По велению судьбы

— Раздевайся! — бесстрастно приказал он.
Мария отвернулась столь стремительно, словно ее наотмашь ударили по лицу, мучительно покраснев от стыда. Какое же у него тело! Но разве это ее хоть в малейшей степени оправдывает? Впрочем, куда хуже было то, что груди ее тотчас налились и отяжелели, а где-то внутри сладко затрепетало. Что бы он сказал, если бы узнал?..
А Георгий не дал ей опомниться, повторив приказание. В ответ подбородок девушки вызывающе дернулся, зеленые глаза сделались еще больше.
— Вот, значит, как, — ледяным тоном произнес Георгий.
Один шаг — и он уже подле нее...
— Что ты делаешь? — взвизгнула Мария, когда ее бесформенная майка полетела на пол, а властная мужская рука скользнула за пояс ее брюк. Девушка беспомощным жестом прикрыла нагую грудь, лишь облегчив противнику задачу. Еще миг — и Георгий одним движением сорвал с нее разом и эластичные брюки и трусики, будто не слыша отчаянного визга, не обращая внимания на удары, которые сыпались на него.
Опустившись рядом с нею на постель, он крепко обнял ее одной рукой за талию так, что спина девушки оказалась прижатой к его горячей груди. Мария окаменела. Он был обнажен, она тоже. Более того, он силком ее раздел!
— Выйдя из этой комнаты, я первым делом пойду в полицию! — заявила Мария, обретая дар речи.
— Не забудь сообщить о том, что я твой законный муж. Они все там животики надорвут от смеха...
— Ты мне не муж! И если ты хоть пальцем меня тронешь...
— Заткнись и спи! — прогремел Георгий, вытягиваясь во весь рост на постели, но продолжая крепко держать Марию за талию.
— Как это спи? — пробормотала она потрясенно, ощущая обнаженным бедром его возбужденное мужское естество.
— За последние три дня я практически глаз не сомкнул. А когда муж спит, жена тоже обязана спать! — последовало объяснение.
С трудом извернувшись, Мария взглянула на Георгия. Вокруг усталых глаз залегли темные. Лицо побледнело и осунулось. Вспомнив о том, какой путь он проделал, девушка ощутила смутное чувство вины.
— Боишься, что я снова исчезну, — с трудом выдавила она. — Но я готова пообещать, что когда ты проснешься, я буду здесь...
Вместо ответа Георгий перевернул ее и обнял уже обеими руками, что лишь усугубило отчаянное положение Марии: теперь они лежали лицом к лицу!
— Георгий! — возмутилась она, когда обнаженные груди коснулись мягких курчавых волос, покрывающих его грудь, а щека прильнула к его шее.
— Если разбудишь меня, тебе несдобровать, — предупредил он.
После этих его слов он затих, а Мария затаила дыхание. Она лежала тихо как мышка, ощущая биение его сердца. Теплое дыхание согревало ей щеку. В его объятии не было ровным счетом ничего сексуального. На ее месте вполне могла бы быть мягкая игрушка или тряпичная кукла... Он затащил ее в постель лишь затем, чтобы она вновь не сбежала, и теперь спит сном праведника!
Мария же, напротив, пребывала в состоянии, которое становилось уже привычным. Оно охватывало ее всякий раз, стоило ей приблизиться к этому человеку. Из Греции ее гнал страх — девушка вздрогнула, осознав это. И Георгий инстинктивно прижал ее к себе еще крепче. Мария похолодела, когда его колено слегка раздвинуло ее бедра. Соски ее тотчас затвердели, а мускулы живота словно свело судорогой. Ей хотелось умереть от унижения.
Он сорвал с нее одежду — и что же? Она была возмущена, но не более. А когда он велел ей спать, она ощутила разочарование! И вот теперь тайный жар продолжает сжигать ее внутренности. Немногим лучше было и то, что, глядя на измученного Георгия, Мария почувствовала себя виноватой... Как можно жалеть человека, которого презираешь? Куда делся ее праведный гнев?..
Проснувшись, Мария с трудом оторвала голову от подушки, которую обнимала обеими руками, и сонно уставилась на Георгия. Он стоял у постели одетый и выглядел на редкость бодрым.
— Который час? — пробормотала девушка, глядя на залитые солнцем окна. Все-таки она уснула в его объятиях.
