Замок над Морем. Сила рода
– Я виноват перед тобой.
Далан пожал плечами.
– Возможно. Но не передо мной. Алаис объяснила, что иногда так получается. Мать все устраивает, отца тоже, они любят всех своих детей, но раз уж так сложилось… Жизнь не похожа на прямую линию. Главное – не соблюдение приличий. Главное – не сделать никому больно.
– Алаис… тебе она нравится?
Шеллен хотел спросить о другом, но как-то вырвалось. Все же Карнавоны и Атреи – это не то сочетание…
– Она мне спасла жизнь. Она умная, сильная, она… настоящая, если вы об этом. И я в нее не влюблен. Но моей будущей жене придется плохо, потому что я буду сравнивать.
Далан улыбнулся легкой улыбкой, и Шеллен вздохнул с облегчением. Когда любят, так не говорят. Нет, сердце мальчишки Алаис Карнавон не затронула, и это к лучшему. А вот разум…
Она не стала возлюбленной, она стала учителем. Хорошо ли это?
– Все правильно. Если бы она тебе нравилась как женщина, все было бы плохо.
– Это вы про кровь?
– Да.
– Но ведь дети – не обязательное условие?
– Для тебя – обязательное. Ты ведь последний из Атреев, не считая меня.
Далан сморщил нос.
– А вы не можете сделать кому-нибудь еще парочку? В запас?
У Шеллена форменным образом отвисла челюсть.
– Что?
– Неохота мне быть Атреем. Я Шедер, мой отец – Арон Шедер, купец из приморского городка, и меня все устраивает. А ваши герцогства, все эти проблемы… нет, не хочу.
– Иногда у нас нет выбора. Я рад, что Арон хорошо к тебе относился…
– Я никогда не думал, что я – не его сын. Он никогда не давал мне это почувствовать. И я люблю его как родного отца. Как единственного отца, который у меня есть.
Сказано было четко и прямо. Шеллен выдержал взгляд серых глаз, покачал головой.
– Я знаю, что не достоин ни твоего доверия, ни твоей любви. Знаю, что разменял все это на старые манускрипты. И все же… ты – единственное, что у меня есть. И я хотел бы передать тебе наследство Атреев.
– Разрушенный замок?
– Нет. Титул, право крови и право рода.
– Посвящение? Что-то не хочется мне плавать невесть где с сомнительными китами.
– Это всегда проходит по-разному. Не обязательно именно так, как ты сказал. Ты ведь говоришь сейчас про Карнавон?
– Луису тоже пришлось несладко.
– Он рассказывал, в чем состоит испытание?
– Да.
– Но, наверное, не упоминал, что для безродного оно тяжелее?
– Что значит – для безродного?
– Потомки рода Лаис пытаются вернуть родовую магию. Они не проходили посвящение уже несколько поколений. А мы, Атреи…
– Вы, Атреи.
– Мы, Далан. По крови ты все же Атрей.
– Я этому не рад.
– Но ты достоин этой крови.
– Забавно, что вырастил меня купец, – бросил мальчишка. – Либо купцы с тех пор поднялись в цене, либо кровь снизила запросы?
Шеллен скрипнул зубами. Далан не отвергал его впрямую, но и на контакт не шел.
– Постарайся понять меня…
– Да все я понимаю. Но не хочу.
– Ни у меня, ни у тебя нет выбора. Если ты знаешь о своей крови, ты уже обязан. Вот как Лаис и Карнавон спасали меня, даже против своего желания.
Далан вздохнул.
– Знаю. Поэтому и говорю – если в ближайшие десять лет не найдется другого пути, Ирион с ним, приму я ваше наследие. А если найдется… не хочу! У меня своя жизнь, свои планы…
Это было лучше, чем ничего, и Шеллен согласился.
Десять лет – серьезный срок, много воды утечет, может, и Далан передумает. И начинать работать над этим надо прямо сейчас.
Шеллен вздохнул, откинулся на подушки.
– Я понимаю, что не слишком приятен тебе, но… расскажи мне о матери, пожалуйста? Я волновался за Лайни и за тебя.
Давлан покосился на дверь, но сдержался.
– Можем позавтракать вместе, и я все расскажу.
– Спасибо. Это будет… весьма снисходительно с твоей стороны.
Далан только махнул рукой.
– Пойду схожу за едой.
И выскочил из каюты. Шеллен поглядел вслед сыну.
