Карта дней
Мисс Сапсан нахмурилась.
– Нет, это ты спас наши… булочки, – возразила Бронвин, опасливо покосившись на директрису. – Мы просто ответили тебе тем же.
– В общем, спасибо. Когда вы все оказались здесь, я подумал, что это сон. Ведь мне снилось, что вы приезжаете, с тех пор, как мы познакомились. Так что это было совсем нелегко – поверить, что все взаправду. В общем, вы здесь, и я надеюсь, что вам тут будет так же хорошо, как было хорошо мне, когда я гостил у вас в петле.
В завершение я кивнул и, внезапно смутившись, уставился в пол.
– Короче, с ума сойти, что вы приехали, я вас всех люблю, конец.
– Мы тоже тебя любим! – сказала Клэр, вскочила и побежала ко мне обниматься.
К ней присоединились Оливия и Бронвин, а секунду спустя почти все навалились на меня, будто собирались вышибить из меня дух.
– Мы так рады, что мы здесь, – сказала Клэр.
– А не в Дьявольском Акре, – сказал Гораций.
– Вместе нам будет так весело! – сказала Оливия.
– Прости, что мы разнесли тебе часть дома, – сказала Бронвин.
– Почему это сразу «мы»? – сказал Енох.
– Эй, мне дышать нечем, – сказал, вернее, прохрипел я. – Вы меня почти задушили…
Все расступились, чтобы я мог вдохнуть. В образовавшуюся брешь ввинтился Хью и ткнул меня в грудь.
– Ты же в курсе, что мы не все тут, да?
Одинокая пчела описывала круги вокруг него. Все отошли еще, чтобы дать место Хью и его свирепому насекомому.
– Ты сказал, что рад, что мы все здесь, а мы вовсе и не все.
Понадобилась целая секунда, чтобы понять, что он имеет в виду, и мне стало стыдно.
– Прости, Хью. Я вовсе не хотел вычеркивать Фиону.
Он посмотрел на свои мохнатые полосатые носки.
– Иногда мне кажется, что все, кроме меня, ее забыли.
Нижняя губа у него задрожала, и он стиснул кулаки, пытаясь сдержаться.
– Она не умерла, сам знаешь.
– Надеюсь, ты прав.
Он с вызовом посмотрел мне в глаза.
– Нет, не умерла.
– Хорошо, не умерла.
– Я очень скучаю по ней, Джейкоб.
– Мы все скучаем, – сказал я. – Я не собирался ее вычеркивать, и я о ней не забыл.
– Извинения приняты, – ответил Хью, вытер лицо, развернулся и вышел из комнаты.
– Ты не поверишь, – заметил Миллард, – но это большой прогресс.
– Он ни с кем из нас почти не говорит, – вставила Эмма. – Все время злой и не желает смотреть правде в глаза.
– Думаете, это правда и Фиона жива? – спросил я.
– Маловероятно, – сказал Миллард.
Мисс Сапсан поморщилась и приложила палец к губам, подплывая к нам через комнату. Подойдя, она обняла всех сразу и прижала к себе.
– Мы отправили весточку во все петли, во все странные семьи, с которыми у нас есть связь, – тихо сказала она. – Разослали коммюнике, бюллетени, фотографии, подробные описания… Я даже послала к мисс Королек голубей-разведчиков, чтобы они прочесали леса в поисках Фионы. Пока никакого результата.
Миллард вздохнул.
– Бедняжка. Если бы она была жива, разве она бы уже не вышла на связь? Нас не так уж трудно найти.
– Думаю, да, – сказал я. – А кто-нибудь пытался найти ее… гм…
– Ее тело? – закончил Миллард.
– Миллард! – воскликнула директриса.
– Это было бестактно? Нужно было подобрать менее точный термин? – всполошился он.
– Просто помолчи, – прошипела мисс Сапсан.
У Милларда не было проблем с эмоциями – у него были проблемы с эмоциями других.
– Обвал, который, скорее всего, убил Фиону, – сказал он, – произошел в петле для странных животных, которая потом схлопнулась. Если ее тело и было там, вернуть его уже не удастся.
– Я думаю, не устроить ли поминальную службу, – заметила мисс Сапсан, – но не могу даже заговорить об этом – боюсь снова вогнать Хью в депрессию. Если мы будем с ним слишком жесткими…
– Он даже не стал заводить новых пчел, – сказал Миллард. – Сказал, что не сможет любить их, как прежних, потому что они никогда не знали Фиону. Оставил только одну. Она уже довольно преклонного возраста.
