Песня для Корби (СИ)

Корби понял, что это его шанс. Он вскочил, бесшумно, но очень быстро распахнул дверь своей комнаты, в два прыжка пронесся через темный коридор, взял из ванной швабру и заложил ею дверь туалета. Старик услышал, как ручка швабры стукнула о ручку, но неправильно истолковал этот звук.
- Занято, супостат, - гаркнул он. - Чего тебя понесло в ту же минуту?
Корби не ответил. Он зашел в комнату деда, приподнял край ковра. Там лежал ключ от верхнего ящика дедушкиного письменного стола. Подросток никогда бы не нашел этот ключ, если бы старик не ленился сам убирать в своей комнате.
Корби взял ключ и отпер ящик.
Деньги - три пачки тысячных купюр, стянутых банковскими резинками - лежали, прикрытые кипой счетов за квартиру. Старик получал пенсию в тридцать пять тысяч, и еще двадцать пять ему зарабатывала квартира Корби, а тратил он немного. Внуку он денег почти не давал, новые вещи покупал редко.
"Никаких угрызений совести, - подумал подросток, - это мои деньги".
Он схватил две пачки, потом вспомнил, что сегодня семнадцатое. По восемнадцатым числам дед ездил забирать у квартиросъемщиков деньги. Значит, завтра он полезет в этот стол. Корби решил сделать хитрее. Он вытащил из каждой пачки четверть купюр, а оставшиеся, еще довольно толстые, денежные брикетики положил на их прежнее место. Потом он сдвинул бумаги и заглянул в глубину ящика.
"Стечкин" был там. Его рукоятка поблескивала через щели в кобуре. Оружие убийцы, пистолет палача, заряженный боевыми патронами и готовый к работе. Корби вспомнил визг свиньи, и его охватила легкая нервная дрожь. Он поднял "стечкин". Пушка была тяжелой. Ее жесткая кобура могла использоваться в качестве приклада, и тогда оружие превращалось в маленький пулемет.
Корби зажал пистолет подмышкой и постарался вернуть бумаги на то же место, где они лежали до его вмешательства. Результат ему понравился. Ограбление было почти незаметно. Подросток закрыл ящик на ключ, вернулся к углу ковра и положил ключ на его место.
Когда Корби, сжимая в руках пистолет, выходил из комнаты, дед спустил воду и предпринял первую попытку открыть дверь туалета. Разумеется, у него ничего не вышло, но ручка швабры опасно прогнулась. Корби понял, что рано или поздно старик сломает ее. Пора уносить ноги.
Он снова заскочил в ванную, схватил щетку, полотенце и зубную пасту. На ходу он завернул "стечкин" в полотенце, потом побежал к своей комнате.
- Ублюдок! - закричал старик. - Что за детские шутки?
Корби забросил рюкзак на плечо и быстро пошел к выходу из квартиры. За спиной он услышал оглушительный треск. Швабра не выдержала, но ее обломки все еще мешали деду выбраться из сортира.
Корби не оборачивался. В это мгновение он чувствовал себя героем боевика, который не оборачивается, когда слышит, как у него за спиной обрушиваются взорванные здания. Он вышел на лестничную клетку, не стал дожидаться лифта и побежал вниз. Он жил на седьмом этаже. Он знал, что дед не догонит его по лестнице и не успеет догнать на лифте.
На выходе из дома Корби встретил знакомую старушку. Она как раз выносила мусор. Женщина с удивлением посмотрела на розовый, расшитый розочками полотенчик, который Корби сжимал в руках.
- Что-то случилось? - спросила она.
- Нет, - широко улыбнулся Корби. - Все просто отлично.
Он прошел три двора, потом остановился, сел на лавочку и убрал в рюкзак обернутый розочками пистолет.
- Что ты будешь делать теперь, старая калоша? - поинтересовался он. - Как ты меня теперь достанешь?
Подросток чувствовал, что на его губах играет такая же каверзная улыбка, как та, что украшала лицо Ары в минуту их недавнего расставания.
Корби достал из кармана телефон и набрал номер Ника.
  
Глава 3. Идиот.
 
