Примирение

Оливия постаралась приободриться. Ей надо просто сделать так, чтобы этого не случилось.
  
9
 
Следующие несколько недель оказались куда более занятыми, чем Оливия могла себе представить. И Эндрю и Вероника настаивали на том, чтобы все делать наилучшим образом. Оливия с ними соглашалась, но на практике ей иногда не хватало умения, да и энтузиазма тоже.
Во-первых, для нее разработали особую диету, чтобы она дошла до нужного для фильма веса, так как камера, оказывается, зрительно прибавляла десяток фунтов. Тот факт, что ее бабушка поддерживала свое существование салатом и яйцами всмятку, не мог утихомирить голодного бурчания в животе Оливии. Кроме того, она занималась физическими упражнениями с частным инструктором пять раз в неделю, и Оливии приходилось потеть рядом с восемнадцатилетними фанатками здорового образа жизни, которые, казалось, могли промчаться через всю страну, не запыхавшись.
По настоянию Вероники Оливия переехала в ее дом в Пасадене. Порой она готова была ущипнуть себя, чтобы поверить, что она та самая женщина, которая учила школьников в Сент-Питерсберге. Да и Эндрю поражался столь быстрым переменам в ее жизни.
— Я чувствую себя Генри Хиггинсом, — признался он как-то, отвозя ее домой после занятий, — глядя, как моя маленькая цветочница превращается в прекрасную леди.
— Не сказала бы, что потеть в классе аэробики — то же самое, что превратиться в леди, — возразила она, отбрасывая со лба все еще влажный после душа локон.
— Но ты меняешься. — В голосе его слышалось едва ли не сожаление. — Каждый день ты становишься еще чуть-чуть более похожей на твою бабушку в молодости. Наверное, потому что ты столько времени проводишь с ней.
— Правда? — Оливия откинулась на сиденье. — А я все еще не верю, что это я. Хотя не думаю, что сняться в рекламном ролике — это такое уж большое дело.
— Ты еще будешь удивляться. — Эндрю свернул с шоссе. — В Голливуде известность — это все. Ты — давно утерянная и вновь найденная внучка Вероники Голд; все, что ты будешь делать, привлечет внимание. Плюс к тому, это ее первый и, возможно, единственный рекламный ролик. Помнишь весь тот шум, когда Майкл Джексон сделал себе рекламу?
— Конечно. Но у него же был пожар на съемочной площадке.
— Между тобой и Вероникой такие теплые отношения, что нам пожар не понадобится.
Выглянув из окна, Оливия поняла, что они не в Пасадене.
— Эй, куда мы едем?
— Сюрприз, — ухмыльнулся Эндрю.
— Ах ты дьявол! — Она встретила его страстный взгляд.
— Не такой уж сюрприз. — По лицу его пробежала тень. — Я стараюсь соблюдать наше соглашение, Оливия. Буду ждать, пока не настанет нужное время. Поверь мне, это нелегко… Ну, вот мы и приехали. — Он остановил «порше» перед элегантным фасадом магазина, на котором значилось название хорошо известной косметической фирмы.
— Мне надо купить губную помаду? — догадалась Оливия.
— Попытайся угадать еще разок.
— Может быть, тебе самому надо купить губную помаду?
Игриво схватив за плечи, он прижал ее к сиденью.
— Думаешь, тогда я буду выглядеть прехорошеньким?
— Но я же не знаю, до каких странностей доходят здесь, в Голливуде, — поддразнила она. — Может быть, ты пишешь памятные записки секретарше губной помадой.
Он прильнул к ее губам, и на мгновение она обо всем забыла, наслаждаясь волшебным ощущением близости. Его язык нежно исследовал ее рот, в то время как руки соблазняюще обхватили грудь.
Оливия, тихо застонав, прильнула к нему в тесном объятии. Тотчас же она ощутила, как в сдержанном джентльмене проснулся страстный мужчина.
— О Господи. — Он оторвался от нее задыхаясь. — Если бы не белый день да если бы у нас не была назначена встреча…
— Знаю… — Но на самом деле она понятия не имела, о чем он говорит. — Какая встреча?
— Урок макияжа. — Эндрю погладил ее по волосам. — Когда приходится смешивать бизнес с удовольствием, всегда трудно.
