Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили

Такое развитие событий обнадёживало и успокаивало людей, прибывших в эту страну в своём бегстве от советского террора.
Когда Семён Краснов повстречался с Диной Марченко в Париже, то она изучала несколько иностранных языков, среди которых был испанский. Но, кроме всего прочего, она чисто говорила на французском и на итальянском. По этой причине, ей, по-настоящему целеустремленной и сильной женщине, было нетрудно довести владение испанским до высокого уровня.
Уже через несколько месяцев после прибытия в Чили госпожа Марченко предложила свои услуги Министерству иностранных дел, куда её приняли на работу в качестве переводчика.
Теперь она могла зарабатывать на хлеб для своей семьи. Пока Дина работала, маленький Михаил рос под присмотром своей бабушки Марии.
Первый приют семья эмигрантов нашла в двух комнатах, снятых в пансионе на улице Бразиль, на пересечении с проспектом Аламеда. Когда их экономическое положение немного улучшилось, они смогли снять дом в районе Побласьен Чили (ул. Викунья Макенна и ул. Санта Елена), а позднее переехали на улицу Лос Платанос (район Макуль) и вскоре — на противоположный конец тогдашнего Сантьяго, на пересечении проспектов Аламеда и Генерал Веласкес.
Через некоторое время из Европы приехал и брат Дины — Константин. После начала Второй мировой войны он был мобилизован во французскую армию, но в мае 1940 года под Дюнкерком оказался в немецком плену, где и пробыл до 1945 года. После войны он оказался в бедственном положении, подрабатывая в качестве чернорабочего. Дина помогала ему, чем могла в обустройстве в новой стране, благодаря чему Константин смог получить профессию и наладить в Чили нормальную жизнь. Впоследствии, преуспев, уже он помогал Дине и её семье. (Примечательно, что в годы Второй мировой войны эти люди оказались по разные стороны фронта — но это нисколько не отразилось на их отношениях. Это разительно контрастирует с людьми, жившими в СССР, где политика разрушительно сказывалась на семейных и родственных связях).
Мы вкратце упомянули об этих деталях, так как они очень хорошо характеризуют Дину Марченко и её целеустремленность в улучшении качества жизни её родных.
Другой очень интересный вывод, который напрашивается от ознакомления с этим перечнем мест жительства — это явная твёрдая интеграция семьи Красновых в наиболее широкий и прогрессивный социальный класс чилийского общества — средний класс.
Высокие чины и военные почести остались в семейном прошлом. Бабушка Мария позаботится, чтобы Михаил не забыл об этом. Но его жизнь теперь уже протекала в местной атмосфере, и он стал ещё одним чилийцем своего времени.
  
ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ
 
Предыдущее повествование показывает, что впечатления Михаила о своём детстве имеют большое сходство с воспоминаниями любого другого мальчишки его поколения. «Пичангас» (дворовый футбол) с соседскими друзьями — ведь немногочисленное транспортное движение тех времен позволяло играть на улицах. Позднее пришла страсть к мотоциклам, которые, в любом случае, были недосягаемой мечтой как его самого, так и его сверстников. Более тяжело было осознавать и ту реальную действительность, что материнского заработка не хватало даже на покупку велосипеда, хотя некоторые из друзей его уже имели.
Михаил по-доброму завидовал своим товарищам, имевшим отца. Но мать делала все, чтобы семья жила нормальной жизнью. Он хорошо помнит о её усилиях и стараниях в поисках хороших подарков на Рождество и ко дню рождения, на которые откладывалась часть не очень большого семейного дохода.
Обобщая свои воспоминания, Михаил говорит, что был обычным и счастливым мальчишкой, хотя и с нуждами и проблемами, соответствовавшими социально-экономическому уровню своей среды.
Учился он в государственных общеобразовательных школах. Начальное образование получил в школе «Республика Аргентина» (на ул. Викунья Макенна — между проспектом Матта и ул. 10 Июня). По тогдашним нормам начальный образовательный уровень имел шесть «подготовительных» классов, но наиболее успевающие ученики могли «перескочить» с 5-го класса на 1-й гуманитарный (среднее образование). Получилось это и у Михаила, так как он был учеником с отличной успеваемостью. Он рассказывает, что это была очень хорошая школа и хранит о ней наилучшие воспоминания.
Свой следующий учебный этап Михаил прошел в Лицее № 8, который до сих пор носит тогдашнее имя «Артуро Алекссандри Пальма». Сейчас этот лицей расположен в другом месте, так как уже в те времена это было старое здание на улице Викунья Макенна. Необходимость и срочность переведения этого учебного заведения в более хорошее помещение, спровоцировали учеников и студентов тех лет к захвату и оккупации лицея — акция, в которой Михаил принял участие с большим энтузиазмом. Но только до того момента, пока мать не увела его домой, к его стыду оттянув за ухо на глазах у всех его соратников по «борьбе».
Михаил успешно обучался в этом лицее с 1-го по 3-й год гуманитарного образования, был хорошим учеником, хотя и не отличником. Он вспоминает, что единственным предметом, где он испытывал некоторые трудности, была работа с инструментами и поделками (уроки труда). Судя по симпатии и благодарности, с которой Михаил упоминает своих учителей — господина Лерманда, госпожу Риверос, господина Серда и др., можно предположить, что образование тех лет было лучше, чем сегодня — сейчас учебной программой недовольны как ученики, так и учителя.
В общих чертах, как мы уже сказали в начале этой главы, детство и юношество Михаила очень похоже на детство любого другого мальчишки своей среды. Основы воспитания и привычки — простые и очень даже наши. Сын и внук казаков с легкостью адаптировался в своей новой жизни как чилиец среди таких же чилийцев.
С начальной части и до сих пор, развитие событий, кажется, претерпело поворот на 180 градусов.
Между тем, наследственные традиции не затухают так легко. Это как хорошие дрова в домашнем очаге, горячие угли которых сохраняются долгое время, прикрытые пеплом.
Каким образом демонстрируется эта традиция в случае с нашим героем?
В первую очередь, его религиозной верой. Михаил вспоминает свои детские эмоции и воодушевление перед церемонностью обрядов Русской православной церкви, на которых он присутствовал по воскресеньям вместе со своей матерью и бабушкой. Кроме того, его участие не ограничивалось простым присутствием — с 7-ми лет до 16-ти он был чтецом, чем особенно гордился.
Другим примером сохранения твердых семейных традиций являются человеческие ценности, преподанные домашнем кругу этому юноше, казалось бы, оторванному от своих корней и перенесенному на другой край света. Михаил помнит постоянное внимание, уделявшееся его матерью и бабушкой формированию четких основ его мировоззрения. Считаю важным процитировать его дословно: «Особое внимание в моем воспитании уделялось принципиальным жизненным ценностям, каковыми являются честь, смелость, достоинство, уважение и хорошее поведение». Это последнее качество, по его словам, не совсем проявлялось в его характере в детстве и юношестве. Что знает Михаил на этом этапе своей жизни о трагедии своих родных?
Всё. Его бабушка с детства рассказывала ему об истории Красновых, революции в России, эмиграции его семьи во Францию, о Второй мировой войне и трагедии Лиенца. Между тем, среди тех ценностей и качеств, которые Михаил впитал как результат своего воспитания, не было места и, более того, были полностью исключены ненависть и любые подобные отрицательные чувства. Важно уделить тому внимание, так как в последующем появятся лица, жаждущие обвинения и пытающиеся приписать ему чувство мести, как результат истории его семьи.
Это абсолютно фальшивое утверждение. Совершенно очевидно, что воспитание, полученное Михаилом в своём доме, соответствует христианской семье с очень глубокими традициями. Ранее мы указали на радикальные изменения, которые претерпела их жизнь, но речь шла об изменениях в чисто внешних аспектах. (Ничто нам не указывает на то, что Красновы, эмигрировавшие в Чили, были подобны некоторым снискавшим дурную славу эмигрантам, мотивированным только собственными экономическими интересами и не имевшим прочных моральных принципов).