Песнь виноградной лозы. Запах трав
Значит это Алесь, воин, но он и постарше будет, а он, Яська, хоть и мальчишка, уже жрец. Он уже прошёл обучение и получил титул Ясона, врачевателя, а ещё может и жрецом Вакха стать, если доучится. А воин… так у них, в Моских горах, каждый ребёнок мечом махать может! Вот отец рассказывал, что он ещё младенцем при выборе сразу и меч, и жреческий сосуд схватил, еле отобрали, потому в иеры и отдали учиться. А доспех у парня действительно хороший, да и прямой меч на боку, ксифос . Сразу видно – кавалерист! Яська точно знал, что в пешем строю, эллины предпочитают кривые кописы с односторонней заточкой по внутренней грани лезвия, предназначенное в первую очередь для рубящих ударов. А у военноначальников были махайры, такие же кривые, как кописы, но имеющие изгиб, что позволяло оружию резать врага, а не только рубить и колоть. От таких клинков раны были страшные. Они одним ударом в бою могли отрубить врагу руку, от самого плеча. Ксифосы же всадников этот прямой обоюдоострый меч, листообразной формы, для такой рубки не годился
Данка поднялась потянулась и направилась к новому знакомому. Алесь неловко потрепал кошку по голове. Данка фыркнула на эту фамильярность и, отвернувшись, скрылась за спиной хозяина.
– Ясон, Алесь, берите по паре амфор – и пошли.
Мерван накинул парадный плащ, застегнув на груди дорогой металлической застёжкой для одежды, одновременно служившей украшением – лабис , поправил выбившиеся из-под обруча тёмные локоны, и они двинулись в гости, посидеть – поговорить.
Впереди шёл Алесь с амфорами на плечах, за ним точно так же пристроился Ясон. У впереди идущего парня движения были с одной стороны, по-военному отточенные, с другой – широкие и барские. Вообще была в нём какая-то двойственность: гибкая изысканность и ленивая вальяжность.
Данка мешалась между ногами, постоянно приходилось смотреть, куда ставить сапог, чтобы под него не попала белая кисточка её гордости – длинного хвоста. А кошка словно издевалась над молодым хозяином, несущим тяжеленые амфоры. Она водила своим опахалом то в одну, то в другую сторону, то исчезала, то появлялась в самом неудобном месте.
От одного размещения до другого пришлось идти через другие лагери, которые были размещены в пещерных комплексах, оставляя нетронутой великолепную и дикую природу острова. Живые лозы буйно разросшегося винограда, хмеля и вьюна создавали границу между территориями, и, если не знать заранее, где расположены представители той или иной страны, никогда не найдёшь лагерей. Всё было настолько вписано в природу, сливалось с местностью и являлось неотъемлемой частью природы, что создавалось ощущение прямо-таки продуманной маскировки. Только порт выделялся своей открытостью. Пузатые суда разгружались возле деревянных мостков. С них сносили тару со снедью, назад забирали тюки с мусором. Лагерь эгейцев располагался за ручьём двойным ярусом. Нижний ярус составляли пещеры в стене песчаного обрыва. Это были хозяйственные помещения. Верхний, жилой, утопал в растительности.
Скромная белая кухонная палатка встретила их ароматами. Рядом горел небольшой огонь, деревянные столы и лавки были пусты. За палаткой начинался уже пещерный лагерь.
Какой-то юный воин окликнул прибывших, Алесь что-то ответил, и тот, сорвавшись с места, исчез в глубине зелени. Алесь повёл их небольшую группу по пустой площадке, закрытой разросшимися лозами. Ночная прохлада усиливалась, но от листьев шёл ещё тёплый аромат дневного солнца. Алесь поставил свои амфоры, помог разгрузиться
Ясону. Из тёмной глубины растений послышался голос Аминтора, потом показался и сам брат басилевса в сопровождении могучего рыжего воина. Воин был тяжело вооружён, в доспехах гоплита, так именовали тяжёлую пехоту, закованную в броню, вооружённую щитом гоплом, только рыжий гигант был без щита и шлема. Ну, естественно: зачем лишнее железо дома носить. Огромный, рыжий, здоровенный, со смеющимися глазами и всклокоченной бородой. Лицо его было открытым, волевым. Тяжёлые надбровные дуги говорили об упрямстве и несокрушимости в бою. На такого человека можно было положиться, он не ослушается, не отступит. Такие воины в бою дерутся до последнего, своим мужеством вдохновляя окружающих.
