Ходячий замок
«Так у Майкла есть подружка!» — бормотала она про себя, распахивая окно — оно тоже выходило на портхавенскую улочку — и вывешивая перину на подоконник проветриться. Вспомнив, какое несносное любопытство одолело ее в последнее время, Софи здорово удивилась, что не стала расспрашивать Майкла, кто эта девушка и как он умудряется оберегать ее от Хоула.
Из комнаты Майкла Софи выгребла такую гору мусора и пыли, что Кальцифер едва не потух, пытаясь все это сжечь.
— Ты меня в гроб загонишь! Ты такая же бессердечная, как Хоул! — кашлял Кальцифер. Из-за груды мусора виднелись лишь зеленая шевелюра да кусочек голубого лба.
Майкл сунул свою драгоценную шкатулку в ящик стола, а ящик запер.
— Ну что же Хоул нас не слушает! — сокрушался он. — Чего он так долго валандается с этой девицей?
На следующий день Софи задумала разбирать завалы во дворе. Однако в Портхавене с утра зарядил дождь, он колотил в окно и капал в трубу, и Кальцифер шипел от досады. Двор тоже был в Портхавене, поэтому стоило Софи отворить дверь, и ей в лицо брызнула вода. Софи накрыла голову передником, пошарила во дворе и, не успев вымокнуть, разжилась ведром известки и большой кистью. Она принесла добычу в дом и принялась за стены. В кладовке нашлась старая стремянка, и Софи выбелила и потолок между балками. В Портхавене лило еще два дня, но когда Хоул открыл дверь, повернув ручку зеленым вниз, и вышел в холмы, там было солнечно и по вереску, обгоняя замок, неслись тени больших облаков. Софи выбелила свой уголок, лестницу, площадку и комнату Майкла.
— А что тут стряслось? — спросил Хоул, вернувшись домой на третий день. — Как-то посветлело.
— Это Софи, — загробным голосом ответил Майкл.
— Как же я не догадался, — уронил Хоул и скрылся в ванной.
— Заметил!!! — Майкл повернулся к Каль-циферу. — Наверно, девушка сдалась!
Наутро в Портхавене все еще моросило. Софи повязала голову тряпкой, закатала рукава и препоясалась передником. Она вооружилась веником, ведром и мылом, и стоило Хоулу ступить за порог, как она ринулась убирать в комнате Хоула, словно пожилой ангел с огненным мечом.
Софи откладывала это до последнего из страха что-нибудь найти. Она не отваживалась даже одним глазком заглянуть в обиталище чародея. И очень глупо, думала она, ковыляя вверх по лестнице. Ведь теперь уже наверняка известно, что вся сильная магия в замке — заслуга Кальцифера, черная работа достается Майклу, а Хоул разгуливает в свое удовольствие, приударяя за барышнями и эксплуатируя ученика и демона в точности как Фанни эксплуатировала ее, Софи. Хоул никогда не казался Софи таким уж страшным. А теперь она не чувствовала к нему ничего, кроме презрения.
Взобравшись наконец на площадку, Софи обнаружила, что Хоул стоит в дверях собственной спальни. Он небрежно прислонился к косяку и уперся рукой в другой косяк, перекрыв Софи вход.
— Нет, у меня убирать не нужно, — сказал он мягче мягкого. — Люблю, когда грязно.
Софи вытаращилась на него.
— Вы откуда? Я ведь только что видела, как вы уходили!
— Я специально, — промурлыкал Хоул. — Все, что вы могли сделать с Майклом и беднягой Кальцифером, вы уже сделали. Напрашивается вывод, что сегодня вы намеревались обрушиться на меня. И что бы вам ни наговорил Кальцифер, я действительно чародей. Неужели вы думаете, будто я не умею колдовать?
Все умозаключения Софи пошли прахом. Она бы не призналась в этом ни за что в жизни.
— Что вы чародей, это всем известно, молодой человек, — сурово ответила она. — Однако того, что ничего грязнее вашего замка я в жизни не видела, это не отменяет.
Софи заглянула в комнату из-под свисающего голубого с серебром рукава. Ковер на полу был заляпан, как птичье гнездо. Она заметила облезлые стены и полку, набитую книгами, некоторые из которых были очень странные. Груды изжеванных сердец нигде видно не было, — судя по всему, Хоул прятал их где-нибудь под просторной кроватью с пологом. Полог давно уже стал весь бархатисто-серый от пыли, и из-за него не было видно, куда выходит окно.
Хоул крутанул рукавом так, чтобы он оказался у Софи перед лицом:
— Но-но. Не суйте носа куда не следует.
