Полночная воительница (СИ)

Гейджина пробежала глазами по её фигуре.
— Мне нравится, как оно сидит на тебе. Но если хочешь, я пошлю гонца на мой корабль в заливе Певенс за материей для новых твоих платьев.
— Материей?
— Византийский шёлк, дамасское кружево. Как всякая считающая деньги купчиха я никогда не иду на сделку с пустыми руками, — поддразнила Гейджина её.
— Мне не нужны шелка. Я вполне довольна своим шерстяным платьем. Я и платье Эдвины не надела бы, не захоти ты этого.
— Знаю. — Гейджина помогла ей взобраться по ступенькам за высокий стол. — Ты самая упрямая и настырная женщина в этой проклятой стране. Не слишком ли…
— Я устроил пир в вашу честь. Думаю, он покажется вам лучше всего того, что вы видели в Нормандии. — Ричард широким жестом обвёл стулья с высокими спинками возле себя. — Посмотрите, как искренне я стараюсь сделать вам приятное.
Гейджина оглядела зал.
— Вы явно решили доставить мне удовольствие. Куда вы спровадили Делмаса?
— Неважно, — небрежно махнул рукой Ричард. — Будьте уверены, я избавлю вас от его присутствия на всё время вашего пребывания у нас. Я отправил бы его ещё до вашего приезда, догадайся, как чувствительны и щепетильны норманнки. Боюсь, мы, саксы, гораздо черствее. Делмас всегда служил мне верой и правдой…
— Его нет. И не будем говорить о нём. — Гейджина посадила Бринн слева от себя, а сама села в кресло возле Ричарда. — Можете позвать его обратно через несколько дней, когда мы уедем.
— Только несколько дней? Я надеялся, вы погостите подольше. — Ричард жестом приказал подавать яства. — Впрочем, вы наверняка измените своё решение, познакомившись ближе с поместьем. Редферн такое прекрасное место, оно так красиво. — Он наклонился, обращаясь к Бринн: — Ты обязательно покажи гостье наши леса и поля, она должна увидеть, какая великолепная собственность перейдёт к ней.
— У меня не будет времени. — Она посмотрела Ричарду прямо в глаза. — Эдвина неважно себя чувствует, и за ней требуется уход.
Вкрадчиво-любезное выражение его лица не изменилось.
— Делмас говорил мне, что по твоему распоряжению он перенёс её в её старую спальню. Напрасно. У неё заразная болезнь. Знаешь, мне пришлось поместить её в пристройку к конюшне, чтобы спасти всех нас.
Не веря своим ушам, она смотрела на него во все глаза. Что он говорит? Так лгать!
— У неё всего лишь горячка, что и прежде не раз случалась после родов.
— Неужели? Но мы-то не знали, верно? И нам некому было сказать об этом.
Её рука крепко сжала бокал. Она с трудом сдержалась, чтобы не запустить им в его голову. Ричард повернулся к Гейджине.
— Бринн глубоко привязана к моей несчастной жене и не может смириться, что Эдвина не создана для жизни на этой земле, — вздохнул он. — Боюсь, ангелы унесут её скоро.
— Нет! — Бринн глубоко вздохнула и выпалила: — Я знаю, Эдвина мешает вам, но она не умрёт.
— Мешает? Разве может такая красавица быть в тягость? — Он поднял свой кубок и поднёс к её бокалу. — Не стану отрицать, мне больше по душе женщины с характером. Конечно, мужчины предпочитают тех, которые сидят возле и умеют соединять их силу со своей слабостью.
Ложь. Лорд Ричард от женщины требовал одного — подчиняться его воле. Вначале — скрытая угроза, потом — лесть. Чего он добивается?
— Ешь! — Гейджина склонилась над столом настолько, чтобы Бринн не могла видеть Ричарда. Она оторвала маленький кусочек мяса от поданного ей блюда и протянула ей. — Лорд Ричард прав. Надо подкрепить тебе силы. — Её голос опустился до чувственного, доверительного шёпота: — Тебе они скоро понадобятся.
Краска бросилась ей в лицо, когда Бринн поймала её откровенно жаждущий её взгляд, настолько прозрачным выглядел её намёк.
Гейдж заявила о своих намерениях во всеуслышание и в присутствии всех находившихся в зале. Глаза мужчин похотливо её раздевали, представляя в постели норманнки.
