Когда альфа замурлыкает (ЛП)

Мужские пальцы вырвали стаканчик из рук и бросили в ближайший мусорный бак. Не успела она отреагировать, как её повреждённую руку подняли, и посетитель прижал губы к её обожжённой коже.
Рука была не единственной частью тела, которая нагрелась от прикосновения.
«О Господи».
Она хотела свалить на страх то, что её сердечный ритм ускорился, а ноги слегка задрожали, но она уже достаточно взрослая и опытная, чтобы распознать влечение.
— Что ты делаешь?
— Целую ранку. — Вообще-то, он не остановился на простом поцелуе.
Кира бросила на Арика изумлённый взгляд, когда он провёл кончиком языка по её обожжённой коже, прикосновение оказалось более шершавым, чем она ожидала. Приятно. Очень приятно. Ей оставалось только представлять, как её также приласкают в самой чувствительной части тела.
«Да что, чёрт возьми, со мной не так?»
Здравомыслие вернулось, и Кира отдёрнула руку.
— Я не нуждаюсь в твоём поцелуе, тем более, ты — причина, по которой я обожглась.
— Я напугал тебя, мышонок?
Выражение её лица определенно говорило: «Хм, ты действительно так думаешь?» Он не выглядел раскаявшимся, судя по улыбке, изогнувшей губы.
«Ах. Осторожно».
Он слишком симпатичен, когда так делал, — это отвлекало. Кира попыталась вернуться на менее соблазнительную тему:
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, выискивая взглядом свидетелей, любого, кто может прийти ей на помощь, если Арик решит убить её за вчерашнюю оплошность.
Опять же, возможно, она слишком остро отреагировала. Он сегодня не выглядел рассерженным. Наоборот, в его глазах теплился, если она не ошибалась, скорее флирт, нежели ярость.
Но учитывая его бурную реакцию и высокомерие, Кира не доверяла этому.
— После нашего небольшого инцидента мне пришло в голову, что я, возможно, сорвался на тебе слишком сильно.
— Ты имеешь в виду, что вёл себя как засранец, — она намеренно оскорбляла его, чтобы вернуть себе былое самообладание.
— Я признаю, что некоторые из моих слов были очень оскорбительны. Я прошу прощения.
Что он сделал? Она почувствовала, как расширились глаза от его неожиданного извинения.
— Эм… спасибо. Полагаю, я, наверное, должна сказать, что сожалею о твоих уничтоженных волосах.
Он не смог полностью скрыть дрожь от воспоминания, и именно тогда Кира обратила внимание на фетровую шляпу на нём. Она соответствовала серовато-голубому цвету его костюма, сшитого на заказ, но всё же… Кира закусила губу, чтобы не засмеяться. Шляпа, конечно, симпатичная, но явно ему не подходила.
— Насчёт моих волос. Думаю, я должен дать тебе второй шанс. Реальный шанс обрезать мои волосы. Хотя, вероятно, получится короче, чем я рассчитывал изначально, учитывая наше недоразумение.
— Что, прости? Мне послышалось, или ты сказал, что хочешь, чтобы я обрезала твои волосы? Теперь я знаю, что ты надо мной издеваешься.
— Не издеваюсь. Как только вчера успокоился, у меня появилась возможность обдумать произошедшее. Я никогда по-настоящему не давал тебе шанса. Позволил шовинизму помутить мой рассудок. Но в моё оправдание скажу, что женщины, которые стригли меня когда-либо ещё, были моя мама и тёти, использовавшие для стрижки таз и кухонные ножницы.
Кира повернулась и вздрогнула:
— Ой!
— Правда-правда. Возможно, это поможет понять мои колебания. Я должен также признаться, что после инцидента поговорил с твоим дядей. Сначала я планировал вернуться в парикмахерскую, чтобы исправить стрижку. Однако, он заверил меня, что ты лучший парикмахер после Доминика.
Она не могла не гордиться похвалой:
— Я очень востребована. — Ну, или была до тех пор, пока её старая парикмахерская не сгорела при странных обстоятельствах.