— Никуда я ничего не сую! — возмутилась Софи. — Эта комната…
— Нет, суете, — с нажимом сказал Хоул. — Вы чудовищно любопытная, кошмарно властолюбивая и непростительно чистоплотная старая дама. Держите себя в руках. Вы отравляете жизнь всем нам.
— Но это же свинарник! — возразила Софи. — Мало ли я какая! Ничего не могу поделать!
— Еще как можете, — сказал Хоул. — Моя комната нравится мне как есть. Вам придется признать, что я имею полное право жить в свинарнике, если мне так хочется. А теперь спускайтесь, пожалуйста, вниз и придумайте себе другое занятие. Благодарю вас. Ненавижу ссориться.
Софи осталось только удалиться, шаркая и позвякивая ведром. Она была несколько ошарашена и изрядно удивлена тем, что Хоул не вышвырнул ее из замка, застав на месте преступления. Но раз уж он ее не вышвырнул, нужно было приступать к следующему неотложному делу. Софи открыла дверь у лестницы, обнаружила, что дождик почти перестал, и сделала вылазку во двор, где начала яростно разбирать груды мокрого мусора.
Раздался металлический дребезг, и снова появился Хоул, — слегка покачнувшись, он возник прямо посередине громадного ржавого железного листа, за который Софи как раз собиралась взяться.
— И здесь тоже не надо, — произнес он нарочито кротко. — Да вы же ходячий кошмар. Оставьте двор в покое. Я знаю, где тут что лежит, а если вы все приберете, то мне уже никогда не найти деталей для транспортных чар.
Ага, подумала Софи, значит, связки похищенных душ и ящики изжеванных сердец спрятаны где-то здесь. Да как он смеет ей мешать?
— Все прибирать — моя работа! — закричала она на Хоула.
— Тогда придется вам поискать новый смысл жизни, — развел руками Хоул. На какой-то миг показалось, что он и сам вот-вот потеряет терпение. Его странные светлые глаза смотрели на Софи едва ли не гневно. Но он взял себя в руки и добавил: — А теперь отправляйтесь в дом, вы, сверхдеятельная старушенция, и найдите себе другую игрушку, пока я не разозлился. Ненавижу злиться.
Софи сложила на груди костлявые руки. Ей вовсе не нравилось, когда на нее гневно смотрели глазами, похожими на стеклянные шарики.
— Конечно, вы ненавидите злиться! — вспыхнула она. — Вы ведь не любите ничего неприятного, так? Только вам что-нибудь не по душе, вы любите, чтобы раз — и в сторонку! Вы увиливатель, вот вы кто!
Хоул вымученно улыбнулся:
— Что ж, теперь мы оба знаем, кто в чем небезупречен. А теперь возвращайтесь в дом. Давайте. В дом. — И он надвинулся на Софи, помахивая руками в сторону двери. Колышущийся рукав зацепился за какую-то ржавую железяку и с треском порвался. — Проклятье! — высказался Хоул, подбирая серебристо-голубые обрывки. — Вот до чего вы меня довели!
— Я зашью, — предложила Софи. Хоул снова наградил ее стеклянным взглядом.
— Опять вы за свое, — произнес он. — Надо же, как иным людям нравится выслуживаться! — И он медленно пропустил разорванный рукав между пальцами правой руки. Голубая с серебром ткань выходила из пальцев целехонькой. — Вот, — сказал Хоул. — Понятно?
Софи попятилась в дом, чувствуя себя, словно ребенок, которого поставили в угол. Чародеям не надо работать, как всем. А Хоул ясно показал ей, что он чародей, с которым стоит считаться.
— Что же он меня не выгонит? — проговорила она, обращаясь наполовину к себе, наполовину к Майклу.
— Ума не приложу, — отозвался Майкл. — Думаю, это он ради Кальцифера. Просто все, кто сюда попадает, или не замечают Кальцифера, или боятся его до икоты.
Глава шестая, в которой Хоул выражает свои чувства при помощи зеленой слизи
Весь тот день и несколько следующих Хоул никуда не выходил. Софи тихонько сидела в кресле у очага, старалась не попадаться Хоулу на глаза и думала. Она поняла, что Хоул, конечно, заслуживал подобного обращения, но не стоило ей, Софи, вымещать на его замке свою злость на Болотную Ведьму. К тому же ее несколько огорчала мысль, что она находится в замке под вымышленным предлогом. Может, Хоул и считает, будто Кальцифер нравится Софи, но сама-то Софи понимала — Кальцифер попросту ухватился за возможность заключить с ней сделку. По всей видимости, Кальцифера придется разочаровать.