У осьминога три сердца (СИ)

— Поняла, — Мэри удаляется.
Одеваюсь, попутно выслушиваю восторги Дэна. Да, а когда-то все началось с одной единственной тату…
Делаю снимок получившейся татуировки с двух ракурсов.
— Готово, какое-то время будешь видеть ее редко, но ты выдержишь это! — Насухо вытираю область, наклеиваю заживляющий пластырь и даю с собой расходник, подробно рассказывая, как ухаживать за татуировкой в период носки и смены пластыря, а также после него.
— Полезная штука, — смотрит на упаковку.
— Лучше пеленок!
После оплаты возвращается уже одетый, прощается повторно, еще раз одаривая меня довольной и теплой улыбкой — вот она, награда.
— Удачи, быть может, не последний раз видимся, — подразумеваю, если на одной татуировке все для него не закончится. — Жду фото через две недели.
— Обязательно!
========== Глава 2 ==========
Общение с амбициозными целеустремленными людьми с большими планами на свою жизнь — это топливо для меня. В свое время мне повезло познакомиться с Леоном. После двух лет работы и приема клиентов у себя дома, я решил, что так больше продолжаться не может: терпение родителей плавно подходило к концу — они претендовали на личное пространство, а в нашей двушке у них было на это абсолютное право. Поэтому я запланировал арендовать помещение в частной студии. Плата относительно моего заработка прилично бы ударила по карману, если бы я занял одиночный кабинет. И сама судьба натолкнула меня на объявление в группе тату-мастеров, в которой Леон искал замену на место ушедшего мастера.
Мы быстро притерлись друг к другу. Через какое-то время Леон рассказал мне о своих планах по открытию студии. В той, что мы работали, были существенные минусы, и они сильно влияли на мнение клиентов, приходивших забиваться. В соседних помещениях располагались парикмахерские, косметологические и маникюрные салоны, вся атмосфера, которую мы пытались создать для своей работы, рушилась посторонними химозными запахами, какофонией музыки, голосов и рабочих инструментов. Мы объединили силы и мозги, накидали бизнес-план, который бы позволил все это дело не только окупить, но и заработать на нем. На поиск подходящего помещения ушло полтора месяца, на то, чтобы воплотить простой и лаконичный для тату-студии дизайн в жизнь — еще два. Но когда мы открылись, а кабинеты заполнились мастерами — все изменилось. Каждый приходивший к любому из мастеров клиент сарафанным радио разнес слухи о нашем появлении, мы даже толком рекламную акцию запустить не успели. За нами стали следить куда пристальней. И мы с Леоном за этот шанс ухватились…
Через два года на одном из заграничных слетов тату-мастеров, мы закорешились со Стэфаном — старпером в мире татуировки. Он и его супруга на тот момент уже пятнадцать лет держали в Мюнхене — город на юге Германии — свою студию. Достаточно популярную и востребованную по сей день из-за своей фишки: помимо работы «домашних» мастеров, они предоставляли услуги заграничных ребят, которых Стэфан находил на подобных мероприятиях и завлекал в свою команду. Условия были просты и абсолютно прозрачны: на два месяца в году он предоставлял тебе жилье и кабинет в единоличное пользование, а также самих клиентов, и к назначенному тобою ценнику за каждую отдельную работу плюсовал на свое усмотрение определенную сумму и получившийся излишек забирал. Нас с Леоном такие условия вполне устроили, и мы на это дело подписались.
Моя четвертая поездка в Мюнхен пришлась на февраль. Неплохой уровень владения немецким и ведение постов на двух языках одновременно позволило самостоятельно расширить аудиторию за пределами России. И Стэфан, как связующее звено между мной и клиентами, постепенно перестал играть главенствующую роль в моей карьере в Германии.
