Коммандо

— Я мертв? Ты ошибся, Джон. Я жив.
Холодные рыбьи глаза внимательно изучали лежащего в пыли Джона. Было видно, что подобная картина доставляет Беннету удовольствие. Кошачьи усы на круглой физиономии топорщились, прикрывая верхнюю губу.
Ствол пистолета, который утопал в широкой ладони, скользнул по усам, оглаживая их. Это тоже была привычка.
— С тех пор как ты выгнал меня из отряда, Джон, — продолжил Беннет. — я все время искал случая отомстить тебе. Два года, Джон. Два долгих, долгих года. Ты знаешь, какой сегодня день? — он ухмыльнулся, опуская пистолет. — Сегодня день расплаты.
Автоматический «кольт-коммандер» уперся Джону в живот. Палец не спеша потянул курок, и Метрикс понял, что сейчас раздастся выстрел. Он только не мог сообразить: если его изначально собирались убить, зачем устраивался весь этот спектакль?
Пистолет издал громкий жирный плевок.
Джон почувствовал удар в правый бок, а затем все завертелось перед глазами. Физиономия Беннета расплылась, потеряв очертания. Фигуры стоящих рядом похитителей помчались по кругу в диком бессмысленном хороводе. В ушах стоял звон, становившийся с каждым мгновением все сильнее. Наконец, черная холодная пустота накрыла Метрикса, затянув его в глубокий провал беспамятства.
* * *
  Четырнадцать часов до….  
Он вспомнил Уитни. В тот самый день, когда это случилось. Она стояла у крыльца рядом с припаркованным серебристо-голубым «плимутом» и деловито искала что-то в сумочке.
— Джон? — Уитни повернулась к Метриксу, державшему на руках четырехлетнюю дочь. — Ты не видел ключи от машины?
— Конечно, — он кивнул. — Они в твоей сумочке. Как обычно.
 Это была ее машина.Джон пересадил Дженни на шею. Хотя девчушка еще достаточно мала, но держать ее долго на одной руке оказалось тяжеловато.
Дженни поерзала, устраиваясь поудобней, и радостно вцепилась в волосы отцу.
— А, вот они. — Уитни достала из сумочки связку ключей.
Джон внимательно наблюдал, как жена садится в машину. Боковое стекло пошло вниз.
— Не скучайте без меня, — улыбнулась Уитни. — Я скоро вернусь.
— Послушай, Уит, а нельзя обойтись без этой поездки?
Метрикс сделал два шага вперед, оказавшись почти у самой машины. Он опустился на корточки так, чтобы жена могла видеть его и Дженни.
— Джон, ну зачем снова поднимать этот вопрос? Ты же знаешь, это необходимо.
Да, он действительно знал. Уит писала сценарии для телекомпании. «Мыльные оперы». Джон не понимал удовольствия, которое она находила в этой работе, но все же никогда не возражал ей. Кто-то же должен делать это? Почему бы и нет? Тем более, что это занятие приносило достаточно высокий и стабильный доход.
Сейчас Уитни нужно было срочно вылететь в Нью-Йорк, на какие-то — Джон не стал особенно вникать — важные переговоры. Она говорила, что новый контракт может принести ей кучу денег.
А его с самого утра мучили дурные предчувствия. Это была одна из самых ярких вспышек в жизни. Именно поэтому весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро он пытался найти достаточно весомый предлог, чтобы задержать ее. Безрезультатно.
— Пока, дорогой, — Уитни улыбнулась ему. — Пока, малышка.
— До свидания, мама! Приезжай быстрее. — Дженни помахала пухленькой ручкой.
«Плимут» заурчал и покатил по улице, быстро уменьшаясь в размерах, пока не пропал за поворотом. Больше Джон ее не видел. Живой не видел. По дороге в аэропорт серебристо-голубой «плимут» с сидящей за рулем Уитни Метрикс потерял управление и вылетел на встречную полосу, под колеса тяжелого грузовика, перевозившего бензин…
…Джон продолжал стоять на крыльце, глядя вдаль. Это напоминало кадр из фильма. Застывшая, статичная картинка, наполненная каким-то, понятным лишь ее создателю смыслом.
