Щит
С самого начала подопечный повел себя, как тупой дикарь: что-то щебетал непонятное, а когда увидел аппаратуру гипнообучения, вообще впал в истерику, не реагировал на успокаивающий тон и даже, напав, разбил мне нос. Пришлось вызвать охрану и, с их помощью зафиксировав подопечного, насильно применять аппаратуру. Внезапно воздействие аппаратуры, отработанное на миллиардах прошедших через нее разумных, привело к кровоизлияниям, судорогам и коме подопечного. Поместив пострадавшего в находящуюся тут же медицинскую капсулу и включив режим реанимационных процедур и тест повреждений организма, приступил к чтению сопроводительных документов и результатов теста после их готовности.
Бежать, надо бежать, укрыться и растворится во Фронтире!
У подопечного кровоизлияние в мозг, а он сам с этим справиться не может, недостаточно квалификации. Позвать медика? Тот наверняка сдаст руководству центра, потом разбирательство и обвинение в попытке убийства лица, находящегося под опекой, или убийстве, если подопечный не выживет.
В лучшем случае увольнение с гарантией, что в империи ему ни медиком, ни медицинским техником не бывать, как и в любом другом цивилизованном государстве, несмотря на подтвержденные базы. Еще и долг навесят в пользу подопечного – не расплатишься.
Мысли заметались. Пришедшая в голову идея спустить подопечного в утилизатор и забыть была отброшена: СБ проверит логи медкапсулы, записи искинов, опросит охранников, интеллект которых, конечно, недотягивает до 80, но инструкция предписывает вести протокол при вызове, и они его, естественно, вели. А в сопроводительных документах четко было указано, что у подопечного установлена нейросеть! И, как ни крути, ошибка, его ошибка, всплывет, если только…
План созрел в голове внезапно и объемно: а что если ничего не было? Какой такой пострадавший? Подопечный был, пострадавшего не было!
Прикатив гравитележку и водрузив на нее капсулу, переведенную на работу от резервного источника питания, повез ее в гараж, где перегрузил в грузовой флаер и рванул к зданию корпорации «Нейросеть».
Залегендировал визит, проведя по документам обращение к специалистам корпорации как консультацию по нетипичному случаю, что допускалось, а тут случай самый нетипичный, не подкопаешься, – нейросеть есть, а знаний языка нет. Так что расходы на консультацию центр оплатит, тем более сумма невелика – корпорация сама заинтересована в изучении сложных случаев. А вот с лечением светиться не стоит – записал подопечного на лечение анонимно, оплату произведя с обезличенного банковского чипа.
В корпорации подопечному прицепили аптечку и повезли на гравиносилках к себе – оборудованию центра они не доверяли, оно было четвертого поколения, а в корпорации использовали только седьмого и выше, а в центральных мирах уже и одиннадцатого.
Процесс восстановления занял четыре часа, после чего фашист пошел на консультацию, предварительно попросив из сна подопечного не выводить. Консультацию предоставлял ведущий специалист местного филиала корпорации. Выслушав легенду (про свою ошибку фашист благоразумно умолчал), специалист затребовал подопечного, которого и доставили вскорости, и, поместив его в медицинскую капсулу, приступил к исследованию.
Присев напротив фашиста и посмотрев тому в глаза, прищурил один глаз и слегка усмехнулся краем рта, но ничего не сказал, хотя было понятно, что о причинах нахождения подопечного тут он знает или как минимум догадывается. Помолчав, начал развернутый отчет по проблеме:
–
У подопечного установлена нейросеть производства корпорации, уничтоженной конкурентами около 40 лет назад полностью, по слухам, за то, что имела у себя действующую нейросеть древних, а делиться результатами исследований не хотела. Корпорация при проектировании нейросетей делала упор на узкоспециализированные сети с выращиваемыми самой сетью необходимыми имплантами требуемой направленности и внутримозговыми искинами, а также выпускала базы высокого качества. Достоинством баз были плотность знаний и отсутствие дублирующих данных, чем грешат базы данных корпорации «Нейросеть» и других производителей, – данные из одной базы могут присутствовать и в другой базе, что впустую тратит время при изучении. Недостатком является линейность изучения: пока базу не изучишь полностью, прерывание процесса может привести к невозможности продолжения изучения именно этой базы, поэтому в нейросетях производства нашей корпорации нет функции прерывания изучения базы в принципе.
Причина, по которой невозможно установить языковой пакет с помощью гипнообучения, – нейросеть занимает все свободные на текущий момент ресурсы мозга изучением базы знаний, и попытки записи данных извне, ведущиеся сжатыми пакетами высокой плотности, перегружают мозг. Изучение языка естественным путем также не решит вопроса полного усвоения изучаемых пациентом баз знаний, так как гипнообучение фактически не учит языку, а полностью меняет мышление, хотя об этом предпочитают не упоминать. После гипнообучения разумный не знает язык, а думает на нем, он становится его сутью, он даже от боли и удовольствия начинает издавать звуки на общегалактическом. И не только это – подменяются многие, подчас глубинные параметры, составляющие личность разумного.
Так что у пациента, то есть вашего подопечного, большие проблемы, но я готов им заняться, так как сам случай и нейросеть меня заинтересовали. Конечно, понадобятся исследования, и быстрых результатов достичь не удастся, но есть вариант подобрать режим щадящего гипнообучения под контролем медицинской капсулы. Вариант, весьма вероятно, займет годы, но я готов этим заняться, вот мои контакты, передайте их своему подопечному, когда он очнется.
Заверив специалиста в том, что обязательно передаст, и выкинув контакт в корзину «Нейросети», фашист перешел к заранее заготовленному вопросу о возможности ментосканирования подопечного и формирования языковой базы знаний, мотивируя требованием инструкции ознакомить кандидатов на принятие гражданства с положенными правами и обязанностями. С этим специалист согласился, предварительно проконсультировавшись с юридическим отделом о законности проведения процедуры без согласия объекта сканирования. Юрист пришел к выводу о законности ментосканирования разумного, формирования языковой базы с последующей передачей представителю центра приема беженцев как законному его представителю и уничтожения других результатов ментосканирования в целях сохранения прав разумного, не дававшего разрешения на ментосканирование).
Получив языковую базу, фашист скинул ее в фирму, занимающуюся программным обеспечением, для создания программы переводчика и заливки ее в планшет. Вернув подопечного в медицинскую капсулу, сам начал перекачку базы на нейросеть и погнал флаер в центр. Там, ругаясь и считая потраченные впустую кредиты, залез в капсулу под предлогом учить базу. Головная боль при пробуждении настроения не добавила, но возможность пообщаться с подопечным душевно повышала шансы выпутаться из ситуации без дальнейших потерь, а принесенный курьером планшет, на который скинул сопроводительный файл к криокапсуле и данные по Содружеству, позволит окончательно распрощаться с глубоко неприятным и успевшим опостылеть, несмотря на недолгое знакомство, подопечным.
Глаза открываются, крышка поднимается. Перевалившись через борт и плашмя шмякнувшись о пол, на четвереньках резво рванул вперед, выискивая глазами место потемнее и поукромнее, но таковое отсутствовало. Взгляд выхватил фашиста с направленным на меня пистолетом, что заставило меня резко изменить направление, и, не рассчитав траекторию, врубился головой в борт саркофага – аж гул пошел! Или это в голове загудело? Привалившись спиной к саркофагу, сел, напряженно уставившись на фашиста. Он столь же напряженно уставился на меня. Молчим, смотрим друг на друга. Он недовольно, я с пролетарский ненавистью: садюга – это раз, и есть явно не даст – это два’с.