Что ж, из плюсов – Далан молодец. Он может принять наследие, он может передать его дальше, он умен и умеет себя вести.
Из минусов – наследие ему просто не нужно. Но это как раз преодолимый минус.
И Шеллен, отбросив в сторону недовольство, принялся разрабатывать планы по приручению сына.
* * *Недовольна была и Алаис.
– Что это значит, тьер Арьен?
– Я считаю, что вам нужно побывать на Маритани. А остальное – потом.
– Что мы забыли на Маритани? – Луису тоже хотелось иного. Побывать в Лаисе, в Карнавоне, но уж точно не на острове. Стоял тот и еще постоит. Подождет…
– Я считаю, что вам нужно поговорить со старейшинами.
– Старейшинами?
– Ваша светлость, я маританец и капитан, но я не могу, не имею права объяснить всего. – Будь Эдмон девушкой, он бы нервно стиснул руки. – Поверьте, это необходимо…
Алаис вздохнула, переглянулась с Луисом, и они одновременно кивнули.
В конце концов, они на корабле, а капитан на нем Эдмон. Даже если поднять бунт и захватить судно (допустим, это удастся), никто из них не сможет ни проложить курс, ни довести корабль куда нужно. А значит – Маритани?
– Дайте слово, что увезете нас оттуда в любой момент. Как только мы попросим, – Луис постарался смягчить формулировку, но об интонацию мужчины можно было порезаться.
– Обещаю. После разговора с Советом мой корабль к вашим услугам.
– Нас не захотят оставить на острове? – Алаис обдумывала и такую вероятность.
– Мы служили Королям, ваша светлость. Мы не тюремщики.
– Рабами торговать вам это не мешает, – едко бросила Алаис.
– Уже мешает. Рабский рынок на Маритани уничтожен.
– Что?
– Как?
В этот раз Алаис и Луис заговорили хором, но Эдмон понял.
– Громадная волна. С площади слизало все – помосты, клетки для рабов, даже мостовая не уцелела. Камни выворотило… старейшины поняли, это знак. Рынок закрыт навсегда.
Алаис передернуло. Она помнила, как опускала в воду руки и просила… просила ли?
Нет, слишком самонадеянно думать, что из-за нее… так не бывает!
– Когда это было?
– С полгода назад. Уже после того, как мы отплыли с Маритани.
Комментировать Алаис не стала. Но решила, что остров все же надо посетить. Вдруг старейшины знают нечто, что и им с Даланом и Луисом пригодится?
* * *Эттан Даверт был в ярости.
В бешенстве и гневе.
Преступники таки ушли!
Выкрали у него из-под носа магистра и удрали на корабле. Теперь лови ветра в море…
Конечно, он объявит их в розыск, и сына, и Алекс, и даже слуг, но поможет ли? Вряд ли…
Эттан понимал, что проигрывает, а этого он не терпел. И стук секретаря воспринял почти как личное оскорбление.
– Идите к Ириону!
– Пресветлый… – Секретарь весь дрожал, но не удирал. Странно даже. – Вам просили передать письмо…
В руки Преотца лег запечатанный гладким сургучом свиток.
– Кто?
– Они не сказали.
– Так какого Ириона ты принес это сюда?
Вместо ответа секретарь достал из кармана небольшой мешочек. Наклонил его, и на стол Преотца посыпался отборный жемчуг. Эттан удивился настолько, что даже швыряться ничем не стал.
– Что это?
– Они дали мне за то, что я передам письмо.
Даверт бросил взгляд на секретаря, прикинул… Наверняка большая часть мешочка осела в кармане у мерзавца. Но… Эттан заинтересовался.
– Давай сюда письмо. И пошел вон.
Сургуч легко поддался под пальцами. Сверху был чистый лист. Под ним – еще одна печать.
Несколько минут Преотец смотрел на белого осьминога, оттиснутого в лиловом сургуче, а потом резким движением сломал его пополам и развернул пергамент. Что же пишут ему Тимары?
* * *Ант Таламир сошел на берег в Ростали.
Порт был уютным и красивым, а вот мысли у мужчины были черными и грустными. Лидия мертва. Юный король…
Конечно, он неплохо относится к Таламиру и признает его способности, но близко к трону Анту уже не быть. Может, оно и неплохо, но куда тогда ему податься? В не покорившийся до сих пор Карнавон?