосец слепо мотал ею, продолжая реветь, и все шел. И только почти прижав нас к ограде поселка, остановился и стал заваливаться на бок. Наши выбежали на помощь: кто с топором, кто с горящей головней из костра - кто с чем. Но зверь уже умирал, и нам оставалось только ждать. Таня, не выдержав зрелища, сказала: «Добейте», - но мы и так истратили на чудище одиннадцать патронов, и не желали больше жертвовать ни одним.
Громадную тушу разделывали до самой темноты, развешивали мясо для просушки, собирали дрова и жгли костры.
- Бедный малыш, - сказала Даша, когда мы уселись на перекур. - Как вы с Лысым его...
- Ничего себе - малыш! - буркнул я. - Да он бы нас всех растоптал вместе с хижинами.
- И все-таки он еще детеныш. А маленьких жалко.
- Это?.. Детеныш?..
- Если не детеныш, то и не совсем взрослый, - поправилась Даша. - Ты ему в пасть загляни. У него молочные зубы выпадают, а настоящие только начали резаться.
Мы дружно вскочили и начали рассматривать раззявленную пасть, изуродованную выстрелами. Ну да, точно.
- Будем надеяться, что у него плохая мама, и на поиски своего дитяти она не пойдет, - сказал я. - А если все же притащится сюда, нам ничто не поможет.
На ночь мы разложили вокруг своей добычи костры, но они мало помогли: до самого утра броненосца объедали падальщики, похожие на шакалов и гиен, а утром к ним присоединились рослые голенастые птицы с крохотными крыльями и мощными клювами, напоминающими томагавки. Этими клювами они легко прорубали толстую шкуру броненосца, и даже костяные пластины у него на спине не выдерживали длительной долбежки. Птицы вели себя вызывающе, смело набрасывались на шакалов, заставляя тех отступать в джунгли, а одна птичка на наших глазах ударом своего «томагавка» раскроила череп рослой гиене.
С большим трудом нам удалось разогнать эту компанию, но далеко падальщики не ушли, а роскошь стрелять по ним для острастки мы не могли себе позволить. От трупа броненосца уже шел сильный запах, да и не будь его, мы побоялись бы брать мясо на еду после гиен и шакалов. Но на мясо хорошо клевали водившиеся в озере крупные хищные рыбы, и нам хотелось взять с туши еще кое-что на приманку.
Самая большая птица вышла из зарослей и медленно двинулась прямо на нас, угрожающе помахивая клювом. Несколько других тут же последовали ее примеру. С другой стороны выстраивались боевым порядком гиены. Позади них отчаянно завывали шакалы, и мы вдруг засомневались, а стоит ли приманка того, что нам предстояло.
- А ну их всех к черту, - сказал Вася. - Сколько мяса уже развесили - в поселке просто не пройти. Останется там и на приманку, все не съедим, завоняет.
- Они сожрут броненосца и придут в поселок, - возразил Лысый. - Нет, ребята, надо задать им жару.
- Вот и пусть сперва наедятся, а потом жару зададим, - сказал я. - Сытые они легче отступят.
- Правильно, - поддержал меня Валера. - Пока туша здесь, мы их замучимся отгонять. А так заодно и чистоту наведут.
- Я все-таки чуток пугну их сейчас, - сказал Лысый, забирая у меня мачете. - Не нравятся мне эти птички. Надо хоть одной башку снести, чтоб остальные уважали.
Валера с Васей взяли наизготовку карабины. Лысый чуть сгорбился, выставил перед собой мачете и пошел на птиц. Те и не подумали отступать.
- Вернись, дурень! - воззвал я.
- Лысенький, вернись, я тебя поцелую! - посулила Таня.
- И я тоже! - поддержала Даша.
- Да за что его целовать? - возмутился Вася.
- Ради его же блага! - пояснила Даша. - Мужчин надо беречь от необдуманных поступков.
- Нет, правда, Лысый, - сказала Машка. - Ну нафига это? Мы с тобой еще медовуху не пробовали!
Лысый в нерешительности остановился, и тут из джунглей донесся угрожающий раскатистый рев. Птицы дружно повернули головы в ту сторону. Гиены разбили строй и тоже завертели головами.
- А вот и мама! - сказал я. - Пришла искать сыночка.
В джунглях опять заревели, но глуше и сильнее. И ближе.
- И папа сюда идет, - добавил Валера. - Вам не кажется ребята, что нам надо срочно сваливать?
- Кончайте хохмить, - сказал Вася. - Вечно вы хохмите! Если это и мама с папой, то не те. Ревут точно так же, как тот зверь, что бродил тогда у обрыва.
Где-то совсем близко в лесу хрустели кусты и стучал друг о друга бамбук. Гиены с шакалами разбежались. Птицы, только что казавшиеся очень храбрыми, рванули следом. Мы спрятались за недостроенную изгородь, но такая защита тут же показалась нам ненадежной. Поймав Мартышку и прихватив ее с собой, мы забрались в заросли жгучей колючки за поселком, радуясь тому, что когда-то понаделали в ней ходов. Устроившись в одном из них так, чтоб хоть чуть-чуть было видно место возле туши броненосца, затаились и стали ждать.
В джунглях за изгородью трещало, шуршало и ухало. И вот в просветах между деревьев показались два похожих друг на друга монстра: один побольше, другой поменьше, но оба достаточно громадные, чтобы охотиться хоть на бронтозавров. Мощные задние лапы, поддерживающие массивные тела, могли бы при случае давить буйволов как козявок. Крупные угловатые головы сидели на толстых шеях. Длинные и мускулистые передние лапы украшали когти чуть не в полметра. Большой зверь взревел; тот, что поменьше, ему ответил, и оба принялись пожирать нашего броненосца. Утолив первый голод, они порвали тушу пополам, ухватили каждый свою часть передними лапами и направились в джунгли. В поселок звери так и не зашли, и мы, облегченно вздохнув, выбрались наружу.
От броненосца осталась только расползшаяся по земле груда внутренностей. Вскоре к ней вернулись птицы и гиены. Выждав, когда они сожрали почти все и принялись драться друг с дружкой за остатки, мы с Лысым пальнули-таки картечью в толпу из обоих карабинов сразу. Падальщики разбежались, а мы добили подранков вручную и вывесили на изгороди трупы трех гиен, четырех птиц и одного шакала.
- Если не поможет, придется еще стрелять, - сказал я. - Особенно по этим, с «томагавками». Иначе они все наши припасы сожрут и нас задолбят.
- Пора луки делать, - сказал Лысый.
- Давно пора, - согласился я.
- И двери на хижины надо поставить.
- Обязательно.
  
Глава 5 
 
Мы давно хотели сделать луки, да времени не находилось. Я считал, что нам необходимо срочно осваивать альтернативные методы стрельбы по животным, пока еще есть патроны к карабинам.
- Потом поздно будет, - убеждал всех я. - При стрельбе из лука нужные навыки нарабатываются месяцами и годами.
- Кончатся патроны - опять у нас будет провал в плане жратвы, - поддерживал меня Лысый.