Будь моей

Кэти затолкала банкнот обратно в карман его выцветшего твидового пиджака спортивного покроя и покачала головой:
— Эти деньги тебе понадобятся, папочка, хотя сейчас ты ведешь себя легкомысленно! Тебе надо будет купить табак… и что-нибудь еще!
— А что еще? — поинтересовался он, словно никогда в жизни не пытался подкупить горничную Бриджит и услать ее с поручениями, когда Кэти не было поблизости, а бутылка виски, спрятанная в гардеробе, стремительно опустошалась. А потом он вспомнил очень важную вещь. — Не понимаю, почему меня последнее время клонит ко сну. Должно быть, я задремал, когда поднялся этот переполох, и проснулся только после твоего возвращения из деревни! Пришел посыльный от леди Фитц — ты знаешь, что она не любит звонить по телефону! Тебя приглашают в Маунт-Осборн на выходные. Девочки в ярости, а твоя мать ничего не понимает. Она хочет знать, почему приглашают тебя.
— Приглашают в Маунт-Осборн… на выходные? — Дочка, которая так сильно напоминала его самого, уставилась на него. — Но, папа… кто бы мог подумать!
— Именно это сказала твоя мать, а Брайди и Айлин повторили.
— Ничего не понимаю… — продолжила Кэти. Потом она оглянулась в поисках корзины с вещами, которые купила для матери. — Я лучше пойду и выясню, в чем дело, но здесь наверняка какая-то ошибка. Вчера утром я видела леди Фитц, и она, как обычно, на выходные собиралась отдохнуть. А в следующие выходные к ней приедут гости…
— Может быть, они нагрянули неожиданно и ей нужна твоя помощь.
— С такими гостями — вряд ли. Это очень важные и невероятно богатые персоны. Приедет ее крестник, он недавно унаследовал титул. Последнее время много путешествовал, объехал, чуть ли не весь мир.
— Я бы тоже объехал, чуть ли не весь мир, если бы был невероятно богатым, — вздохнул Шеридан. — Все, что угодно, только не климат Южной Ирландии!
Кэти не стала выражать ему сочувствие, хотя он закашлялся и начал бормотать что-то невнятное, держа в зубах трубку, как будто от одной мысли о холодном сером тумане над озером под самыми окнами кабинета его бронхиолам стало плохо. Она могла бы сказать, что ему не стоит курить трубку, но не решалась лишать его последнего удовольствия. У ее отца осталось так мало радостей в жизни! Теми немногими деньгами, что у них были, распоряжалась жена. Полный дом дочерей, и у каждой — собственные планы. Ему оставалось лишь тихо проводить время в «своей старой берлоге».
Последний приступ болезни оказался таким тяжелым, что врач запретил ему играть в гольф и даже ловить рыбу. Газеты отец тоже уже устал читать и теперь только разгадывал кроссворды для развлечения.
Кэти бросила на отца полный нежности и сочувствия взгляд и вышла из комнаты. Она быстро пошла в гостиную, собираясь выяснить, почему мать и сестры так ею недовольны.
  
