Чары Клеопатры
— А ведь ты, Александр Терентьевич, прав, — сверкнул глазами Зураб.
— Ладно, хватит травить, — оборвал разговор Громада, и все трое посмотрели на старинные напольные часы.
До совещания оставалось пятнадцать минут. В зал по одному входили члены правления.
К беседующим присоединился Бармен — так все звали начальника службы безопасности, настоящего его имени не знал никто.
— Наверное, и на этот раз мы не увидим нашего генерального, — сказал Бармен.
— Похоже на то, — кивнул Громада.
— А какая нам разница, увидим — не увидим? — произнес Зураб. — Лишь бы дело шло, а командует пускай циркулярами.
— Да в том-то и дело, что все пошло через пень-колоду, — ответил Ероха. — Прокол за проколом.
— Может, менты лучше работать начали, — сказал Зураб.
— Ага, и в нашу среду внедрили ментовскую суку. Вот он и продает нас с потрохами, — добавил Громада.
— А может, настоящего шефа давно ликвидировали, а «Эдельвейсом» командует какая-нибудь конкурирующая группировка, которая хочет прибрать к рукам синдикат, — предположил Бармен. — Отсюда и все наши провалы.
— А провалы-то наши им, конкурентам, зачем? — спросил Зураб.
— Молодой ты, Зураб. Как червь яблоко пожирает? Пробирается внутрь и лишает его жизненных соков. Яблоко падает, и тогда червь догрызает его до конца. Так же и с синдикатом. Предприятие обесценивают, а потом и прибирают к рукам. За копейки. Это называется искусственное банкротство.
— Но если шефа нет — кто же нам циркуляры присылает? — не отставал Зураб.
— Кто, кто! Почем я знаю, кто? Может, тот самый мент, который внедрился в синдикат, — ответил Бармен.
Глава 9
Тайная вечеря
Посреди рыцарского зала, прямо под люстрой, стоял круглый дубовый стол. Вокруг него — семь стульев, а членов правления собралось, как всегда, шесть. Каждый знал свое место. Седьмой стул, расположенный спинкой к большому центральному камину, должен был остаться пустым — таинственный хозяин «Эдельвейса», судя по всему, не появится и на этот раз.
Согласно ритуалу, без пяти двенадцать все шестеро членов правления встали вокруг стола. Наконец часы пробили двенадцать, и с последним ударом часов ожил динамик, вмонтированный в дубовую панель над входом в зал.
— Александр Терентьевич Громада… — произнес гнусавый голос и перечислил его должность, регион и дела, которыми тот занимается, после чего Громада сел за стол.
— Бармен… — Тут голос сделал паузу, словно поперхнулся. Однако все и так знали, что этот человек, имя которого неизвестно, возглавляет службу безопасности «Эдельвейса».
Бармен сел рядом с Громадой и положил на стол папку.
— Саркис Погосович Саркисян, — продолжал представление собравшихся голос. — Ведает общаком, главный бухгалтер фирмы…
Толстый седой человек в роговых очках с достоинством занял свое место напротив Громады.
— Артем Сидорович Ерохин, отвечает за Сибирский регион, — бубнил монотонный голос.
Едва дождавшись конца длинной фразы, Ероха по-хозяйски расположился на стуле.
— Черный Беркут, — продолжал вещать динамик, — отвечает за Сочи…
Имени, фамилии и должности рябого громадного азербайджанца голос не назвал. Все поняли: не положено.
Последним голос представил Зураба Сихашвили, и тот занял место рядом с пустующим председательским.
* * *Неведомый хозяин «Эдельвейса» имел веские основания созвать внеочередное совещание правления. Слишком много в последнее время появилось проколов, и в самой их зловещей последовательности чувствовалось что-то угрожающее и неотвратимое.
Прежде всего члены правления должны были обсудить проблемы внутреннего свойства — по России и СНГ, в основном по Казахстану, а также Украине и Таджикистану. А кроме того, рассмотреть предложение одного известного в криминальных кругах международного консорциума совместно осуществлять транспортировку наркотиков из стран-производителей и осваивать новые рынки сбыта.
С одной стороны — предложение заманчивое: у западной наркомафии несравненно больший опыт. С другой — западный спрут несравненно могущественнее. Может сожрать «Эдельвейс» с потрохами. Возможно, так и задумано.
