Горько-сладкая любовь (СИ)

— Так нельзя! Ты очень нагло себя ведешь! Хоть ты японец наполовину, но такое поведение ни в одной цивилизованной стране нормальным не считается! — я сам не заметил, как на крик перешел, еще и ладони в кулаки сжались. Дома никого… Кента меня убьет.
— О, голос прорезался, а я думал ты только мямлить умеешь, — он достал очередной том. — Хм, вот эта выглядит неплохо. Интригующее начало, отличная рисовка. Решено, ее и почитаю. — Кента сел за столик, скрестив ноги. — Эй, Наоки, где там мой чай? Жарко тут, у тебя кондея нет? А вентилятора? Какая жуткая весна, а учебный год только начался (прим.автора: учебный год начинается в апреле, и обычно весна — самая лучшая пора в Токио. Уже не холодно, но еще не жарко). К лету сдохну. Жарче только в августе в Киото (прим.автора: средняя температура в Киото в августе может достигать +30).
— Хорошо, я принесу чай, только форму сниму.
— Лады, но поторопись.
Какой он наглый. Потому что жил в Америке и Европе? Там нравы свободнее. Жалею, что пригласил его… Но он меня спас. Эх…
Взяв футболку и спортивные штаны, я зашел в ванную, быстро переоделся и глянул на себя в зеркало. Левая скула болит — Джиро ударил. Ичиро вцепился в подбородок… Мне кажется, я до сих пор чувствую его пальцы. Он сжимал так сильно, а в глазах было столько злости и азарта. И его член… Он ткнулся в щеку… Из его головки сочилось. И… он… его… во рту.
— Буэ… — я еле добежал до унитаза, меня выворачивало, пока в желудке ничего не осталось. — Все будет хорошо…
Я вернулся к раковине и почистил зубы, умылся, вновь почистил зубы… Рот все равно грязный… Вымыл лицо с мылом, да и рот тоже. Мерзко, но не смертельно. Взяв мочалку, стал тереть губы. Как же…
— Эй, уже все красное, — мою руку перехватили, и Кента швырнул мочалку в раковину. Его палец коснулся уголка губ. — Дурак, еще немного и кровь пошла бы.
Я отстранился, но руку он не выпустил. Наоборот потянул к себе.
— Разве тебе не противно?
— Противно? — Кента удивленно моргнул. — Вот ты тупой, а еще и старше.
Фыркнув, Кента демонстративно закатил глаза, а затем ухмыльнулся и шагнул ко мне.
Кента. Меня. Целует. Его губы на моих. Такие прохладные… Они приносят облегчение.
— Придурок, — с серьезным лицом сказал Кента. — Теперь веришь, что не противно?
Кивок.
— Отлично, и шевелись уже. Я пить хочу!
— Ага, — я коснулся своих губ пальцами.
Хотелось убедиться, что они на месте.
— Только не говори мне, что это был твой первый поцелуй.
Щеки полыхнули.
— Вот ты лох. Слышь, Наоки, ты же из второго класса, да? Ты чем тут вообще в старшей школе занимаешься? Серьезно, ток учишься? Лопух! Ахах, идем уже, у тебя рот сухой, будто с песочницей поцеловался, — Кента выпихнул из ванной и первым пошел на кухню, залез в холодильник. — О, клубничное молоко! Все, Наоки, чай отменяется.
Он достал пакет и тут же воткнул в него трубочку, с наслаждением стал потягивать молочный коктейль.
— Ты слышал их разговор?
— М? — Кента выпустил изо рта трубочку. — Частично, я спал на пристройке, когда они начали шуметь. Ненавижу, разбудили уроды.
Так вот почему он вмешался… Он просто разозлился. Я думал, он решил помочь.
— Поэтому я сбросил сумку на голову тому, что повыше и с более темными волосами, чем второй. А потом наподдал им как следует, — Кента продемонстрировал бицепс. — Уделал их как бог черепаху. Но я понял, о чем они. Так твоя мама и правда снималась в порно?
— Да, — я отвернулся. — Мне было двенадцать, когда я узнал. Тогда мы жили в другом городе, я только пошел в среднюю школу. Один из учителей понял, кто перед ним, на родительском собрании. Они поговорили, и он сохранил мамин секрет. Возможно… она что-то сделала учителю, — мне так стыдно. — Но потом нам все равно пришлось переехать. На самом деле мама хорошая. Она родила меня в шестнадцать. Вся семья от нее отвернулась, она сменила фамилию. Мы жили бедно, поэтому ей пришлось этим заниматься… Не знаю, но она снялась в тех видео, вот и… Мне так стыдно.
