Виновный

Шарлотта выпрямилась на стуле и встретилась взглядом с Дэниелом.
– Решение за вами, – сказал он ей, – вы можете остаться, но молча. Вы имеете право быть здесь.
– Вы проследите, чтобы с ним все было в порядке? – спросила Шарлотта.
– Конечно.
Ожидая, пока ее проводят, она напряженно посмотрела на Дэниела – уход явно причинял ей боль.
Когда Себастьяна привели обратно, уже без матери, он сел поближе к Дэниелу и принялся ерзать на стуле, изредка задевая адвоката то рукой, то ногой.
– Так ты говоришь, что вы с Беном не ссорились?
– Нет, мы дрались понарошку. Мы играли в прятки и ловили друг друга, и он меня догнал, тогда мы покатились по траве и стали понарошку драться.
– Иногда драка понарошку может выйти из-под контроля. Так и случилось? Ты слишком увлекся?
Щеки Себастьяна вспыхнули от ярости.
– Нет. Я не увлекался, но Бен ударил меня пару раз по-настоящему больно, – может, у него так нечаянно вышло, – и я его отпихнул.
– Понятно. Ты отпихнул Бена. А что ты делал, когда человек с собакой кричал, чтобы вы перестали? Ты его бил?
– Нет.
Выражение лица у Себастьяна стало почти страдальческим.
– Сержант, вы твердите одно и то же. Думаю, вы согласитесь, что он уже ответил на эти вопросы. Может, пойдем дальше? – сказал Дэниел.
Себастьян вздохнул, Дэниел поймал его взгляд и подмигнул. Мальчик широко улыбнулся и попытался подмигнуть в ответ, сощурив оба глаза.
– У меня не получается, смотрите. – Он зажмурился. – Мне нужно тренироваться.
– Но только не сейчас, – вставил сержант. – После драки вы пошли на игровую площадку?
Себастьян довольно улыбался с крепко зажмуренными глазами, и сержант раздраженно посмотрел на Дэниела. Тот прокашлялся и осторожно дотронулся до руки Себастьяна:
– Я знаю, что ты устал, Себ, но потерпишь еще немного?
– Вам больно?
– Спасибо, уже нет.
– А кровь была?
– Все уже прошло.
– Кровь била фонтаном?
Мятно-зеленые глаза широко открылись.
Ошеломленный, Дэниел ощутил быстрое сердцебиение.
Он покачал головой, распрямляя плечи, и заметил, как полицейские облизывали губы, наблюдая за мальчиком.
– Что случилось, когда вы пришли на детскую площадку?
– Мы высоко залезли и играли на шинах, а потом я сказал, что хочу домой, потому что проголодался.
– У меня есть фотография этой площадки, покажешь, где вы лазили?
– Я хочу к маме.
– Потерпи немного, Себастьян. Мы попросили твою маму подождать снаружи, и ты увидишь ее, как только расскажешь нам, что произошло, – пообещал сержант.
Дэниел понимал, каково быть маленьким мальчиком, которому запрещено видеть мать. Он вспомнил собственное отчаяние и представил, что Себастьян чувствует то же самое.
– Покажи мне, где вы лазили? – настаивал сержант.
– Я не знаю, – захныкал Себастьян. – Я хочу к маме…
Дэниел выдохнул и мягко припечатал стол ладонью:
– Мой клиент ясно дал понять, что хочет, чтобы его мать вернулась.
– Она согласилась выйти, чтобы мы могли поговорить с ним без нее.
– По своему желанию мальчик имеет право на присутствие матери. Он не будет отвечать на вопросы, пока она не вернется.
Допрос прервали, и сотрудник участка отправился за матерью Себастьяна. Дэниел вышел в туалет, и сержант Тернер догнал его в коридоре:
– Послушай, сынок, понимаю, это твоя работа, но мы оба знаем, в чем дело. Не буду тебя учить. Ты стремишься показать Себа в лучшем свете, под лучшим углом зрения, что бы он ни сделал, – но паренек хочет выложить всю правду. Он маленький мальчик, и он сам хочет рассказать о том, что натворил, – ты должен ему это позволить. Это он, ему нужно только признаться. Ты не видел, как он расквасил тело того малыша, а я – видел. Я видел! Тебе не пришлось утешать…
– Притормозите, ладно? Верните его мать, и продолжим допрос. И смиритесь, если он затянется.
– Шеф полиции только что согласился еще на двенадцать часов.