— Господа, у меня в депеше написано, чтобы я вел сегодняшнее заседание, — произнес Громада.
— Ну и веди, если велено, — сказал Зураб.
— У меня есть список вопросов, которые необходимо обсудить, — продолжил председательствующий, оставив слова Зураба без внимания. — Начнем работу. Пожалуйста, Саркис Погосович!
Финансист «Эдельвейса» поправил роговые очки и встал из-за стола.
— За последний месяц мы недополучили около двенадцати миллионов долларов. Больше всего потеряли в центре — в Санкт-Петербурге и в Поволжье. Неплохо обстоят дела в Сибири и на Дальнем Востоке. Ни шатко, ни валко идут дела на Урале и юге России. Предлагаю ужесточить контроль за доставкой и реализацией зелья — раз. И второе — сократить время, отпускаемое на реализацию товара до одной недели.
— Но тем самым мы отпугнем распространителей, — сказал Ерохин. — Надо четче планировать работу. Могу поделиться опытом.
— Поддерживаю Epoxy, — поднял руку Бармен. — Надо эффективней и жестче работать, как это делают в Омске, искать новые рынки сбыта и надежную крышу. А сокращать время на реализацию товара нельзя.
— Согласен, — кивнул Громада. — Решение принято. Что еще у тебя, Саркис?
— Большая растрата наличности у гендиректора фирмы «Эдем» Банкова. Из «черной» кассы исчезли полтора миллиона «зеленых».
— Ясно, — нахмурил брови Громада. — Бармен, поручаю тебе провести расследование с пристрастием и доложить мне лично.
— И правлению, — добавил Зураб.
— Да, конечно, и правлению, — поморщился Громада.
— У меня все, — сказал Саркисян и сел.
— Прежде чем перейти к главному вопросу, я хочу посоветоваться с вами, как поступить с Амантаем, который попал в поле зрения омской милиции.
Это сообщение Громады прозвучало как гром среди ясного неба. Омск, как и Павлодар, считался одним из самых сильных звеньев в наркоцепочке. Опытный наркокурьер до сих пор не прокалывался.
— Надырова взяли?
— Пока нет, но могут взять не сегодня завтра, — сказал Громада.
— А откуда у ментов данные на него?
— Из Крыма прислали фотку вместе с цидулькой. Пока еще не выяснил, кто именно. Да это теперь и не суть важно.
— Значит, там и наследил.
— Что с Надыровым решим? — спросил Громада.
Члены правления многозначительно переглянулись.
— Убрать его надо, пока не повязали…
— Согласен, — кивнул Саркисян, до сих пор молчавший. — Он слишком много знает.
— Если запоет в ментуре — дело табак.
— Амантай — парень крепкий, так просто его не расколешь, — попытался вступиться за наркокурьера Черный Беркут.
— Найдут у него слабое место, — сказал Саркисян. — Он в бабах своих завяз, как муха в банке с медом. Нажмут на его баб — и расколют.
Зураб Сихашвили, дождавшись, пока все высказались, возразил:
— Надыров — опытный работник. Стоял у истоков нашего «Эдельвейса».
— Мало ли что, — бросил Бармен.
— Такими кадрами не разбрасываются, — ответил Сихашвили.
— Что ты предлагаешь, Зураб? — спросил Громада.
— Не надо спешить, убрать всегда успеем. Надо отозвать его, изменить внешность…
— А если его загребут?
— Если понадобится — и в ментуре его пришьем!
Странно, но эта простая мысль никому до сих пор не пришла в голову.
— Сихашвили дело говорит, — сказал Черный Беркут. — Я поддерживаю его предложение.
Споры разгорелись с прежней силой.
— Шеф, если ты слышишь нас, выскажи свое мнение! — комически воздел руки к потолку Бармен.
Совещание длилось больше часа. Все выдохлись. Громада потянулся к пустующему председательскому креслу, нашел на пульте кнопку с надписью «кофе» и нажал ее.
Через несколько минут в зал вошел высокий охранник в камуфляжной форме. Это был Гримо — руководитель охраны подземелья. В руках он держал поднос с шестью чашками кофе.