Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили

Фон Паннвиц был не только выдающимся офицером. Это был человек наделенный настоящим моральным величием. Его прямота и приверженность делу борьбы с большевизмом скоро превратили его в казачьего кумира. Трудности военной жизни, победы и поражения, человечное отношение к людям, которое он всегда сохранял, даже в суровых условиях войны — все это очень сблизило фон Паннвица с казаками, которые относились к нему с глубоким почтением. Будучи лютеранином, генерал никогда не оставался в стороне от участия вместе со всеми в православных богослужениях, которые проводили походные казачьи священники. Он требовал от немногочисленных немцев из числа своих подчиненных — понимания и взаимоуважения в отношениях с казакам. Те, кто этому не следовал и вел себя некорректно по отношению к казакам, Паннвицем понижались в должности и звании, а зачастую совсем изгонялись из казачьих частей.
В конце войны казаки избрали своего командира фельдатаманом, то есть «Походным атаманом всех казачьих Войск». В России в годы Первой мировой войны эту должность занимал Великий князь Борис Владимирович, а в годы Гражданской войны известный герой казачества оренбургский атаман Александр Ильич Дутов.
Между тем, немецкие вооруженные силы начали своё постепенное отступление из России. Надежд оставалось мало. Казаки следовали за немцами в их отступлении и многие из них, понимая, что коммунизм выйдет из войны ещё более окрепшим, решили эмигрировать навсегда и искать свободу в других землях, где они могли бы сохранить свои традиции и обычаи. Поэтому бойцов сопровождали их семьи — жёны, дети, родители с немногими личными вещами.
1-я казачья Дивизия была направлена воевать в Югославию, где партизаны Тито перерезали коммуникации и контролировали целые области. Но сначала нужно было объяснить казакам смысл этого нового назначения. Фон Паннвиц обратился за помощью к атаману Краснову и попросил, чтобы он лично объяснил подразделениям необходимость ведения боевых действий на чужой земле. Многие из немецких офицеров с сомнением относились к боевому настрою казаков вдали от земли своих предков. Между тем, казаки ответили на призыв атамана Краснова с абсолютной отдачей.
Они бились с обычной для себя яростью — в короткий срок парализовали вылазки партизан Тито и удерживали контроль над территориями, которые в соответствии с приказами командования были ими очищены от партизан.
В конце 1944 года казаки оказались лицом к лицу с другим, более могущественным, врагом. В своём безостановочном наступлении на Запад, советские войска вошли в Югославию и соединились с титовскими коммунистическими партизанами. В этот момент советская 233-я стрелковая дивизия смогла захватить переправу через реку Драва и укрепиться на правом берегу, создав мощный плацдарм. А это создавало угрозу большого прорыва советских войск.
Туда были направлены немецкие и хорватские части, но они попали под сильный огонь и потерпели неудачу. Тогда подразделениям кубанских, терских и донских казаков под общим командованием полковника Кононова поставили задачу сбросить врага в реку.
Казаки яростно начали свою атаку, но были остановлены мощным огнем советской артиллерии. Тогда группа казаков под командованием есаула Орлова, совершив отчаянный, почти самоубийственный маневр, прорвалась в гущу советских войск и полностью разгромила вражескую артиллерию.
Одновременно с этим, Кононов, во главе донских полков, начал фронтальную атаку, поддерживаемый с обоих флангов терскими и кубанскими полками. Советская дивизия почти полностью оказалась в окружении и её солдаты обратились в паническое бегство. Это была полная победа: советские потеряли сотни людей, многие из них утонули в реке Драва, пытаясь её переплыть. А в это время казаки брали в плен остальных — многие не могли прийти в себя от удивления, поняв, что их разгромили вовсе не немцы.
Это была убедительная победа. В результате, советские подразделения отступили на север, и всем было продемонстрировано, что казаки в борьбе против коммунизма вполне готовы противостоять и такому серьезному противнику как Красная Армия.