Глава 2
 
Брайд сидела у окна и занималась своими ногтями. Она поставила пузырек жидкости для снятия лака рядом, на подушку, и он мог опрокинуться в любой момент. Мать не одобряла этого занятия, и время от времени слабо возражала. Айлин беспокойно ходила по комнате, как будто от гнева не могла усидеть на месте.
Миссис Шеридан пыталась разобраться в счетах за домашнее хозяйство, сидя за маленьким красновато-желтым письменным столом. Она жаловалась, что не может сосредоточиться из-за метаний Айлин.
Кэти не могла не оценить живописности композиции, которую составляли эти три женщины на фоне мебельной эклектики, царящей в этой комнате. Позолоченные карнизы, красивый камин из белого мрамора, просторное помещение — и при этом, к сожалению, выцветшие чехлы из кретона на креслах и затертый до дыр ковер. В одной или двух вазах стояло несколько весенних цветов. На виду красовались фотографии Брайд и Айлин в серебряных рамках. Брайд — подающую надежды модель — снимал лондонский фотограф. А вот Айлин никогда не была дальше Дублина, так что ее прекрасное лицо было запечатлено на фотографии попроще.
Когда Кэти распахнула дверь и посмотрела на сестер и мать, Айлин кусала губы. Она внезапно остановилась посреди комнаты и разразилась речью.
— Нас никогда не приглашают в Маунт-Осборн — если только с родителями! — пожаловалась она. — И всегда на какой-нибудь дурацкий второй завтрак или на занудный званый обед. А почетный гость, сквайр Донован, засыпает после третьей рюмки!
— Это потому, что он пьет с утра до вечера, — заметила Брайд. — Откуда, по-твоему, у него такой знатный красновато-коричневый цвет лица?
Айлин стремительно повернулась к ней, как будто сестра затронула главную тему разговора:
— Наших здешних знакомых интересуют только лошади и цены на рынке. Да еще плохое качество виски! По крайней мере, это все, о чем они говорят! На несколько миль вокруг нет ни одного интересного молодого человека, ни одного приличного жениха… который бы нам подошел! В кои-то веки к леди Фитц на выходные приедет маркиз — вы только подумайте, маркиз! — а нас не приглашают! Зато приглашают Кэти! Это просто издевательство!
Кэти тихо ответила, стоя у нее за спиной:
— Этот маркиз — португалец, он крестник леди Фитц. И если на то пошло, он приедет в Маунт-Осборн только через неделю.
— Глубоко ошибаешься! — воскликнула Айлин, разворачиваясь к ней. Она ткнула Кэти под нос записку. — Вот, смотри! Читай!.. Читай, и повнимательнее! «Неожиданно приехали мой дорогой Себастьян, маркиз де Барратейра, и его мачеха, маркиза. Я думала, что они приедут несколько позже. Мне бы хотелось, милое дитя, чтобы ты составила нам компанию на выходные. Надеюсь, у тебя нет других планов! Я пришлю за тобой машину сегодня днем, в половине третьего».
— Здесь… здесь, должно быть, какая-то ошибка, — заикаясь, произнесла Кэти. — С какой стати она меня приглашает?
— Действительно, с какой стати? — с пренебрежительным видом спросила Айлин, сверкая синими глазами. Она смерила взглядом хрупкую фигурку сестры в поношенных широких брюках и ужасном розовом джемпере, который так не сочетался с ее темно-каштановыми кудрями и карими глазами. Казалось, она не замечала, что бледное лицо Кэти сияет, как жемчуг. — Надеюсь, у тебя сегодня днем нет других планов, поважнее этой встречи!
Кэти прикусила губу. Брайд, которая сидела с томным видом, посмотрела на нее.
— Ты уж особо не мечтай, дорогая, — снисходительно начала она. — Ты срочно понадобилась в Маунт-Осборне, потому что там полно дел. Тебе придется позаботиться о том, чтобы гости из Португалии не замерзли ночью в постелях и чтобы у них были теплые грелки! А поскольку леди Фитц страдает артритом, ты будешь управляться после обеда с тяжелым серебряным кофейником. Не то она, чего доброго, его уронит и всех ошпарит!
— Леди Фитц всегда проливает кофе после обеда, — машинально ответила Кэти. Она заметила, что мать не сводит с нее взгляда, и поняла, что миссис Шеридан в кои-то веки хочет к ней обратиться. Увядшая красавица, которая, сидя за столом, пыталась справиться со счетами, сильно устала. Хотя она обожала Айлин и сочувствовала Брайд, ей казалось, что пора оставить тему леди Фитцосборн и ее гостей. В конце концов, Кэти работала у леди Фитц, так что за ней вполне могли послать.
Если бы только записку составили в несколько более деловых выражениях, не просили составить компанию на выходные и не обращались к Кэти «дорогое дитя» — хотя это было вполне в стиле леди Фитц! Тогда ее семья сочла бы это в порядке вещей. Но поднялся переполох, и ей хотелось как можно скорее вернуть все в обычное русло.
Она взглядом просила Кэти помочь ей в этом похвальном намерении, и ее младшая дочь почти сразу же поняла ее и откликнулась на зов. Кэти немедленно сказала, что, конечно, за ней послали лишь потому, что она понадобилась. Миссис О'Хара, экономка в Маунт-Осборне, уже немолода, и ей нелегко. Кэти же с легкостью справлялась со всем, и, скорее всего, ее искусство и теперь понадобилось: ведь гости приехали на неделю раньше срока. Кэти могла пригодиться и в качестве секретарши. Маркиз, возможно, захочет продиктовать несколько писем, и маркиза также…