Волчьи законы тайги

– Зачем обезболивание? – встревоженно спросила она.
– А затем, что сапоги легкие носишь. Ноги себе отморозила...
– Сапоги не легкие, – беспокойно мотнула она головой. – Мех там был...
– Какой, рыбий?.. Что, если ногу придется ампутировать?.. Ножовка у меня есть, смех вместо морфия...
– Ну и шутки у тебя! – нервно улыбнулась она.
– Шутки?! Шутки у того придурка, который тебя в лесу оставил...
Данила вдруг осознал, что начал заводиться.
– А если бы не оставил? Тогда бы я вместе с ним взорвалась...
Трудно было не согласиться с таким аргументом. Гнев схлынул, в голове прояснилось. Но на душе остался саднящий осадок... Давно его не беспокоило это болезненное, граничащее с безумством чувство справедливости. И как хорошо, что Лена смогла его успокоить.
– Ну да, лучше ноги отморозить, чем на воздух взлететь, – кивнул он.
– А что, сильно отморозила?
– Думаю, что ампутация не грозит. Но врача на всякий случай вызвать надо. Здесь недалеко, завтра к обеду будет...
До поселка и больницы всего ничего – шестьдесят верст. Сущий пустяк по таежным меркам. Главное, чтобы радиостанция не подвела.
– Значит, взорвался вертолет, – уточнил он, щелкнув тумблером.
– Взорвался.
– Сам по себе? Или как?
– А разве вертолеты сами по себе взрываются?
– Что-то не припомню, – покачал он головой.
– Значит, или как?.. Герман – большой человек, председатель совета директоров крупной нефтедобывающей компании. Мы как раз на промысел с ним летели...
– Ты к нему какое отношение имеешь?
– Это что, допрос?
– Не знаю. Но мне ответ нужен. Мне сейчас докладывать надо.
Лампочки горели, стрелка питания поднялась до рабочей отметки, частота настроена. Осталось только выйти на связь.
– Куда?
– В центр, Юстасу.
– Не смешно.
– Не знаю, Косте нравится, – пожал плечами Данила.
– Какому Косте?
– Ну, Косте, диспетчеру нашему. Позывной у него – Юстас, ему нравится...
– А ты тогда кто, Плейшнер?
– Нет, я «парабеллум» Бормана.
– Кстати, я видела, как ты стреляешь. Ты же совсем не целился...
– Это интуитивная стрельба.
– Тайга научила?
– Какая ты догадливая...
– А почему ты всех волков не перестрелял? Ты же мог...
– Зачем?
– Ну, как это зачем? Они же голодные, на людей бросаются...
– Замкнутый круг, – скупо улыбнулся Данила. – Голодные, поэтому на людей. А на людей, потому что голодные... Природа у них такая, без пожрать не выживешь. И у людей так же. Люди тоже поесть любят. Свининка, говядинка, баранинка, животных режут. Не убивать же людей за это...
– Так разве волки животных не режут? Я слышала, их за это истребляют.
– Истребляют, – с мрачным видом кивнул он. – И у нас такое было. Столько настреляли, что перебор вышел. Оленей в тайге развелось – уйма. Вроде бы и хорошо, но они все молодые деревья ободрали на прокорм. И больных много развелось. В общем, дохнуть стали, от голода, от болезней... Нет, волков беречь надо. У них свое место в природе. Они знают, на кого охотиться, на больных и слабых. А знаешь, как они определяют, кто есть кто? Если олень побежал в гору, значит, он сильный, если вниз – значит, чувствует в себе слабину, за таким и гонятся... С лосями вообще сложней. Если крупный лось встал как вкопанный, если выставил рога, волки такого седьмой дорогой обойдут. Ну, если выбор будет, чтобы кого-то послабей задрать. А если нет, то и на такого лося напасть могут. Только если сохатый действительно в силе, то плохо им будет. Он же и на рога поднять может, и затоптать...
– А тебе кого больше жаль будет, лося или волка?
– И лося... И волка... Волк – животное уважаемое.
– Да, только его никто не любит!
– Но и равнодушных нет. Потому что есть в нем какая-то мистика...
– Не могу не согласиться, – хмыкнула Лена. – Я эту мистику на всю жизнь запомню. Особенно, когда они выть вчера стали. Думала, разрыв сердца будет...
– Да, натерпелась ты страху... Юстас! Юстас!..
