По велению судьбы

Неожиданно на чувственных губах Георгия появилось подобие улыбки. Черные глаза взирали на разъяренное личико.
— Ах, сколько страсти и огня! Это меня интригует. Не будь ты женщиной Алессандро, я непременно переспал бы с тобой...
Гнев Марии уступил место оцепенению. Губы ее шевелились, но звука не получалось. А Демирис невозмутимо произнес:
— Поручиться могу, через пять минут после этого ты ела бы у меня с ладони, словно ручная голубка...
Марии удалось наконец отклеить язык от нёба. Ее трясло как в лихорадке.
— Ну и самомнение у тебя!
Георгий театральным жестом воздел руки к потолку.
— Как можешь ты отрицать то, что нам обоим прекрасно известно? Когда мы впервые повстречались, между нами возникла мощнейшая взаимная тяга. Я это почувствовал всей кожей. Элементарное и грубое сексуальное влечение...
Мария с усилием выдавила из себя смешок.
— H-да, фантазия у тебя, однако...
— Никогда не бросай вызов греку, если не можешь ответить ударом на удар, — спокойно ответствовал Георгий. — Впрочем, может быть, именно этого ты и ждешь?
Воздух в комнате словно сгустился. Из черных глаз лилось золотое сияние.
На ватных негнущихся ногах Мария поплелась к кушетке. По ее спине побежали мурашки, отчего-то налились и ныли груди, а соски напряглись. Подумать только, он всего лишь смотрел на нее, говорил с нею — и что сделалось с ее телом! Это было страшно. Очень страшно...
Георгий атаковал ее, почуяв слабое место. Он мог позволить себе открыто говорить о сексе. «Грубое сексуальное влечение...» Нет, этого типа такими вещами не смутить. А с чего ему, собственно, смущаться? Георгий чувственный и низменный, открыто это признающий. Однако Мария была потрясена не столько его беззастенчивым заявлением, сколько открытием, что он разделял ее чувства...
Но ведь он процентов на девяносто сексуальный хищник и лишь на десять — цивилизованный человек. Неужели ей изменил вкус? Мария увидела, как вошел официант с подносом, на котором стояла... одна-единственная чашечка! Девушка вспыхнула до корней волос. Официант правда честно пытался привлечь ее внимание, но Мария демонстративно отвернулась — она была слишком горда.
Тем временем Демирис беседовал с кем-то на беглом французском по телефону Он стоял к ней вполоборота, сунув одну руку в брючный карман. Георгий так потрясающе смотрелся в одежде, что Марии невольно захотелось узнать, как он выглядит без нее. Совершенно сбитая с толку столь несвойственными ей мыслями, девушка прижала ладони к пылающим щекам. Она подошла к телевизору и включила его. Зазвучала негромкая музыка.
— Хочешь послушать музыку — ступай в спальню, там тоже есть телевизор, — процедил Георгий сквозь зубы, прерывая разговор и раздраженно на нее глядя.
Мария вскочила.
— Лучше пройдусь.
— Нет. Ты останешься в номере. Пойди приведи себя в порядок, вымой голову, что ли... — нетерпеливо сказал он. — Мне надо работать.
Ей хотелось рвать и метать.
— Я всегда делаю то, что хочу, синьор Демирис!
— Со мной этот номер не пройдет.
Забыв про телефон, Георгий угрожающе поглядел на нее. И руки девушки непроизвольно сжались в кулаки.
— С чего это ты так решил?
— Следовало бы мне запереть тебя на всю ночь в багажнике машины и нанять какую-нибудь актрису на роль невесты! Подумать только, что я получаю за свои кровные деньги! В этих штанах ты смотришься лет эдак на пятнадцать. Служащие отеля явно решили, что я извращенец... Никто, находящийся в здравом уме, не поверит, что мы с тобой молодожены! Ты либо дуешься, либо тявкаешь как подзаборная шавка! Так и кажется, что по номеру носится собачонка на тонких ножках и норовит цапнуть меня за штаны!
Тут уж Мария рассвирепела не на шутку.
— Да как ты смеешь!
— Если бы это я спал с тобой последние четыре месяца, ты знала бы свое место!
— Тебя давным-давно не было бы в живых! — зашипела Мария.