– Правитель Иллирии, – шепнул моск сыну.
Ясон, дома изучавший не только историю, но и современные хитросплетения, знал, что иллирийцы, когда только появились на берегах Эгейского моря, отвоёвывали себе территорию, воевали с эгейцами. Потом уже, когда Филипп стал басилевсом, подписали договор, и теперь вместе строят единое государство.
– О, Мерван в гости пришёл, – пророкотал рыжий гигант, – а мы уж забыли, как ты выглядишь.
– Как выгляжу – я, или мои панцири, что я продаю? – взрослые обменялись приветствиями. – В прошлый раз, Парм, вы за них не доплатили.
– О чём речь, ещё партию возьмём – переплатим! – гигант подмигнул Аминтору.
– Не понимаю, зачем вам столько вооружения… – моск пожал плечами.
Аминтор обнял его за плечи, приглашая войти в пещеру: разговор не для посторонних.
– А это что за мелкий? – рыжий гигант уставился на Ясона. – Да ещё и с кошаком, Мерван, твой что ли?
– Мой, – с гордостью похвастался моск.
– Не, уже наш, – засмеялся Аминтор. – Парм, принимай жреца Вакха.
– О, вот оно как… – усмехнулся иллириец, перевёл взгляд приведшего их эфеба. – Такой мелкий – и уже жрец… Во, Олеж, учись. Отведи его к молодняку, пусть знакомятся.
– Хорошо, – Алесь кивнул, – Отец, мне вернуться?
Понятно, в кого такой рыжий… Ясон смерил отца и сына взглядом. Похожи, не отнимешь, но в сыне стихийной дикости нет, да и ростом он не в отца, помельче будет, постройнее.
– Займёшь свой пост. Служба есть служба, – гигант скрылся в проёме следом за остальными.
– А твой пост где? – поинтересовался Ясон.
– Охрана лагеря. Пошли что ли… все остальные в дальних пещерах.
Уууу… сурьёзный. Если и остальные такие, понятно, чего отец сюда сплавил, мол, дурь из башки выбить надо. Последний раз они с братьями чуть родную Мскету по камешкам не разобрали, когда старший в отцовские погреба залез. После неделю башка с похмелья болела. Угораздило же его попасть к эгейцам. Хотя говорят, у них страна дикая, кругом леса, разбойники, бандиты водятся. Вон, ахемениды туда ездить не любят, мало кто возвращается… А ещё говорят, волки – оборотни там ходят, на купцов нападают. Может, ему, Яське, удастся там главарём бандитов стать, во отец удивится!
На детей было отведено пять пещерок, около которых разместились трое рослых мальчишек возраста Яськи. Четвёртый чуть ли не за руку стоял с гоплитом, словно привязанный.
– Это всё? – Ясон даже остановился, в моском лагере молодёжи было более тридцати.
– Не, это молодняк, – Алесь окинул мальчишку взглядом, – как ты. Ещё пятеро эфебов, двое на постах, двое отдыхают.
– Понятно, типа взрослые, – усмехнулся Ясон. Итак, девять человек молодёжи, а лагерь больше чем на сотню… – А поёт у вас один… – пошутил он.
– Да, – весь такой взрослый парень шутки не понял. – Вон тот, светленький, что с ногами на скамью забрался, Павка, из Линкестов .
Яська сглотнул, чтобы не выдать прямо сразу свой комментарий, после которого его точно обратно домой отправят, и уже о карьере главаря бандитов останется только мечтать. Это ж сколько к одному певцу народу подсоседилось… может, отец его сюда отправил, потому что он тоже петь умеет, чтоб этим эгейцам стыдно не было… интересно, они всей своей страной прибыли, найдя одного с голосом?
Мальчишки разместились на площадке перед пещерами, дрожащий свет от огней почти не разгонял мрак. При виде подходящих ребята встрепенулись.
– Олеж, завтра на торг пойдём? – рванул к эфебу стройный медноволосый парнишка. Гоплит , наблюдавший за рыжим, приветливо кивнул пришедшим.
– Я же обещал, что пойдём, – Алесь потрепал подбежавшего мальчишку по всклокоченным локонам. – Тилк, да оставь ты его, сегодня уже не набедокурит.
– Ты это отцу скажи, – воин по-доброму усмехнулся в свою чёрную бороду, его синие глаза, весёлые и азартные, выдавали авантюризм.