Дама сердца

Позже он замечал тонкий, как ниточка, шрам у ее рта. С возрастом шрам скрылся за яркостью губ, но Эдж всегда мог разглядеть его. Только теперь ее рот прятался за вуалью. И это его раздражало.
– Вашу гувернантку следовало тогда наказать, – заметил Эдж.
– Миссис Смит была милой, чудесной гувернанткой. В отличие от той, что пришла ей на смену. По-моему, я еще вполне сносно отделалась.
– Конечно. Вы не должны прятаться от меня. – Эдж многозначительно посмотрел на черную ткань.
– Я и не прячусь. Проявляю сдержанность, – повысила тон Лили.
– Тогда говорите тише. – Он придвинулся ближе и осторожно приподнял ткань вуали, удерживая ее между ними как завесу.
Он посмотрел на уже не прикрытый шрам на манящих губах, потом – в карие глаза и вдруг почувствовал себя юнцом – что было странно, ведь он никогда, даже в детстве, не ощущал ничего подобного.
– Почему вы здесь? – Эдж произнес это отчужденно, хотя в глубине души ждал, что Лили признается, как сильно хотела видеть его.
– Эдж, – строго произнесла она и запрокинула голову. Ткань выскользнула из его пальцев.
Лили обратилась к нему уменьшительным именем, которое его братья и кузены стали использовать после кончины старого герцога. Это было гораздо лучше, чем именоваться болваном.
– Я надеялась подловить вас в саду, чтобы перекинуться словечком, но… – осеклась она.
Нахмурившись, Эдж кивнул. Он не был на солнце с тех пор, как получил ожоги. Он едва мог двигаться, и ему было не до прогулок. Эдж отложил отъезд из города на лето, решив подождать перемен в своем состоянии. И подумал, что, если умрет, кто-нибудь другой позаботится о доставке его тела к фамильному склепу.
Лили отвернулась. Эдж улыбнулся про себя. Она хотела скрыть выражение лица, словно он мог хоть что-то рассмотреть под этой вуалью!
Его взгляд скользнул по ее плечам, опустился ниже… И в это мгновение Эдж осознал, что Лили стала Лиллианой. Дыхание перехватило, и он поспешил уставиться на стену.
– Вы – человек решительный. Вы всегда делали то, что от вас требовалось, и на вас лежит множество обязанностей… Одна – в особенности.
– Что вы имеете в виду?
– Только вы можете ответить на волнующий меня вопрос.
Он окинул ее взглядом:
– Так вы здесь, чтобы задать вопрос?
Она повернулась и снова приподняла вуаль, посмотрев ему прямо в глаза.
– Я не знала, как сформулировать это письменно, к тому же записка могла попасть в чужие руки. Поэтому ничего не оставалось, как приехать к вам лично. Гораздо проще откреститься от сказанного, чем от написанного. – Она понизила голос. – А еще мне хотелось лично убедиться, что вы поправились и встали на ноги.
Эдж сидел, не шелохнувшись, а перед его мысленным взором стояла маленькая девочка, во все глаза смотревшая на него, пока он делал уроки на свежем воздухе. В то время он быстро понял, что достаточно лишь выразительно посмотреть на нее, что-то резко буркнуть, и она засмеется и убежит обратно к своему дому, оставив его наедине с его книгами на оставшуюся часть дня.
– О чем же вы хотели меня спросить? – промолвил он.
– Вы собираетесь делать предложение моей сестре?
Ощущение ударившего в живот булыжника вернулось. Эдж подался вперед, пристально глядя на нее:
– Что, простите?
Его замешательство тут же сменилось гневом.
– В самое ближайшее время, – добавила она.
– Я и не думал об этом, – резко бросил он.
– Вы чуть не умерли, – осуждающе произнесла Лили. – Целых два раза. И что бы с ней тогда было? Она не становится моложе.
– Как и все мы.
Искорки вспыхнули в ее карих глазах.
– Я надеялась, тот факт, что мы знаем друг друга долгие годы, позволит вам оценить мою честность и понять мое беспокойство за сестру. Я думала, мы с вами не чужие друг другу люди.
– Так и есть. – Его взгляд снова скользнул по ее рту. От верхней губы тянулся тот самый крошечный вертикальный шрам, едва толще ниточки и заметный лишь вблизи.
Она растерялась и коснулась изъяна обтянутой черной перчаткой рукой:
– С этим я похожа на пирата.
– Отнюдь. Я могу разглядеть шрам лишь потому, что знаю, где искать.
Ее глаза посерьезнели.
