Заключенный 489 (ЛП)

Кажется, надвигается сильный ветер, — проговорил Тогл, когда они отвернулись от причала и побрели вдоль побережья.
Похоже на то, — ответил Бернард.
С тех пор, как я на этом острове, тут ни разу не было шторма. — Сказал Уилсон. — Так, ветер да дождь.
А мы попали на пару, да, Бернард? — Сказал Тогл, и Бернард почувствовал что-то вроде взаимопонимания между ними. Возможно, из-за виски Тогл стал более дружелюбным, а может, это все последствия россказней Кетла.
Да, ты прав, застали мы парочку, а точнее, три.
Точно, — сказал Тогл. — Три, три отменнейших шторма. Первый сорвал крышу со стража острова, у нас три месяца ушло на починку. Три месяца нас заливало дождями, такой бардак был потом.
Значит, может быть еще один? — Уточнил Уилсон.
Все может быть, — ответил Тогл, — черт, парень, никогда не знаешь наверняка. Что-то мне не нравится этот ветер, слишком уж холодно, так что может случиться что угодно. Уберу-ка я погрузчик в гараж.
Думаю, так и нужно сделать, — сказал Бернард.
Хорошо, а я пока перекурю, может, даже два раза. Думаю, за это время ветер не унесет наш погрузчик. Скоро все будет сделано.
Бернард и Уилсон продолжили путь к Стражу острова. Тогл повернулся к кладбищу и погрузчику. Уилсон заговорил: Странный он какой-то, не находишь?
Не более странный, чем я сам.
Охотно верю, — сказал Уилсон. — Без обид.
Без обид. Но ты тоже здесь и с нами.
Да, я наделал глупостей и оказался здесь, но, когда выйдет мой срок, я смотаюсь отсюда. Я думал, на острове будет прикольно, но это не так, я уж тут со скуки помираю.
Да уж, не на Гавайи попал, — усмехнулся Бернард.
И то правда, хотя, мне кажется, ноги моей больше не будет ни на одном острове этого мира.
Я ведь не подозревал, как сильно я ненавижу море, пока сюда не попал. А ты? Мог бы уехать отсюда, твой срок-то давно закончился.
Я мог. Я часто думал об этом, но, скорее всего, никуда не поеду. Я больше ничего не умею.
Скажу тебе честно, сынок, если хочешь свалить отсюда, вали и никогда не возвращайся. Если ты вернешься, ты станешь похож на птицу с подрезанными крыльями. Ты будешь помнить, что летал когда-то, но уже не сможешь взлететь. Уходи, пока твои крылья целы.
Да уж не волнуйся, именно так и поступлю, — сказал Уилсон.
Когда они подошли к Стражу острова, Уилсон сказал: Думаю взять журнал с девчонками и от души подрочить.
Я бы обошелся без этого знания.
Да я же просто так, разговор поддержать. Кажется, я немного перебрал. У меня б не встал, даже если бы на моем члене сидела горячая красотка в бикини.
Спокойной ночи. — Отрезал Бернард.
Эй! — Позвал Уилсон, когда Бернард отошел. — Та фигня, которую рассказал нам Кетл, ну о том парне, что мы закопали, то, что не ел, не срал. Ты вообще поверил в это?
Нет. Он сказал, что это всего лишь слухи. Тогл абсолютно прав, Кетл любит послушать себя, он это и не скрывает.
Так ты что, думаешь, он нас разыграл?
Да наверняка. Если честно, я частенько испытывал желание прибить его. Та тварь сидела на стуле, и ее поджарили несколько раз. Может, сбой какой-то был, и только последние два раза сработали. В одном я не сомневаюсь — кем бы он ни был и что бы ни натворил, он был плохим человеком, а что до остального — плюнь и забудь.
Да, ты прав, я тоже так подумал.
Хотя история отменная, — добавил Бернард.
Да, не то слово. — Уилсон подтянул штаны и направился в свою комнату. Его немного пошатывало, но он дошел до двери и скользнул внутрь. Бернард, убедившись, что Уилсон благополучно добрался до дома, забрался по скрипящим ступеням в свою комнату и, наверно, впервые за время своего пребывания здесь запер дверь. Он подумал о тяжелой железной двери, которая осталась открытой, что крайне его беспокоило. Он надеялся, что Тогл, перегнав погрузчик, закроет ее и запрет на замок.