— Так как насчёт того, чтобы начать всё сначала? Привет, меня зовут Арик. — Он протянул руку, а она уставилась на неё.
Он издевался над ней? Кира бросила настороженный взгляд, но ничего не увидела на его лице, кроме искренности или её очень хорошей подделки.
Поскольку Арик был клиентом дедушки, она бы выставила себя полной сукой, если бы бросила извинение обратно ему в лицо, особенно после того, что натворила, поэтому она скользнула пальцами в его огромную ладонь.
Словно электрическим разрядом, её пронзила дрожь узнавания. Какими бы ни были его недостатки, она не могла отрицать своего влечения к нему.
— Я Кира.
— Кира. — То, как он перекатывал слоги её имени на языке, послало дрожь по её позвоночнику. Хорошо, что он не радиоведущий ночных передач. Иначе утром было бы очень много невыспавшихся женщин. — Итак, Кира, теперь, когда мы правильно представлены друг другу, не могла бы ты подстричь мои волосы, пожалуйста.
О, боже, как он это сказал… Она почти прислонилась к двери, чтобы не упасть. Притяжение к нему действительно было безумным. Но это не его вина. Проблема явно в Кире.
«Интересно, существует ли такая таблетка, которую я могу принять, чтобы предотвратить притяжение к неправильным парням?»
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Но мне нужно, чтобы ты сделала это, — мягко пробормотал он. Приблизившись, Арик захватил всё внимание Киры, возвышаясь над ней и подавляя шириной своих плеч — большой мужчина, именно как ей нравилось. Полный решимости взгляд сосредотился на ней, не страшась встретить её пристальный взгляд, и это было ужасно сексуально.
Она хотела прижаться к нему, смягчить жёсткую линию губ, попробовать дразнящую улыбку, скрывающуюся в уголках рта.
Как она могла стричь его, когда ей хотелось лишь провести руками по всему его телу?
Ей нужны помощники, чтобы она могла держать себя в узде.
— Если ты вернёшься через час, когда мы откроемся, я всё исправлю.
— Час? Не думаю, что меня это устраивает. У меня деловая встреча утром, и мне бы не хотелось выглядеть так.
Янтарные глаза умоляли. Она колебалась. Эти глаза были слишком соблазнительными. Ей хотелось отвернуться. Не сдаваться.
Но…
Технически она могла принять его сейчас. У неё был ключ от парикмахерской. Но проблема заключалась в том, что ещё никого не было.
Осмелится ли она его впустить и стричь его волосы одна? Другими словами, доверяла ли она себе, когда была рядом с ним?
«Серьёзно, я такая трусиха?»
Ей действительно нужно было взять под контроль свои гормоны. Она не какая-то легкомысленная девчонка, которая бегала за парнем. Она женщина, которая знала, как справиться с противоположным полом. Ещё она была знакома со словом «нет».
Она могла противостоять его обаянию, тем более, в действительности она не останется со здоровяком наедине. Совсем скоро её дядя будет бесцельно бродить здесь, не говоря уже о широких окнах и людях, идущих по тротуару.
Свидетели на случай, если руки надумают снова её подвести.
Но как же её безопасность? Что, если его флирт был всего лишь уловкой? Что, если его извинения направлены на то, чтобы ослабить её защиту?
Пока они говорили, тротуары стали заполняться людьми, начинающими свой день.
Если здоровяк хотел причинить ей вред, они будут свидетелями.
Хотя, судя по едва заметному интересу в выражении его лица, а никак не ярости, которую она помнила, у неё не складывалось впечатление, что он хотел причинить ей вред. По крайней мере, не болезненными способами. Напротив, его рука, держащая её руку, которую он до сих пор не мог отпустить, поглаживала большим пальцем кожу.
«Сделай это».
«Не делай этого».
Её разрывало на части, но в действительности имелся лишь один вариант. Кира была не из тех, кто обычно трусил. Мужчина перешагнул через свою гордость и извинился. Меньшее, что она могла сделать, — помочь ему.
— Заходи, я посмотрю, что можно сделать. — Под этим она подразумевала, что она может сделать с прической, а не с ним.
Почему такие мысли вышибают из неё дух?