Дэниел кивнул и сунул руки в карманы:
– Пока до четырех часов во вторник, но мы запросим у мирового судьи дополнительное время. Его у нас будет завались, даю слово, – сказал Тернер.
Войдя в комнату дознания, Дэниел открыл блокнот на чистой странице. Из противоположного угла за происходящим следил глаз видеокамеры.
– Твою маму сейчас приведут.
– Вы их отругали? Вы хороший адвокат.
– У тебя есть право увидеть маму, если ты так хочешь. Моя работа в том, чтобы объяснить тебе твои права.
Духи Шарлотты появились в комнате раньше ее самой. Она села по другую сторону от сержанта Тернера. Дэниел был уверен, что ее попросили занять место подальше от сына и держать рот на замке.
Когда сержант начал задавать Себастьяну вопросы, она сидела молча, почти не глядя на ребенка. Ее внимание сосредоточилось на браслете, перекочевало на юбку, на лунки ногтей, а потом на Дэниела. Записывая вопросы сержанта и скупые ответы Себастьяна, он чувствовал на себе ее взгляд.
Сержант Тернер вычеркнул что-то у себя в блокноте, а что-то, наоборот, обвел.
– Правильно. Давай вернемся к тому, с чего начали: к детской площадке. Расскажи мне еще раз про вашу с Беном ссору.
– Я уже говорил, – заявил Себастьян, снова показывая в оскале нижние зубы, – это была не ссора, это была дискуссия. Я сказал, что пойду домой, но он не хотел меня отпускать.
– Расскажи еще раз про вашу дискуссию.
Дэниел кивнул Себастьяну, чтобы тот отвечал на вопросы. Он хотел успокоить мальчика. Потеря самообладания выставляла Себа виновным, а Дэниел был против того, чтобы ребенок уличал сам себя. Так же как и полицейские, адвокат недоумевал по поводу внезапной ярости Себа, но хотел, чтобы показания были последовательными. Дэниел решил попросить перерыв, если Себ опять выйдет из себя.
– Мы забрались по шинам на самый верх деревянной лазалки, – продолжил Себастьян. – Там очень высоко. Я устал и думал про маму, что у нее болит голова. Я сказал, что мне пора домой, но Бен не хотел меня отпускать. Он заставлял меня остаться. Потом он разозлился и начал толкаться, и я сказал ему, чтобы он перестал.
– Он начал толкаться?
– Да, он хотел, чтобы я остался играть.
– Ты разозлился, когда он тебя толкнул? Ты толкнул его в ответ?
– Нет.
– Может быть, ты столкнул его с лазалки?
– Сержант, он ответил на ваш вопрос, – вмешался Дэниел, его голос прозвучал неожиданно громко для такого маленького помещения.
– Я не сталкивал его, но Бен решил спрыгнуть. Он хвастался передо мной. Я хотел пойти домой, а он хотел, чтобы я остался и посмотрел, как он спрыгнет.
– Бен был не таким большим, как ты. Вы забрались очень высоко. Ты уверен, что он решил спрыгнуть?
– Сержант, к чему вы клоните? – спросил Дэниел.
Тернер прокашлялся и положил ручку на стол.
– Себастьян, так все и было? – уточнил он.
– Да, – с раздражением выпалил мальчик и обмяк на стуле.
– Ты уверен, что не сталкивал его? Ты столкнул его, а потом начал с ним драться?
– Нет!
Щеки и губы ребенка вспыхнули от ярости.
– Ты злишься, Себ?
Себастьян сложил руки на груди и прищурился.
– Ты злишься на меня, потому что я все понял? – высказал догадку сержант. – Ты столкнул Бена вниз?
– Я никогда…
– Иногда, когда люди злятся, это значит, что они пытаются что-то скрыть. Понимаешь?
Вдруг Себастьян сполз вниз со стула, упал на спину посреди комнаты и завизжал. Дэниел вскочил от неожиданности. Себастьян кричал и выл, и его перекошенное, залитое слезами лицо поразило Дэниела.
– Я не толкал его! Я не толкал его!
– И как, по-твоему, он оказался на земле?
– Я не знаю, я не делал ему ничего плохого! Я… я никогда! – Себастьян взвизгнул так пронзительно, что Тернер зажал ухо рукой.
Дэниел не сразу понял, что смотрит на мальчика, открыв рот. В этой душной комнате его вдруг пробрал мороз по коже – холод шел изнутри, поглощая внешние ощущения.