— Ты так думаешь? — На смуглом лице заиграла жесткая усмешка. — Нет, через недельку ты просто выучилась бы пристойному поведению! В отличие от Алессандро, я лишен его ангельского терпения, а сейчас ты меня просто достала!
— Не прошло и десяти минут, как ты делал мне грязное предложение! — бушевала Мария. — Но до тебя дошло, что фиг ты получишь, вот и решил меня побольнее ударить!
Георгий склонил к плечу черноволосую голову. Прищуренные глаза изумленно изучали девушку.
— Грязное предложение? — переспросил он. — Вот что тебя задело... Я должен изнывать от страсти, не так ли?.. И ты смеешь называть меня самодовольным? Сейчас привлекательности в тебе не больше, чем в грязной уличной...
— Еще слово — и я... я...
Черная бровь насмешливо вздернулась.
— Что ты? Станешь кусаться?
Онемев от ярости, Мария только и могла, что сверкать изумрудно-зелеными глазами. Георгий же удостоил ее улыбки победителя.
— Давай договоримся, тряпичная ты куколка. Укусишь — перегрызу тебя пополам. А если тешишь себя надеждой, что я стану твоим очередным богатеньким любовником, то ты просто дура. Да, я ощутил жар, но плавиться не намереваюсь...
— Тупой, самовлюбленный хряк! — завизжала Мария, в полной мере обретя дар речи.
— У меня странное ощущение, что мы нашли наконец общий язык, — лениво протянул Георгий, прикрывая густыми ресницами глаза. — Девиз дня: «Лучше быть утехой для старого, чем игрушкой для молодого!»
Дрожа всем телом, Мария отшатнулась от него. Никогда в жизни она не испытывала столь горячего желания убить человека. Как ей хотелось сейчас обладать мускулами Джулио!
Зазвонил телефон. На подламывающихся ногах она добрела до дверей спальни.
— Ты умеешь печатать? — вдруг поинтересовался Георгий, словно тягостного разговора между ними не было и в помине.
— П-печатать?
— Или стенографировать? Дело мое столь конфиденциально, что чем меньше людей будет в курсе, тем лучше...
— Я не умею ни печатать, ни стенографировать, — процедила Мария сквозь зубы.
Георгий окинул взглядом ее миниатюрную фигурку.
— Однако секретарша из тебя вышла бы отменная. Главным искусством — взбираться на колени к пожилым боссам ты владеешь в совершенстве.
 4 
Часом позже Никос вошел в номер с невзрачным пластиковым пакетом в руках, и Мария углубилась в изучение его содержимого. Перерыв ворох тряпья, она кинулась к телефону.
— Ты что, решил поиздеваться надо мной, Джулио? — закричала в трубку Мария, обозревая раскиданные по постели прозрачную ночную сорочку, бирюзовое шелковое обтягивающее мини-платьице и пару колготок. Атласные туфельки на высоких каблуках и набор косметики дополняли натюрморт. Не было тут ни нижнего белья, ни даже зубной щетки...
— Это же твоя первая брачная ночь. Думал, ты захочешь принарядиться.
— Ха-ха! — горько воскликнула Мария.
— Демирис пока не просил тебя ничего подписать? — озабоченно поинтересовался Джулио.
— Ничего. Я даже в журнале регистрации не расписывалась...
— Думаю, он понимает, что вашему брачному контракту грош цена, и наверняка захочет, чтобы ты подписала отказ от каких бы то ни было финансовых притязаний. А с другой стороны, — вслух размышлял Джулио, — если пресса пронюхает про женитьбу, считай, дело его табак...
— Джулио, я ужасно тебя люблю, но сейчас мне стыдно за твою жадность! — зло крикнула Мария и швырнула трубку на рычаг.
Потом она вызвала горничную и заказала чашку кофе и сандвичи с цыпленком. Ела Мария не спеша, растягивая время. В сандвичем в руках она расхаживала взад-вперед по спальне, томясь от скуки и слушая беспрестанные телефонные звонки, доносящиеся из гостиной.
К семи часам терпение ее истощилось. Она сходила с ума от мысли, что позволила запереть себя в номере, словно пленницу. В самом деле, что случится, если кто-то увидит ее в вестибюле одну? Никто и глазом не моргнет. Положительно, ее фальшивый жених — эгоистичный бесчувственный трудоголик...