Данила связался с диспетчером, сообщил ему о происшествии с вертолетом, о том, что спас девушку, выдал приблизительные координаты, запросил врача.
– А с врачом проблемы, – сказал он, снимая наушники. – Вьюга у них сильная, все дороги замело. Да и у нас тут не сахар за окнами. За ночь по крышу наметет...
– А как же мои ноги?
– Я, конечно, не врач, но, поверь, кое-что повидал на этом веку. Пока все нормально, но если вдруг что, я тебя сам в поселок отвезу. На санки посажу и повезу...
– Мне страшно.
Лена капризно выпятила нижнюю губу. А на глазах заблестели слезки.
– Я же сказал, не переживай. Нормально все будет. Я бальзам сварю, всю опухлость как рукой снимет...
– Бальзам?
– Да, из трав, кореньев. Опять же барсучий жир... Поверь, никаких сушеных мышей и ящериц... Чистый с экологической точки зрения продукт...
– А у тебя правда травами пахнет, – повела носом Лена.
– Травы лечат. У нас без трав нельзя. Рану залечить, или простуда...
– Только не говори, что ты простудой болеешь, – сквозь слезы улыбнулась девушка. – Ты же как бык здоровый...
– Разве я похож на быка? – спросил он, удивленно приоткрыв рот.
В ранней юности Данила не мог похвастать ни физической силой, ни атлетическим телосложением. Но парень стремился быть сильным, занимался собой. Со временем обрел отличную физическую форму, но в росте выше метра семидесяти шести так и не поднялся. И до косой сажени в плечах, как самодельному ретранслятору до Эйфелевой башни.
– Нет, но силы в тебе, как у тягловой лошади. Я думала, ты сломаешься, нет – дотянул...
– Осталось только обогреть, напоить и спать уложить...
– А бальзам?
– Само собой...
Он не смотрел на Лену, он любовался ею. Как хороша...
– Ты что, влюбился в меня? – смущенно засмеялась она.
– Я?! Нет! – ошарашенно вздрогнул он.
– А почему так смотришь? Как будто влюбился...
– Смотрю?!.. Ну да. Это я в чувство прихожу, – нашелся он.
– В чувство? А я думала, ты забылся...
– Да нет. Просто устал очень. А на тебя смотрю, и силы вдруг появляются. Ты сама как бальзам...
– Да, но я от простуды не лечу... Что-то ты там насчет жира говорил?
– А-а, грудь растереть... – в смятении поспешно кивнул он.
– А рука не дрогнет?
Лена жеманно повела бровью, расстегнулась и развела полы своей шубы. Взгляду открылось бежевое, из нежнейшей шерсти платье, облегающее узкий плоский животик и оголяющее красивые загорелые плечи, грудь и верхние полусферы добротного бюста. Он мог бы натереть ее барсучьим жиром прямо сейчас, даже не снимая с нее платья. Но если в открытом лесу этот его порыв казался естественным, то сейчас он вдруг застеснялся и даже покраснел.
– У меня сухое молоко есть, – сглотнув иссушающий ком в горле, сказал он. – И мед. Молоко с медом очень хорошо от простуды помогает...
– Молоко с медом? Это еще и вкусно... Меня мама в детстве молоком с медом поила...
Лена, казалось, осознала непристойность своего поведения, стыдливо запахнула шубу. И щечки пошли пунцовыми пятнами.
– Молоко у меня сухое, не такое, как у твоей мамы. Зато мед у меня дикий, о-очень полезный...
– Где ты его взял? У медведя украл? – чтобы заглушить возникшую неловкость, пошутила она.
– У Винни-Пуха.
– Он тоже к тебе забегал? – непринужденно засмеялась девушка.
– Да, на кабанов поохотиться, – поддержал ее Данила.
– Ну и как все прошло, удачно?
– Даже не знаю, жив Пятачок или нет... Мне кажется, ты уже немного согрелась.
– Да есть чуть-чуть.
– Дом у меня маленький, быстро нагревается... Ты бы сняла шубу, ею лучше укрыться, чем на себе... Перина у меня пуховая, снизу тепло будет...
Данила принес из сеней уголь, засыпал в печь. Вскипятил воду, напоил девушку горячим чаем с медом. Вскрыл две банки гречневой каши с тушенкой, выложил ее на сковороду, смешал с горячей водой, поставил в печь, добавил немного сливочного масла.