Их сальные улыбки липли к её телу.
Ричард громко рассмеялся и снова поднял свой кубок.
— Верно сказано. Как я завидую вам! — Он сделал большой глоток. — И не могу не пожалеть о том дне, когда был вынужден преподнести вам такой дар. Рабыни вроде Бринн попадаются редко.
Рабыня. Собственность. Владения…
Они все смотрели на неё, и Бринн внезапно стало нечем дышать.
— Я больше не голодна! — вскочила Бринн. — Мне надо вернуться к Эдвине.
— Бринн, — тихо, но грозно позвала Гейджина.
Не обращая на неё внимания, Бринн выбежала из зала. Гейджина догнала её у лестницы и крепко схватила за руку.
— Бринн!
— Я не вернусь туда! — зло ответила она. — Ты не сможешь заставить меня. Поищи кого-нибудь другого для своих насмешек. — Она попыталась вырваться. — Но тебе не удалось осрамить меня. Это тебе и всем остальным надо стыдиться своего права угнетать других людей. Я не стану…
— Ради Бога, замолчишь ты наконец и выслушаешь меня? — Гейджина схватила её за плечи и затрясла. — Я совсем не собиралась унизить тебя. Я никогда не хотела… Он смотрел на тебя, будто… И я разозлилась… Так случилось.
— И для тебя всё встало на свои места? Разумеется, так случилось. Ты привела свою рабыню и посадила возле себя за столом, выставив на посмешище перед своими офицерами и вассалами Ричарда. Странно, что ты не заставила меня предстать нагой перед ними.
— Я не хотела сделать тебе ничего дурного! — резко ответила Гейдж. — И ты ничего не поняла, если думаешь, что я позволила бы кому-нибудь, кроме себя, увидеть тебя обнажённой. — Она крепко обняла её. — Я хотела оказать тебе честь, показать им, что они должны относиться к тебе с уважением, что ты больше, чем просто рабыня.
— Но для тебя я осталась ею. И ты показала это перед всем Редферном. Рабыня и шлюха. — Бринн подняла на неё глаза, в них стояли слёзы. — И ещё раз подтвердишь это, когда приведёшь в свою спальню. Тут у них разыграется вожделение, и они, обливаясь потом от похоти и брызжа слюной, будут представлять всё, что ты сделаешь с моим телом. Ты, как и я, отлично всё понимаешь, и тебе всё равно.
Гейджина посмотрела на неё сверху вниз.
— Будь ты проклята! Я не идеал. Иногда я сержусь и тогда не знаю, что за чушь несу. — Она повернулась и зашагала в главный зал. — Но если бы мне было всё равно, я придушила бы тебя прямо сейчас.
— Мне подождать вас в вашей спальне, миледи? — насмешливо бросила Бринн ей вслед.
— Не стоит, если ты дорожишь своей жизнью. Иди к Малику и той женщине. Может, ты не станешь их жалить.
Бринн смотрела ей вслед широко раскрыв глаза, пока Гейджина не скрылась в зале. Она не предполагала, что Гейдж разрешит ей вернуться к Малику и Эдвине.
Впрочем, сегодня всё её поведение казалось необычным. Она то поддавалась безудержной ревности, но потом, похоже, сожалела о содеянном. Неужели она в самом деле попыталась поднять её в глазах других, усадив на почётное место и стараясь защитить её от клеветы? Бринн почувствовала, как тает гнев при мысли о такой возможности. Гейдж так сказала, а она не из тех, кто умеет лгать. Бринн ощутила, как ослабло её напряжение и в душе разлилось тёплое озеро надежды.
Она поднималась по лестнице, и в ней пела радость, когда она вспоминала, что Гейдж пыталась защитить её. И теперь нелепым виделся ей её гнев. Но ей нельзя обольщаться. В конце концов, Гейджина потеряла терпение и, как знать, не сделала ли ей хуже. Её поведение не отличалось благородством Малика, предложившего своё покровительство Эдвине. Гейдж поступила грубо, жёстко и некрасиво. Бринн должна забыть о её благих намерениях и думать только о её никчёмных действиях.
И всё же она пыталась защитить её… Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев её.
Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шёпотом спросила:
— Всё в порядке?
— Он немного разволновался, — кивнула Алиса. — И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.