— Макияж? — Оливия с неохотой осознала, что у него долг одерживает верх над желанием.
— Ну, все то, что ты мажешь на лицо.
Она засмеялась.
— Знаешь, о чем я подумала? Когда я была маленькой, одна из моих приемных сестер решила изменить внешность с помощью косметики на свой день рождения. Помню, как я за ней наблюдала и как ей завидовала.
— А теперь твой черед.
Выскользнув из машины, Эндрю помог ей выйти и проводил Оливию в салон.
Там она узнала от манерного молодого человека, что и на ее коже имелись недостатки, о которых она не подозревала: поры нуждались в чистке, брови нужно было выщипать и так далее.
— И все же, — с неохотой признал специалист, сделав свое дело, — вы похожи на богиню.
Внимательно посмотрев в зеркало, Оливия раскрыла рот от изумления. Там отражалась возвращенная к жизни Вероника Голд в молодости. На мгновение у нее возникло странное ощущение нереальности, как если бы она наблюдала за собой со стороны.
— Ты уже не очень похожа на учительницу, — задумчиво молвил Эндрю.
— А ты не очень-то похож на фермера из Гранта в Небраске. — Она скорчила ехидную рожицу.
Эндрю глянул на часы.
— Я обещал твоей бабушке, что мы вернемся к пяти. Нам пора.
— А почему бы нам не позвонить и не сказать, что мы задерживаемся? — предложила Оливия. — Можно позволить себе нечто невероятное, например, пообедать в Макдональдсе?
Эндрю заплатил мастеру, прикрыв счет от любопытных глаз Оливии.
— Ты, наверное, до сих пор не заметила, что Вероника за тобой наблюдает. Она очень хотела тебя видеть сразу после сеанса макияжа.
Если бы Оливия ожидала от бабушки похвал, она бы расстроилась. Когда они прибыли домой, Вероника изучила ее критически, а затем изрекла:
— Волосы. Надо что-то сделать с волосами.
— Но мне нравится, что они длинные, — возразила Оливия.
— Что тебе нравится, не имеет значения. — Вероника провела их в свой кабинет. — Главное — это «понравиться» камере.
Оливия обернулась за поддержкой к Эндрю, но он, одобрительно кивая, уселся на кушетку рядом с ней.
— Ты больше не можешь воспринимать себя отдельно от создаваемого образа, значит, и волосы твои должны быть такими, как задумано по сценарию.
Оливии хотелось застонать, но она понимала: они правы. Ей придется принести некоторые жертвы, и волосы до плеч, очевидно, одна из них.
— Нужно сделать их немного попышнее, но не так, как носят сейчас.
Вероника листала номер журнала «Вог». Ее кабинет теперь казался Оливии штабом военных действий. Она бы не удивилась, если бы, войдя туда утром, увидела карту Голливуда с булавками, показывающими расположение бабушкиного войска и направления наступательных действий.
— Да, думаю, слегка старомодный образ подойдет лучше всего. — Скрестив длинные ноги, Эндрю склонился к Веронике. — К тому же в ваших первых фильмах волосы у вас были довольно длинные, может быть, нам придется их копировать. Так что не надо стричь слишком коротко.
У Оливии забурчало в животе. Она почти ничего не ела весь день и умирала с голоду. На столе стояла тарелка помидоров, и Оливия потихоньку начала их есть.
Вероника подняла глаза от журнала, посмотрев на волосы Оливии, собранные узлом.
— Может быть, цвет? Она темнее, чем была я. Подцветить золотым, как вы думаете?
Эндрю утвердительно кивнул.
— Простая стрижка, может быть, несколько короче и небольшой перманент.
Трудно было не удивляться. Большинство мужчин даже не знали, что значат эти термины, подумала Оливия. Но она начала потихоньку открывать в Эндрю разные стороны его натуры: он был и веселым другом, и трезвым бизнесменом. В роли последнего он знал все, что можно, о том, как превратить школьную учительницу в кинозвезду, и она должна была быть ему благодарна. Она-то сама, конечно, не представляла, как совершить такое превращение.
По крайней мере, решение было принято, и они могли сесть пообедать, подумала Оливия с облегчением, но на обед давали только салат с цыпленком и нарезанные грейпфруты.