Бернарду не спалось. Он чувствовал себя вымотанным, но сон никак не шел. Через открытое окно задувал ветер с дождём и трепал занавески. Бернард встал, чтобы закрыть окно, и прежде чем это сделать, он высунул голову наружу и посмотрел в сторону кладбища, их сада костей. Он явственно видел дерево возле причала, погрузчик все ещё был там. Тогл должен был покурить и переставить его, но погрузчик стоял на том же месте. Конечно, вряд ли с ним что-то случилось бы от ветра и дождя, но Бернард чувствовал, что все ж его лучше бы переставить. Наверно, Тогл засел в кабине с фляжкой и продолжает напиваться, а может быть, ушёл домой, забыв о погрузчике, и уснул пьяный на своей кровати. Такое уже случалось. Бернард подумал, что ему не стоит так сильно переживать.
Он закрыл окно и подошел к книжному шкафу. Что-то тревожило его, но он не мог понять, что именно. Он пробежал пальцами по корешкам книг — старых энциклопедий с выцветшими от старости буквами и пожелтевшими страницами. И вдруг он понял: описание заключенного, метка у него на лбу — Кетл назвал ее татуировкой. Он нашел книгу с буквой Г на корешке. Его руки дрожали, когда он осторожно доставал книгу с полки. Он открыл ее на слове Голем. Да, именно об этом он думал, когда слушал рассказ Кетла, но это же было нелепо — големы были еврейской сказкой. Их изготавливали для защиты или выполнения особых поручений, потом они засыпали. Одни легенды гласили, что голем был всего один, сделанный из глины и песка, другие — что их было бессчетное множество, а сотворить их могли только сильные маги. Маги, Господи Иисусе, о чем он только думает! Бернарда передернуло. Если верить Кетлу, ту штуку нашли в стенах старой синагоги, а потом его украл раввин с приятелем. Их убили, а та хрень пропала. Мог ли это быть тот самый голем? Или его создали недавно и оставили до тех пор, пока он не понадобится? Может, информация о его существовании переходила от раввина к раввину? Может, его оживили, чтобы он выполнил какое-то поручение или отомстил кому-то, как это часто случалось, согласно легендам. А если все так, почему он не выполнил задание? Может, знаний у воришек было недостаточно, и что-то пошло не так в процессе его оживления?
Бернард внимательнее вчитался в книгу. Там было сказано, что голема можно оживить, если написать на его лбу заклинание, Эббе — древнее слово, обозначающее истину. Начертание этого слова также было изображено в книге, очень похоже на загогулины, которые нарисовал Кетл. Его рисунок был больше похож на каракули, но, присмотревшись, Бернард понял, что именно это слово он и пытался изобразить. В энциклопедии говорилось, что, чтобы избавиться от голема, нужно просто стереть символы с его лба. Бернард вздрогнул. Это все какая-то бессмыслица, наверно, на него подействовал виски, который он капнул в кофе.
Рассказ Кетла был нелепицей, Тогл был прав — старик просто потешился над ними или думал, что потешается. Возможно, где-то вычитал о големе, а крупный заключенный напомнил ему об этом. Так что он сиешал правду с выдумкой, и получилась отличная история. Наверно, всю дорогу до Большого острова он покатывался со смеху, думая о том, что хоть и на мгновение, но даже Тогл купился.
Бернард скинул обувь и забрался в постель, не снимая одежды. Он решил повнимательней изучить книгу, но стоило ему начать, как с улицы ему послышался странный звук — что-то похожее на волчий вой. Но на острове не было волков… На острове вообще не было никакой живности, кроме птиц, ящериц и прочей мелюзги, может, пару раз они видели тюленя.
Неужели это ветер так завывает? Или то — рокот неспокойного моря? Но одна и та же мысль не давала ему покоя, хоть он и гнал ее прочь. "Ой, да ладно, — сказал он сам себе, — да не будь дураком. Может быть, это Тогл, наверняка пьяный ублюдок сел в погрузчик и загнал его в море. Да, наверно, так и есть. Погрузчик пошел ко дну, и Тогл теперь плавает кругами и вопит о помощи." Только вот человек не мог издавать такие звуки. Это точно не мог быть Тогл. Скорее всего, это был просто ветер, и Бернарду не о чем было беспокоиться, просто он до сих пор был под впечатлением от истории Кетла.