– Так вы собираетесь свататься к моей сестре? Мне нужно знать.
– Зачем?
Эдж покачал головой. А он-то думал, что эта чепуха с его интересом к ее сестре давным-давно утихла. Это была идея отца, а сам Эдж никогда не поддерживал подобных разговоров. Никогда. Он знал, что время от времени, когда он собирался провести день дома, его мать приглашала сестер Хайтауэр на чай. Впрочем, когда он не уезжал по делам, мать частенько зазывала на чай молодых незамужних девушек.
Вопрос Лили о женитьбе не вызвал ничего, кроме раздражения. Эдж пропускал мимо ушей, когда мать сыпала перед ним именами потенциальных невест, но Лили следовало быть благоразумнее.
– Понимаете, я ведь чуть не умер, – вскинул подбородок он. – Мне было как-то не до раздумий о браке.
– Но теперь-то вы полностью выздоровели. Не так ли? – Она взглянула ему в глаза.
– По крайней мере, я жив, – ответил Эдж, хотя это наверняка волновало Лили только в том, что касалось ее сестры.
– И это еще одна причина для брака. – Она с надеждой воззрилась на него.
– Но если бы я умирал, какая разница, есть у меня жена или нет?
– Это было бы важно для вашего рода и женщины, желающей обрести семью. Герцогу нужен наследник. Это очевидно. Но я не думаю, что вы умрете, напротив, ожидаю, что вы проживете долгую счастливую жизнь. – Ее глаза смешливо заискрились. – У вас просто нет выбора. Это ваш долг.
– Надеюсь, вы не переоцениваете меня, мисс Хайтауэр.
Помнится, к тридцати годам Эдж хотел добиться большого успеха в жизни. Он хотел воспользоваться своим влиянием в парламенте, чтобы организовать больше рабочих мест для людей, чей труд вытеснили механические станки, но продвигался гораздо медленнее, чем ожидал. Брак представлялся следующим логичным шагом после его работы. И он считал, что Лили в полной мере осознает это. Несколько раз он разговаривал с ней как со взрослым, зрелым человеком, описывал, каких результатов добился, упоминал, что о личном долге позаботится потом, и она кивала, демонстрируя полное понимание.
Теперь Лили стояла перед ним и, должно быть, ясно читала все чувства на его лице. Она вытянула руку, не касаясь его, держа ладонь над его рукавом, и улыбнулась:
– Так вы будете на нашем званом ужине на следующей неделе? И поухаживаете за моей сестрой?
– Нет.
– Нет? – Лили отступила, ее глаза округлились, а рука безвольно упала.
Повисло молчание.
– Вы уверены? – поколебавшись, осторожно промолвила она. – Вы не собираетесь жениться на Эбигейл?
Она смотрела на него пристальнее, чем Гонт, когда проверял, есть ли у хозяина пульс.
– Поверить не могу, что вы спрашиваете об этом.
Лили втянула в легкие воздух.
– У вас есть планы по поводу брака? – Ее голос повысился, а рука мягко проплыла по воздуху, словно касаясь маленьких макушек. – Семья. Наследники. Несколько детишек, прижимающихся друг к другу во время сна.
– Это ведь гораздо серьезнее, чем подойти к выводку котят и выбрать того, чей ор покажется самым здоровым. – Тут он вспомнил, как Лили упала с дерева, и спрятал улыбку. – Хотя я не возражаю против здорового ора.
– Согласна, – отозвалась Лили. – Но вы не можете не признать, что из моей сестры вышла бы хорошая герцогиня.
– Ваша сестра очень мила. Но я никогда не рассматривал ее как герцогиню. Никогда.
Она подняла на него глаза, и сердце Эджа замерло. Его мать была права. Лили действительно стала красивой, хотя ее замечание о сестре вряд ли стоило комментировать.
Из-за слов его отца все вокруг считали, что Эдж со временем женится на младшей сестре Хайтауэр. И Эджа вполне устраивало такое мнение. Это не давало ложных надежд матерям, пытавшимся привлечь его внимание к своим дочерям, и позволяло ему избегать флирта. Кроме того, он всегда знал, что однажды женится на Лили. Эдж решил это давно, и время от времени подобная мысль мелькала в его голове, каждый раз представляясь все более заманчивой. А еще он знал, что Лили чувствовала то же самое. Да и как могло быть иначе? Правда, он всегда сначала танцевал с ее сестрой и только потом – с Лили. Но только для того, чтобы побыть с ней подольше, без крутящейся рядом в ожидании своего танца Эбигейл.