Ведьма и зеркало (СИ)

— А разве не знаете, Софья Андреевна? — осведомился инспектор, нахмурившись.
Из-за глубоко посаженных глаз, над которыми нависали темные брови, лицо Левина всегда хранило угрюмое выражение, а уж когда он бывал чем-то недоволен, хотелось поскорей убраться подобру-поздорову.
— Понятия не имею, — совершенно честно ответила я, против воли своей вжимаясь в спинку колченогого стула, заготовленного в Инспекции как будто специально для посетителей.
Взгляд Левина стал еще тяжелей, точно та самая могильная плита, из-под которой вылез злосчастный беспокойный мертвец, принесший мне столько бед.
— Вы удивительно не осведомлены для ведьмы, — отметил инспектор, поднимаясь на ноги и подходя поближе.
В этот момент я пожалела, что посетителей этот человек всегда усаживает. Когда над тобой нависает мужчина под два метра ростом, и без того неуютно, а если ты еще и смотришь на него, сидя на стуле, то вовсе сердце начинает ускорять стук.
— Я просто не любопытна, — тихо и чуть сдавленно произнесла я, задирая голову, чтобы смотреть в глаза инспектору.
— Прискорбно, весьма прискорбно, — заметил Левин, покачав головой. — А ведь запрещенная волшба осуществлялась этой ночью буквально под вашими окнами.
Я растеряно захлопала глазами, не зная, что и сказать. Колдовать я могла прекрасно, а вот чужую силу действительно ощущала с трудом: так отозвалось прерванное неурочным появлением отца гадание. Об изъяне знали разве что мама и отец, но вот причины его я родительнице не решилась сказать ни в шестнадцать лет, ни сейчас. А папа… папа вообще не считал, будто я тогда занималась с зеркалами чем-то серьезным или опасным, так что случившемуся просто не придал значения.
— Но я действительно ничего не чувствовала, — пробормотала я, мечтая больше всего на свете покинуть этот кабинет с выкрашенными в мерзкий зеленым цвет стенами. Как угодно, хоть мышью обернуться и в щель просочиться, только бы домой — и запереться на все замки разом.
А ведь придется к маме ехать, там меня ждет "хороший мальчик", умирает, как хочет увидеть. Как только матери удается каждый раз заманивать этих несчастных в свои тенета? И когда ей надоест навязывать каждому, хоть сколько-то подходящему мужчине, свою негодящую дочь?
— Печально, Софья Андреевна, все это чрезвычайно печально. Надеюсь, вы не сочтете меня чересчур навязчивым, если я попрошу вас пригласить меня в гости?
Внезапно стало зябко.
— Вы хотите провести обыск?
Левин покачал головой.
— С чего бы мне проводить у вас обыск, Софья Андреевна? Вы ведь ничего противозаконного не совершали. Просто, учитывая наше долгое знакомство, странно, что я все еще не побывал у вас дома. Так пригласите?
Долгое знакомство… Я и сама могла говорить вот так плавно, окутывая собеседника словно бы паутиной из слов, но рядом с инспектором то ли от оторопи, то ли от страха становилась невероятно косноязычной.
— Хорошо, — чуть заторможенно кивнула я. — Я приглашаю вас. Завтра.
Такой ответ почему-то инспектора не устроил.
— До завтра много воды утечет. Не могли бы вы пригласить меня сегодня?
Если вдуматься, то будь моя воля — я бы предпочла обыск визиту к матери, но она вряд ли оценит такой размен.
— Простите, но нет. У меня еще дела сегодня, — тихо ответила я, как-то разом поникнув. — Меня ждут сейчас, Кирилл Александрович.
Этого "инквизитора" мой ответ ни капли не устроил. Должно быть, решил, будто я собираюсь спрятать от него что-то. На самом деле стоило бы. К примеру, нижнее белье на сушилке прямо посреди кухни, и сковородка стоит уже третий день немытой. Вряд ли стоит нечто подобное показывать постороннему мужчине.
— Быть может, я просто помогу вам с делами, а после отвезу домой? — предложил он через пару секунд решение, как ему казалось, проблем.