— Не парься, я никому не скажу. Главное, что твоя мама жива, а остальное неважно.
Кента пошел обратно в комнату.
Точно! Его мама ведь умерла, поэтому он жил с отцом… Черт, а я тут развел…
— Эй, Кента, — я догнал его, — если ты хочешь, то можешь взять мангу почитать.
— Я и так почитаю. Тут, — он плюхнулся на подушку и вновь открыл тот томик.
И все-таки Кента жутко наглый!
========== глава 2 ==========
Вчера он поцеловал, и я сразу успокоился. Всего лишь прикоснулся к моим губам. Почему так?.. Но сам Кента пугающий. Он наглый, и неизвестно, чего от него ждать. Вчера он торчал у меня до вечера, не ушел, пока не дочитал мангу, даже часть уроков сделал со мной. Еще гонял за молоком и бутербродами. Жуткий тип. Я так умаялся, что после его ухода сил осталось только душ принять и рухнуть в кровать.
Сегодня не так жарко, но я предпочел пообедать на улице и отправился к фонтанчику у тренировочного поля кружка лучников. Сев на скамейку, глубоко вздохнул. Пахнет весной. Люблю это тихое место, сюда почти никто не доходит — далековато от главного корпуса школы, но мне нравится тут, да и спешить некуда. На урок литературы успею. Я достал из сумки коробочку с обедом, и тут резко что-то коснулось головы. Я позорно вскрикнул.
— Йоу, — с невозмутимым видом произнес Кента. — Визжишь как девчонка.
— Неправда! Ты подкрался!
— Я нормально подошел, это ты решил меня не замечать, — Кента сел на скамейку, сдвинув мою сумку и обед, освобождая себе половину. Положил на мое место томик манги. — У тебя была эта серия, мне тоже нравится. На прошлой неделе вышел новый том, ты, видимо, не купил его еще. Я принес.
Кента зашуршал пакетом, с которым пришел. Достал коробочку с обедом.
— Эм, спасибо, — я сел с самого края. — Ты тоже решил поесть здесь?
— Стало интересно, куда ты намылился. С остальными не ешь? Не припомню, чтобы видел тебя во дворе или столовой.
— Мне нравится одному, — говорю с намеком.
— Бывает, — пожал плечами.
Ноль на массу. Что за человек такой…
Вздохнув, достал палочки и открыл коробку.
— О, у тебя сосиски-осьминожки? — нагнулся, а потом вообще придвинулся. — Смотрятся хорошо.
Я глянул на обед Кенты и удивленно моргнул.
— Ого, это что — угорь? Еще и тунец есть…
— Ага, рис, овощи и яичные ролы. Поделюсь, если дашь сосиску. Только яичные ролы не трогать, — Кента поставил коробку ко мне.
— И угря можно взять?
— Да, — Кента достал из пакета еще еды, показал. — Больше всего мне нравится дынный хлеб и сэндвичи из автомата. Еще вот этот зеленый чай.
— Ясно, — я взглянул на свое ризотто. Мой обед куда скромней, чем у Кенты. Вот ведь богатей хренов. Я переложил к нему сосиски и взял угря с тунцом, прихватил и овощей в панировке и кляре. — Это ведь не покупной обед?
— Нет, отец нанял домработницу, она готовит и присматривает за мной. Хорошая женщина, не дотошная. А тебе мама готовит?
— Да, но иногда и я.
— Серьезно? Я могу только сосиски сварить. Но это и хорошо — люблю сосиски, — Кента откусил сразу половину хлеба.
Не слишком полезно так питаться…
— А ты все это съедаешь? — порция большая, но и Кента высокий. Я смерил его взглядом. — Сколько в тебе?
— Метр семьдесят девять, но я еще расту. Думаю, сантиметра три или пять прибавлю за лето. А вот ты мелкий, так что ешь больше, — с хитрой улыбкой заявил Кента.
— Во мне метр шестьдесят восемь, нормальный рост для японца, знаешь ли, — чего я только с ним заговорил…
— Мелкий, как и остальные, — пожал плечами. Наглый! Какой же он наглый! И хам! — Но я не съедаю все, тут действительно много. Обычно делюсь с товарищами.
— Ты еще хлебом наедаешься, — я с чистой совестью забрал еще угря.
— Любишь рыбу? Бери и тунца тогда, и остальное, — Кента слямзил сосиску и заел ее яичным ролом, глотнул чая.