Но теперь вернемся к нашему рассказу о судьбе Красновых. На протяжении войны Семён Краснов был трижды награжден немцами за отличия в боях. Он получил звание генерал-майора и в этом чине командовал подразделениями, которые к концу войны были направлены в Италию.
В 1944 году, во время одного из отпусков, он обручился с Диной Марченко — красавицей, кубанской казачкой, студенткой университета, жившей в Париже. Дина получила от своих родителей великолепное воспитание, имеющее целью подготовить её к трудной жизни русских эмигрантов. Она была переводчицей и свободно говорила на нескольких языках
Между тем, война шла своим чередом. Альпийская зона Италии находилась под контролем партизан-коммунистов.
Это являлось серьезным препятствием для передвижения немецких войск и конвоев с грузами, которые направлялись через долину Таглиамьенто в Австрию. По этой причине немецкое военное командование направило в эту зону казаков. Решение это основывалось на успехах казачьих подразделений в ходе борьбы с партизанами в Югославии.
Это был высокогорный район, заселенный пастухами и бедными крестьянами.
Пьер Арриго, очевидец событий, рассказывает, что в результате распространения слуха о том, что «казаки идут», местные жители в страхе попрятались в своих скромных хижинах, заперевшись на все запоры. Они уже и так были огорчены присутствием бригад коммунистов (которые, кстати, координировали свои действия с командованием западных союзников) и чья пропаганда, направленная на запугивание населения с целью его подчинения, их очень устрашала. Теперь, к тому же, должны были прибыть «ужасные казаки» и, естественно, хоть крестьянам этого и не хотелось, им пришлось бы кормить и тех и других.
Казачьи отряды прибыли летом 1944 года и незамедлительно началась борьба с марксистскими бригадами. Среди гор и лесов, пропастей и скал, красные чувствовали себя в безопасности, но казаки не давали им покоя. Хоть большинство из них были степными людьми, но они быстро адаптировались в горах — подходящей арене для военной хитрости, сюрпризов, засад и отчаянных маневров. Марксистские бригады, которые до того добились значительного уровня контроля над территорией, были дезорганизованы и оттеснены дальше в горы.
А у местных альпийских жителей страх перед казаками ушел и сменился дружбой. «Казаки — повествует Арриго — в общении и быту были добры, скромны и просты. Они являли собой лучшие образцы русской души. Но в боях неожиданно перевоплощались, как будто у них было ещё одно лицо для войны».
В своей книге (Pier Arrigo, LArmata Cosacca in Italia, Milan, 1966) он пересказывает некоторые показательные эпизоды, которые позволяют нам понять душу не только казаков, но и итальянских горцев.
В районе одной из самых высоких местных вершин — Пани — в одиночестве жил старик, очень уважаемый среди пастухов и лесорубов области. Его имя было Антонио Занелла, но более он был известен под прозвищем «Панийский Медведь». Старик был очень добр и в студёную военную зиму любой страждущий, кто бы не обратился к нему, не возвращался с пустыми руками — кусок хлеба, сыр из его сыроварни, даже козлёнок из его стада облегчал голод нуждающихся.
Но этой помощью пользовались и партизаны-коммунисты, а это считалось тяжелым преступлением. Как вражеский пособник, по закону военного времени он был приговорён к смертной казни. Казаки, которым поручили привести приговор в исполнение, взобрались на одинокую и пустынную горную вершину. Там они нашли «Медведя» и, увидев его, замерли от удивления: это была библейская фигура — очень высокий, бедно одетый, он имел длинные белые волосы и патриархальную бороду. Когда казаки объявили ему о своей грустной миссии, тот впился в них магнетическим взглядом своих голубых глаз и не произнес ни одного слова.
Казаки почувствовали себя обескураженными — этот человек неопределенного возраста, как бы появившийся из глубины веков — не был ли он отшельником? И может быть даже святым?