Последний Фронтир. Том 2. Черный Лес
– Я ведь могу и ошибиться, так?
– Можешь.
– Но и ругаться Вы не будете…
Не вопрос – утверждение.
– Не буду.
– Почему?
– Потому что это твоя жизнь. И в ней у тебя есть право на ошибки.
* * *(Yanni Hrisomallis – Whispers In The Dark)
Еще никогда ответственность за собственные действия настолько всецело не лежала на ней самой.
Вновь ночь и вновь крыша монастыря. Никого вокруг – тишина и безмятежность, покой далеких холмов.
Что же делать?
Крутилась в голове последняя фраза Тоно: «В лес нельзя сделать шаг и податься обратно, нельзя попробовать. Если ступил, придется идти до конца».
Рим не прошла.
А она – Белинда – пройдет?
В нее не верил Будма, и, судя по всему, не верил Джон. Шицу оставил право выбирать.
Но верила Мира.
Верила, иначе когда-то не нарисовала бы звезду на ладони, не привела в монастырь, вообще не появилась бы на мосту.
А Лин в себя верит? Сможет теперь сделать шаг вперед, не зная, к чему это приведет? Умеет ли она делаться пустой от эмоций?
Навряд ли, потому что дрожит даже сейчас – теплой и безветренной ночью.
А звезды над головой сияли ярко – почти как во сне. И там ей было не страшно летать – там простое шевеление пальца претворяло в жизнь чудо полета; там она видела, как Богиня Любви сидит в кресле, вышивает. В том сне цветы на обоях тихонько пели, и светились золотым растения в ночном саду. Там Мира сказала: «Еще не пришла, но скоро придет…»
А придет ли?
На внешне спокойную Лин накатила вдруг жалость к себе, и проложили по щекам дорожки теплые непрошеные слезы.
* * *Сейчас.
(Danny Wright – Daydreams)
Делать два дела сразу – занятие утомительное и неблагодарное. Насколько именно, Белинда оценила только сейчас, когда две равные по значимости задачи боролись, как дворовые хулиганы, пытающиеся кулаками и пинками выяснить, кому быть «царем горы». Горой, понятное дело, являлось ее внимание.
И от этой драчки в собственной голове она уже порядком утомилась.
Роштайн преподавал в институте. Потому что за окном два часа дня и дождь, под которым она мокла, снова глядя на забор. Проверяла, хорошо ли получилось установить мысленную сигнализацию – все ли сделала верно, все ли сработает?
Должно. Потому что трудилась по инструкции, которой с ней некогда поделился Будма. Поделился щедро и совершенно неожиданно, когда она, перед тем как покинуть Тин-До, решила отплатить Тхарам за гостеприимство – без разрешения сняла их с четырех ворот, принялась начищать. Вот тогда-то к ней и подошел немолодой и недобрый обычно манол – присел рядом, вопреки обыкновению заговорил первым. Рассказал, как настроить пространство так, чтобы оно «звучало».
И теперь она настроила. Впервые в жизни. Отчаянно хотелось верить, что все сварганено верно, что зазвучит, когда сунется враг. Если сунется.
Нити, которые Лин мысленно натянула еще вчера, виделись ей и сегодня – значит, все будет хорошо. Будет… Нужно только еще раз обойти периметр – приглядеться, убедиться, проверить…
А в голову, как назло, лезло другое: завтра тренировка с Джоном. Та, после которой она (по своему же решению) хотела ему признаться в личных чувствах. Чтобы либо «да», либо «нет», либо «иди к черту». Ей бы проще хоть как – даже «к черту» и то лучше, чем как сейчас…
Но так неожиданно случился весь этот поворот – переезд, смена обстановки, новые обязанности, – и она совершенно не подготовилась морально, не продумала речь.
Белинду внутренне гнуло и корежило. Она не готова, она… И при мысли о будущем разговоре у нее завязывался в морской узел желудок и подкатывал к горлу похожий на комок затвердевшей ваты ком.
«Осмотри периметр…»
«Готовь эту долбанную речь…»
Кажется, в ее голове снова ожила херня. Даже две.
Она не успеет подготовиться, потому что никак не может сосредоточиться, потому что нужно в который раз пройтись по дому – проверить пути доступа внутрь, осмотреть оконные и дверные замки, потому что…
Хотелось взвыть.
Завтра тренировка. Завтра она хотела ему сказать… Уже завтра.
Почему Мастер Мастеров – единственная тема в жизни, при мыслях о которой почва под ногами становится не твердой, но непрочной, жидкой и даже как будто вязкой? Опасной, как каток, и дурной, как чмокающая под подошвами гудроновая лужа.
На лицо капало. Из кухни тянуло жареной рыбой.
– Поджарил три. Тебе, себе и Иану на вечер, – сообщил стоящий у плиты Ивар. Сегодня была его очередь кашеварить. – Ты ешь рыбу?
– Я все ем.
– Молодец.
Она до сих пор не любила оценки. «Молодец/умница/дурочка/криворучка/кривожопка»… Как можно быть «молодцом» только потому, что способен без отвращения на лице съесть любой или почти любой продукт? Все можно напитать правильной энергией и употребить так, чтобы не взбунтовалось, но вобрало в себя нужные элементы тело.
Ивар же о подобных материях очевидно не задумывался. «Жрешь все? И молодец» – коротко и ясно.
Солдафон – он и есть солдафон, и это несмотря на чуть горделивое и в то же время удивленное выражение лица – лица, творив которое природа явно поскупилась на время. Приделала маленький, не вздернутый и без горбинки, ровный и чуть пухловатый носик, добавила ничем не примечательные голубые глаза. Наградила ртом, который явно остался после кого-то другого, и мелкими, оттопыренными в стороны ушами. Высокий рост, широкие плечи, идеальная укладка коротких волос – все это смотрелось отлично, пока Ивар не поворачивался. И не начинал говорить.
Чтобы ненужные беседы не провоцировать, она старалась на него не смотреть.
– Тебя ведь Белиндой зовут?
Тишина в ответ.
Опустившаяся на корточки Лин осматривала щеколды балконных дверей.
Надежные? Пинка не выдержат, но от пинка рассыплется и стекло… Отмычками не вскрыть – только если вырезать или выставить одну из ячеек…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.