Впрочем, за последние дни она и сама порядком вымоталась, но это не могло служить ей оправданием...
— Три часа пополудни. Пора вставать. Ланч скоро будет готов.
— А кто этим занимается? Аннунциата?
— Когда я узнал, что здесь живет одна-единственная престарелая служанка, я велел кое-кому из слуг следовать за мной, — сухо ответствовал Георгий. — Но поскольку комнаты требуют ремонта, они разместились в летних домиках на окраине поместья.
Присев на постели, Мария стыдливо прикрылась простыней.
— А как тебе удалось узнать, где я?
— Твое имя было в список пассажиров. Это что — своего рода сентиментальное путешествие?
Георгий пристально глядел на нее, словно раздумывая, с какой стати она решила искать убежища в родовом поместье Алессандро.
— Я подумала, что здесь ты будешь искать меня в последнюю очередь, — опустила голову Мария.
Сентиментальное путешествие! Если бы он только поверил ей! Но когда она открылась ему, он наплевал ей в лицо!
— Где твое обручальное кольцо? — спросил Георгий.
От неожиданности она едва не подпрыгнула.
— Я его сняла.
— Надень.
— Не могу... Я выбросила его в урну еще в аэропорту...
Георгий глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. Мария уже знала, что это означает. Некоторые в подобных случаях считают до десяти. Однако ей показался странным кирпичный румянец, окрасивший его щеки.
— Я была уверена, что мне не придется больше надевать его! — выпалила Мария.
— Поговорим внизу Одевайся! — Уже в дверях Георгий обернулся и ожег ее взглядом. — Тебе еще предстоит принести мне извинения за то, что ты покинула мой дом столь экстравагантным способом.
— На твоем месте я бы молчала! — вздернула подбородок Мария. — Я не привыкла извиняться!
— Еще научишься, — холодно ответил он.
Почему бы ему самому не постичь хотя бы азы этой науки? Он еще упрямее, чем она! Скорчив гримасу, Мария выскользнула из постели и направилась в ванную, столь же старинную, как и спальня. В ванне могло свободно разместиться целое семейство, за такую Джулио душу бы дьяволу заложил. Однако горячей воды тут не было и в помине...
Вскоре у Марии застучали зубы от холода. Подлец Георгий к тому же использовал оба полотенца, которые теперь валялись на полу. Верно, и горячую воду он извел... Даже Джулио такого бы себе не позволил!
Возвратившись в спальню, Мария не обнаружила ни майки, ни брюк, которые столь бесцеремонно сорвал с нее Георгий. Завернувшись в мокрое узкое полотенце, она распахнула дверь и громко позвала:
— Георгий!
Ответа не последовало. Босыми ногами девушка нетерпеливо переступала на холодном полу. Она позвала снова, и на лестнице послышались шаги. Но это был вовсе не Георгий. Он послал вместо себя Тео. Мария поспешно юркнула в комнату и захлопнула дверь.
— Синьор Демирис не привык, чтобы его беспокоили, — укоризненно произнес по-итальянски грек из-за двери. — Такое обращение портит ему настроение на весь день.
— Это его обычное состояние, — проворчала Мария.
— Он все еще глубоко скорбит по поводу кончины синьора Казорати.
Мария вспыхнула. Она даже не подумала об этом...
— Чем могу быть полезен, синьора, — почтительно спросил Тео.
— Мне ничего не нужно!
Мария без сил опустилась на край постели. С тех пор как отца не стало, она и сама словно не в себе. Всякий раз, когда что-то с нею происходит, ей хочется поведать об этом Алессандро, и всякий раз приходится заново смиряться с утратой... Каково же Георгию, прожившему бок о бок с Алессандро двадцать лет!.. Как же дико и нелепо то, что они не могут найти общего языка, как подобает двум цивилизованным людям...
Раздался деликатный стук в дверь, и вошла служанка, сгибаясь под тяжестью пакетов из магазина готового платья. Сложив их на стул, она вышла из спальни. Почти тотчас же явился Георгий, неся два кожаных чемодана.
— Насколько я понимаю, ты решил обосноваться в этой комнате. Где моя одежда? Думаю, мне лучше уйти отсюда. — Тон Марии был несколько более миролюбивым, видимо, сочувствие к горю Георгия сделало свое дело.