Одинокий мужчина с сидящей на шее четырехлетней девочкой, немо стоящий в золотом сиянии осеннего солнца…
…Сначала он решил, что это луна. Она не имела четких очертаний, границ, разделяющих свет и тень. Просто ярко-желтое размытое пятно над его лицом. Но когда его скрыло темное очертание чьей-то головы, Джон понял: это не луна. Это — лампа. Под лопатками он ощутил что-то холодное и решил, что это, скорее всего, стол. Сознание медленно всплывало из дурмана небытия. Оно словно поднималось из какой-то невероятной глубины к поверхности, у которой легче дышалось, предметы становились отчетливей, приобретая присущие только им особенности.
Рядом с первой головой возникла вторая, затем третья. Перед лицом Метрикса поплыли голубые струйки сигаретного дыма. Они завивались кольцами, распадались и плыли дальше в тяжелом спертом воздухе помещения.
— Ну что, очухался? — голос принадлежал Беннету. — Не волнуйся, это всего лишь транквилизаторы. Так что, пока ничего страшного.
Джону захотелось сесть, но тело отказывалось повиноваться мозгу. Оно все еще подчинялось накачанному в кровь дурману и плевать хотело на то, что нужно его хозяину. Единственное движение, получившееся более-менее отчетливым — поворот головы.
Метрикс открыл рот и с невероятным усилием выдавил из себя:
— Где Дженни?
В этом вопросе заключался весь смысл его существования. Жизни. Да, он жил ради дочери.
Язык, опухший, сухой, еле ворочался во рту. Горло саднило. Казалось, туда затолкали сухой песок и заставили Джона глотать его.
Кто-то вышел из-за спин уже стоявших вокруг людей. Мягкий вкрадчивый голос спросил:
— Вы помните меня, полковник?
Из-за транквилизаторов Джон не мог даже как следует разглядеть говорящего. Но он узнал голос…
…Когда Метрикс и Лоусон проскользнули к крыльцу фешенебельного особняка, там уже никого не было. Ни часовых, ни солдат. Видимо, Форестон и Беннет сделали свое дело. Лишь несколько алых лужиц да отброшенный в сторону автомат напоминали о том, что, возможно, минуту назад здесь стояли вооруженные до зубов солдаты.
Лоусон вопросительно вскинул брови, поворачиваясь к Джону. Им не нужно было говорить. Они понимали друг друга с одного взгляда, жеста.
Джон кивнул и указал рукой на входную дверь. Замка не было. Осталось лишь развороченное взрывом Ку-5  [3]месиво из щепок и покореженного металла.
Палец Метрикса описал круг в воздухе. Затем снова уперся в дверь. Второй жест «круг» и «вверх» — на окно.
Лоусон кивнул, давая понять, что смысл ему ясен. Он отступил к стене, подпрыгнул и ухватился пальцами за перила балкона. Одним рывком «коммандо» подтянул тело и с ловкостью обезьяны взобрался на широкий карниз, тянущийся по периметру особняка. Сделав несколько шагов, Лоусон оказался напротив окна. Того, на которое указывал Метрикс. Одна створка была распахнута, и он забрался внутрь, не издав ни звука.
Все это время Джон прикрывал напарника, настороженно оглядывая двор, готовый стрелять на любой шорох, движение, проявление активности.
Стрельба возникла в другом крыле особняка. Метрикс уловил сухой треск «хеклеров» Форестона и Беннета и влажное харканье «Калашниковых» китайского производства. Перестрелка длилась не больше десяти секунд и стихла так же внезапно, как началась.
Сверху послышался короткий свист. Лоусон сообщал, что путь свободен.
Джон перехватил автомат, коротким броском рванулся к двери и скользнул в особняк.
Внутри было гораздо прохладнее. Не ощущалось той одуряющей духоты, что царила снаружи. Воздух казался более сухим.
Метрикс почувствовал, как промокший на спине «джангл-фетигз» прилип к коже. Прохлада коснулась плечей, шеи, разгоряченного солнцем и боем лица.
Джон, двигаясь бесшумно, пошел по коридору. Мраморный пол под ногами был усеян осколками стекла, обломками мебели и стреляными гильзами. Метрикс осторожно обходил их, стараясь не производить ни малейшего звука…
…Лоусон прошел по баллюстраде второго этажа и вышел в огромный холл. Он замер у двери. Как ни странно, мебель здесь почти не пострадала. «Коммандо» видел стоящий на огромном персидском ковре ручной работы резной стол красного дерева, такой же бескрайний, как и весь этот особняк. Бронзовые подсвечники выстроились на отполированной поверхности стола. Стулья с высокими резными спинками замерли вдоль стола почетным караулом. На стенах висели шикарные картины в позолоченных рамах. Окна были затянуты изящными разноцветными витражами, изображающими романтические любовные сцены.