– Сдается мне, перемена мест может хорошо на него повлиять, – начал я, но тут зазвенел дверной звонок.
И как раз вовремя – атмосфера в гостиной с каждой секундой становилась все тяжелее. Клэр и Бронвин двинулись за мной к дверям, но тут вмешалась мисс Сапсан:
– Нет уж, леди, не думаю! Вы еще не готовы общаться с обычными людьми.
Вряд ли для них было так уж опасно увидеть доставщика пиццы, но… Я открыл дверь. На пороге, едва удерживая стопку коробок с пиццей, стоял парень, которого я знал еще со школы.
– Девяносто четыре шестьдесят, – невнятно сообщил он с той стороны, потом приветственно дернул головой. – Ого! Портман?
– А, Джастин. Привет.
Звали его Джастин Пампертон, но решительно все сокращали это до «Памперса». На досуге он вместе с другими придурошными скейтерами торчал на городских парковках. Возможно, еще и употреблял.
– Выглядишь шикарно. Тебе, типа, того – уже лучше?
– Ты вообще о чем? – спросил я, вовсе не желая этого знать и как можно быстрее отсчитывая деньги (я совершил налет на ящик с носками в родительском шкафу, они всегда держали там пару сотен наличными).
– Ну, вроде ходил слух, что ты типа того, ку-ку. Только без обид.
– Гм… нет. Я в порядке.
– Ну, офигеть, – сказал он, кивая, как автомобильный болванчик с головой на пружине. – А я слышал…
В доме кто-то засмеялся, и он заткнулся на полуслове.
– Чувак, у тебя там что, вечеринка?
Я выхватил пиццы и сунул ему деньги.
– Вроде того. Сдачу оставь себе.
– С девчонками?!
Он попробовал заглянуть в дом, но я ему помешал.
– Я через час освобождаюсь, могу пива захватить…
В жизни я так не хотел ни от кого избавиться.
– Извини, это типа частное мероприятие.
Он явно был впечатлен.
– Ну, ты даешь, чувак!
Он поднял руку на «дай пять», сообразил, что мои заняты пиццей, и потряс кулаком.
– Увидимся через неделю, Портман!
– Через неделю?
– Школа, бро! Ты на какой планете живешь?
И он потрусил к своему хэтчбеку, качая головой и похохатывая.
Когда я принес и раздал пиццу, все разговоры разом прекратились. Целых три минуты было слышно только как мои гости жуют и – время от времени – удовлетворенно хмыкают. В воцарившейся тишине я повторял про себя слова Джастина. Школа. Через неделю. Каким-то непостижимым образом я совершенно о ней забыл. Пока родители не решили, что я недееспособен, и не попытались посадить меня под замок, я вообще-то планировал вернуться в школу. Продержаться как-то дома до выпускного, а потом сбежать в Лондон, чтобы быть с Эммой и друзьями. Но теперь друзья, казавшиеся мне такими далекими, и мир, выглядевший столь недоступным, явились прямо ко мне на порог, и все изменилось – не успела и ночь миновать. Друзья теперь могли свободно путешествовать где (и когда) хотят. Даже представить себе нескончаемые уроки, перемены, собрания… когда все вот это только тебя и ждет – стоит руку протянуть? Слишком непростое решение, особенно когда у тебя пицца на коленях, а голова все еще кружится от мысли, что это возможно. До школы еще целая неделя. Есть время все обдумать. Сейчас вполне достаточно будет поесть и насладиться обществом друзей.
– Лучшая еда на свете! – объявила Клэр с полным ртом расплавленного сыра. – Я каждый вечер буду это есть!
– Нет, если хочешь прожить больше недели! – возразил Гораций, придирчиво выбирая оливки из своего куска. – В ней больше натрия, чем в Мертвом море.
– Испугался, что растолстеешь? – захохотал Енох. – Толстый Гораций – хотел бы я это увидеть.
– Что меня разнесет? Да, испугался, – сказал тот. – В отличие от мешков из-под муки, которые носишь ты, моя одежда сшита по фигуре.
Енох окинул взглядом свой костюм: серую рубаху без воротника, черный жилет, черные обтрепавшиеся штаны и лакированные кожаные ботинки, утратившие блеск еще в незапамятные времена.
– Я обзавелся ими в Паррриже, – с подчеркнуто французским выговором сообщил он. – У одного модного парня, которому они были больше не нужны.