Я вздохнула и призналась:
— Я к маме в гости собиралась, и визит может затянуться. А пригласить вас к матери с собой не выйдет, уж простите.
Левин, наконец, отошел от меня и снова уселся за стол, зачем-то став перебирать бумаги словно бы в задумчивости. Мать мою, Анну Георгиевну Таволгину, он не то чтобы так уж хорошо знал, но был о ней более чем наслышан. Как и положено ведьме властной и амбициозной, она состояла в совете Ковена, и с ней в городе считались. Первый год после того происшествия на кладбище я искренне считала, будто избежала наказания только благодаря ее влиянию. Потом, правда, поняла, что все обернулось для меня к лучшему совсем по другим причинам.
— Могу и подождать вас у дома матери, Софья Андреевна. Времени у меня сегодня с избытком, и непременно хотелось бы побыть вашим гостем.
Мне и прежде было известно, что проще выполнить любую просьбу Левина сразу и не осложнять себе жизнь, но прежде я не понимала, на что он сам готов пойти ради исполнения своего желания.
— Но я могу задержаться, — тихо произнесла я.
Инспектор пожал плечами.
— Я знаю, на что иду. Но это мое желание, не волнуйтесь, Софья Андреевна.
Ехать в машине Левина было непривычно, как и в любой другой. Я заводить себе что-то настолько дорогое и громоздкое не собиралась вовсе, предпочитая общественный транспорт. Автомобиль инспектора был под стать ему самому: огромный, черный, матово поблескивающий, словно бы хищный. Какой-то внедорожник, но в марках я не разбиралась настолько, что и эмблемы на капотах совершенно не различала. В салоне душно пахло кожей и новым пластиком, тихо урчал мотор… Но машина напоминала мне тот самый злополучный гроб на колесиках, который фигурировал в каждой второй страшилке моего далекого детства.
Часы показывали больше пяти вечера. В это время все главные дороги города по злому волшебству обращались в один сплошной затор, но перед машиной инспектора все расступались, как воды Красного моря перед Моисеем. Я подозревала, что маг не гнушался облегчить повседневную жизнь парой фокусов, на которые люди не способны.
— Вы всегда так молчаливы? — спросил Левин, поглядывая на меня искоса.
Я пожала плечами.
— Пожалуй.
Порой я бывала и болтливой, но черный истукан слева не располагал к дружеским беседам. Возможно, стоило попытаться расспросить его насчет ночного происшествия, но я как-то робела перед Левином, да и вдруг он станет подозревать меня еще больше?
Еще бы понять, в чем моя предполагаемая вина.
— Или только я не удостаиваюсь вашего красноречия? — продолжал докучать мне мужчина, управляя машиной так мягко и плавно, что если бы я не смотрела за окно, могла бы даже подумать, будто мы стоим на месте.
— С чего вы это взяли? — смиренно отозвалась я и услышала звонок мобильного в сумке. Никогда так прежде не радовалась вниманию матери. — Извините, мне нужно ответить.
Стоило только нажать на кнопку, как мама начала с места в карьер:
— Соня, где ты? Гости уже собрались, только тебя ждем.
Я вопросительно посмотрела на Левина, и тот тихо сказал:
— Не больше пятнадцати минут.
Так быстро.
Адреса матери я мужчине не сказала, а он и не стал спрашивать, будто и так знал, куда ехать. Наверное, в обязанности инспектора по надзору за применением магии и колдовства входит и знание адресов сильнейших ведьм города.
— Через пятнадцать минут, мама. Развлеки пока гостей.
Родительница тут же насторожилась.
— Ты не одна?
Еще бы она не почуяла.
— Нет, с чего ты взяла?
Мама тяжело вздохнула и пригрозила:
— Я же и погадать могу. И тогда придется долго объясняться.
— Гадай, — легко согласилась я, и меня все-таки оставили в покое.
Инспектор припарковался в соседнем дворе. Я понадеялась, что так удастся провести мать, и она не узнает о том, кто меня довез. Лучше, чтобы ей не стало известно. Она и так слишком сильно переживала тогда, пять лет назад, настолько сильно, что и сейчас, стоит упомянуть при ней Левина, как мама начинает хвататься то за голову, то за сердце.