Детская книга

И разговор углубился в несусветные исторические дебри. Перескочил на какую-то Летицию де Дорн, потом на сгинувшего в Полинезии Тобиаса Дорна, мичмана британского королевского флота.
В другое время Ластик с удовольствием послушал бы все эти занятные истории, но только не сейчас. На сердце было тоскливо, приближалось обеденное время. А мама иногда заскакивала домой между двумя и тремя — приготовить ужин, и потом опять уезжала в редакцию, подписывать вечерний выпуск. Она не папа, посмотрит один раз на кислую физиономию сына и сразу поймет: что-то стряслось.
А родственник, похоже, обосновался надолго и никуда особенно не спешил.
Вскоре стало ясно, что историю рода Дорнов-Фандориных он знает гораздо лучше папы. Тот помнил не все факты, время от времени заглядывал в картотеку или в компьютерный файл. Ван Дорн же сыпал именами и датами по памяти.
— Ах, если бы нам встретиться раньше, когда я пытался стать профессиональным историком! — сокрушался папа. — Я бы непременно напросился к вам в ученики. Как замечательно, что у нас с вами одно хобби!
На это мистер Ван Дорн строго заметил:
— У меня это не хобби, а смысл всей моей жизни. Знаете, сколько лет я занимаюсь историей нашего рода? В декабре исполнится…
Договорить ему помешал телефонный звонок.
— Извините. — Папа вынул из кармана мобильник, взглянул на высветившийся номер. — Да, Валя?
Папина секретарша, из офиса. Телефон у папы был громкий, а голос у Вали пронзительный, поэтому Ластик, стоявший в двух шагах, слышал почти каждое слово.
— … настоящий перспективный клиент, сразу видно! — тараторила секретарша. — Говорит, долго ждать не может!
— Но я сейчас никак… — папа расстроенно потер висок и оглянулся на гостя.
— Вы чего? — запищала трубка. — Месяц без работы сидим! Говорю вам: настоящий клиент.
Первый вице-президент инвестиционной компании! Много про вас слышал! Большой заказ! Я ему кофе дала, сказала, вы сейчас вернетесь.
— Но я правда сейчас не могу.
Папа перешел на шепот, что было бессмысленно — все равно гость всё слышал.
Ван Дорн поднял палец, деликатно привлекая папино внимание.
— Бизнес прежде всего. Если вам необходимо вернуться в офис…
— Нет-нет, что вы! У нас с вами такой интересный разговор. И вообще, я ужасно рад знакомству!
Валя услышала и заявила:
— Если сию минуту не придете — всё. Увольняюсь!
Папа страдальчески поморщился.
— Интересный разговор подождет, — сказал Ван Дорн. — Я никуда не денусь. Схожу пока на Красную площадь, в Кремль. Это ведь недалеко отсюда? Если я не ошибаюсь, выйти на улицу, потом налево и направо?
— Хорошо, сейчас буду, — сердито буркнул папа в трубку и разъединился. — Нет-нет, наоборот, — обратился он уже к гостю. — Сначала направо, потом налево. Знаете что? Давайте Эраст сходит с вами, а потом вы вернетесь сюда. Это было бы самое лучшее. А я позвоню жене. Может быть, она сумеет вырваться пораньше.
Впервые после памятной фразы, произнесенной шепотом в момент знакомства, старик посмотрел на Ластика — вежливо, но довольно рассеянно.
— Если молодой человек согласится составить мне компанию…
— Конечно, согласится! Я бы и сам с огромным удовольствием устроил для вас экскурсию по фандоринским местам Москвы. Прежде всего показал бы вам…
Тут у него в кармане снова зазвонил телефон.
— Иду, иду! — крикнул папа в трубку. — Я уже на лестнице.
Извиняющимся жестом развел руками, сказал: «Ну, я не прощаюсь» — и вышел.
Едва защелкнулась дверь, мистер Ван Дорн вскочил с кресла и бросился к Ластику.
— Наконец-то мы вдвоем! — воскликнул он. — Я думал, ваш отец никогда не уйдет! Но мой ассистент отлично справился со своей ролью! Он займет вашего отца часа на два, а то и на три. Ваша мать к обеду не приедет — она только что получила эксклюзивный, сверхсрочный материал для сегодняшнего номера. У нас с вами достаточно времени.
— Что? — только и смог пролепетать Ластик.