- Только не шуми, - еле слышно попросил Ник, открывая Корби дверь. - Я только что встал, и у меня жуткий бодун.
Друзья обменялись рукопожатием. Ник был плотный и коренастый. В полутьме лестничной клетки Корби рассмотрел на черной поношенной футболке друга картинку с одного из альбомов "Металлики".
- Мне тоже было плохо, когда я проснулся, - шепотом поделился Корби.
Он неловко зашел в узкую прихожую и скинул с плеча тяжелый рюкзак.
- Ты что, в поход собрался? - все тем же приглушенным голосом спросил Ник.
Корби, не развязывая шнурки, скинул кроссовки с ног.
- Я бомж, - объявил он.
Ник потянулся мимо него, чтобы закрыть входную дверь. Его серые глаза блеснули.
- На кухню, - подсказал он.
Корби послушно прошел на кухню.
Квартира Ника была однокомнатной, очень маленькой. Кухня казалась просто крошечной, но у нее была приятная особенность: она выходила на балкон, увеличивавший ощущение внутреннего пространства за счет кусочка внешнего. В единственной комнате одну из стен целиком занимал экран, а к потолку вместо люстры был подвешен проектор. Отец Ника был техником на частной киностудии и делал всякие особенные штуки, вроде катающихся платформ для бутафорских монстров и тому подобное. Он принадлежал к тому редкому сорту людей, которые могут одновременно работать и пить. Сейчас он спал, и до Корби доносился его громкий храп с веселым мелодическим присвистом.
- Пиво или водку? - предложил Ник. Он прикрыл дверь на кухню и теперь говорил чуть громче. Корби издал звук, означающий болезненную нерешительность. Ник насмешливо фыркнул.
- Шучу, - сказал он. - Рассол или колу?
- А простая минералка есть? - поинтересовался Корби.
- Чистая вода, - предложил Ник. - Есть чай.
- Вода, - выбрал Корби.
Ник налил ему из фильтра полную кружку. Корби взял ее с благодарностью и опаской.
- Что у тебя с лицом? - спросил Ник.
- Ничего, - соврал Корби. - Ты тоже выглядишь не лучшим образом.
- Одна половина краснее другой, - указал Ник на щеку Корби, - и глаз, кажется, подбит... чуть-чуть.
Корби повернулся спиной к окну и спрятал лицо в тени.
- Тебе кажется, - сказал он.
- Бомж, - повторил Ник. - Что ты имел в виду?
Он налил себе колы и сел напротив. Корби молчал, сведя брови и глядя, как над чашкой Ника фонтанируют пузырьки. Ему вдруг захотелось остаться в одиночестве и сойти с ума, разрушая какие-нибудь невинные вещи. Он вспомнил, как после смерти родителей шел по полю и палкой рубил траву. От воспоминания стало только хуже.
- По-моему, ты хотел о чем-то поговорить, - напомнил Ник.
Корби кивнул.
- Мне неловко, потому что это серьезная просьба, - сказал он, - но можно мне будет у тебя пожить?
***
- Это дед, - произнес Ник. - Этот гребаный палач НКВД разбил тебе лицо.
Корби начал пить.
- Я надеюсь, что он сейчас тоже утирается кровавыми соплями, - заметил Ник, - что у него подбиты оба глаза и что его старые яйца ноют как никогда в жизни.
Корби допил чашку.
- Нет, - сказал он.
- Этот урод тебя бил, а ты стоял и терпел? - разъяренно спросил Ник.
- Нет, - повторил Корби. Он тоже разозлился. Ему очень хотелось сказать Нику, что все это не его, Ника, собачье дело. Но он не мог так сказать. Потому что это он пришел сюда и сидел здесь со своими вещами, и собирался жить здесь еще пару месяцев.
- Послушай, - продолжал Ник, - да эта гнида достойна того, чтобы быть избитой ногами уже за то, что ты клянчил школьные завтраки, не имел денег на телефоне и ходил в обносках.
Корби встал и пошел к выходу с кухни. Ник дернулся, думая, что он совсем уходит.
- Подожди, - успокоил его Корби. Через полминуты он вернулся на кухню с рюкзаком, достал полотенце в розочках и вытряхнул его содержимое на стол. Деньги разлетелись веером, "стечкин" тяжело рухнул в центр кучи, а сверху на него упали зубная щетка и паста. Получилось не эффектно, как в кино, а по-идиотски.