 
Самая важная персона на свете
— Вы — тот, кого я так долго искал! Никаких сомнений! — взволнованно выкрикивал утративший всю свою чопорность иностранец. Он то садился на корточки, чтобы быть с Ластиком вровень, то вскакивал, возбужденно размахивал руками. Было совершенно непонятно, что за муха его укусила, и Ластик на всякий случай попятился к двери. Вдруг этот мистер Ван Дорн — псих?
Бессвязность речи двенадцатиюродного лишь укрепляла это подозрение.
— Вы — потомок Тео фон Дорна! — загнул палец старик и тут же загнул следующий. — Вы вошли в подземелье, перехитрили собаку, пожалели нищего и вытянули выигрышный билет, единственный из восемнадцати! — Тут пальцы у него на руке кончились. Он снова присел перед Ластиком на корточки, взял его за плечи и страшным шепотом спросил: — Знаете, кто вы такой?
— Нет, — испуганно ответил Ластик, хотя, конечно же, отлично знал, кто он такой.
— Вы — Самая Важная Персона на Свете. Можно было бы принять это заявление за шутку, если бы не тон, выражение лица, да, в конце концов, и сам возраст мистера Ван Дорна. Для пущей торжественности старик снова выпрямился во весь свой рост и простер ладонь над макушкой Ластика, будто посвящал его в рыцари.
И сердце шестиклассника затрепетало.
На самом деле в глубине души Ластик всегда подозревал, что он — Самая Важная Персона на Свете. Большинству мальчиков (даже куда более зрелого возраста) хочется в это верить. Как и всем детям, ему случалось мечтать, что однажды явится таинственный посланец и объявит, что он, Ластик, на самом деле никакой не Ластик, а… ну, в общем, единственный и незаменимый. Лишь он один может сделать что-то очень-очень важное: добыть Кольцо Всевластья, найти потаенную Запертую Комнату или совершить еще какой-нибудь неслыханный подвиг.
Лишь этим можно объяснить постыдный, недостойный шестиклассника вопрос, сам собой сорвавшийся у Ластика с языка:
— Вы волшебник, да?
В самом деле, кто кроме волшебника мог знать про подземелье, про злую собаку, про бомжа и даже про то, что лотерейных билетов было именно восемнадцать — ведь Ластик и сам этого не знал!
Старик поморщился:
— Волшебников не бывает. И волшебства тоже. — Он строго поднял палец, на котором тускло сверкнула бронзовая змея. — Есть лишь явления, мало изученные или вовсе не замеченные наукой. И есть люди, которые этими явлениями занимаются. Например, ваш покорный слуга. Я — профессор, и моя специальность — ННЯ, Необъясненные Наукой Явления.
— Это вроде физики? — спросил Ластик, покраснев, — стало стыдно за дурацкий вопрос про волшебника.
— Вроде физики, — подтвердил профессор.
— А разве вы не историк?
— ННЯ — это одновременно раздел и физики, и истории. Наиважнейший раздел двух этих наиважнейших наук, потому что самый таинственный. Тема, которую я разрабатываю всю свою жизнь, неизмеримо главнее всех прочих научных тем. Но я не могу достичь своей цели, если у меня не будет помощника. О, что я говорю! — замахал руками старик. — Это я буду вашим помощником! Если, конечно, вы согласитесь… Ведь вы согласитесь?
Он с тревогой взглянул Ластику в глаза.
— На что?
— Быть моим соратником. Сделать то, что должно быть сделано. То, что можете сделать только вы. Ну же! От вашего решения зависит будущее человечества!
Вконец сбитый с толку и ошарашенный, Ластик опять пролепетал нечто постыдно детское:
— Мне нужно спросить у папы…
— Хм. Хм, хм, — закашлялся мистер Ван Дорн. Похоже, он был немного сконфужен. — Ваш батюшка прекрасный человек, неплохой специалист по истории рода Дорнов и всё такое, но… спрашивать у него не нужно. Решения, подобные этому, принимают без родителей.
— Почему?
— Потому что такие уж это решения, — вздохнул профессор. — Ни один родитель не позволит своему ребенку впутываться в столь опасное дело. У меня и самого на душе неспокойно. Но что поделаешь, если без вас тут никак не обойтись. На всем белом свете только вы один можете исправить то, что натворил проклятый Тео!