***
Идея не перестает крутиться в голове и зудеть в подсознании до тех пор, пока не рисую эскиз: в туманности Киля в космическом пространстве огромный огненный осьминог своими щупальцами обнимает Нептун, и забрасываю его в сеть с подписью «Набьем? /Stopfen?» Ответ прилетает в директ достаточно быстро: «Stopfen!» Нетерпение не дает отложить сеанс на ближайшее свободное и в то же время самое дальнее число — конец марта. Сходимся в цене и договариваемся на самый разгруженный день: с утра лишь трехчасовой завершающий сеанс и время на проработку эскизов — вот его то и можно сдвинуть.
Каково же мое удивление, когда в назначенный день из приоткрытой двери доносится идеальная, без акцента, немецкая речь, переговоры со Стэфаном заканчиваются, а в кабинет входит уже знакомый ранее парень.
— Привет, и ведь, действительно, не последний раз видимся, — улыбается Денис.
На моем лице ничем не скрыть замешательство, и оно, кажется, доставляет ему небывалый восторг. Пока залипаю, выдавив из себя только удивленное «Вот это да», раздевается и, плотно прикрыв за собой дверь, проходит вглубь помещения.
Ну не каждый же день меня так застают врасплох.
— Вообще, я был записан к тебе на середину марта, — ходит сразу с козырей Дэн. — А тут твое заманчивое предложение и более ранняя дата, приятное удивление.
Перезагружаюсь, окончательно избавившись от шока. Это он так хочет меня упрекнуть? Не понимаю.
— Я специально освободил время для этой работы, у нее индивидуальные привилегии.
— Да я уже понял, — улыбается и пытается растрепать примятые на макушке волосы. Снял шапку перед тем, как войти? На улице плюс шесть, не жарко, но вроде и не холодно до такой степени, чтобы так запаковываться.
Уже не терпится унять любопытство, но стоически выжидаю, у нас еще будет время, а пока нужно определиться с местом и перенести на него эскиз.
— Где решил бить?
— Вот здесь, — указывает на икру на левой ноге.
Честно говоря, больше всего боялся, что он решит забивать несуществующий (или очень маленький) бицепс.
— Отличный выбор, будет хорошо смотреться.
Кивает, избавляется от обуви, оставляя ее под диваном, и начинает подворачивать штанину до колена.
— Так, стоп, — в задумчивости поглаживаю подушечками указательного и большого пальцев бороду, за прошедшее время не изменившую своей длины и формы из-за пары визитов в барбершоп, — снимай, ни к чему пережимать вены.
Пожимает плечами, мол, ладно, выпрямляется и почему-то все это время не сводит с меня взгляда, пока расстегивает ремень и ширинку. Любопытно. Подкатываю стул на колесиках к кушетке:
— Запрыгивай.
Ложится на живот и опирается на локти. В помещении достаточно тепло для того, чтобы с голыми ногами ощущать себя комфортно, но на всякий случай предлагаю тонкое покрывало, и он от него не отказывается, укрываю, подворачивая чуть ниже колен.
— Спасибо, скину, как только станет пожарче.
— Не переживай, еще как станет! После пятнадцати минут непрерывной работы захочешь и джемпер с себя стянуть.
Отворачивается и утыкается носом в валик для шеи. Интересно, этот парень с любой фразы лишь отдаленно напоминающую пошлую так сыпется? И ведь даже не скрывает свою реакцию, будто бы специально старается, чтобы заметили.
Эскиз на теле. Машинка в работе. Необходимые вещи под рукой.
— Может, расскажешь, как тебя занесло в Мюнхен?
— Я здесь живу.
Ответ более чем неожиданный. Чувствую, будто мы поменялись местами: в первый сеанс его было практически не остановить, и теперь мне кажется, со мной произойдет тоже самое.
— И как давно?
— Семь лет уже. Мы с родителями переехали, когда я учился в восьмом классе.
Плавно веду иглой, прорисовывая окружность Нептуна.
— Теперь понятно, почему ты так бегло и легко шпаришь на немецком.
— И да, и нет.
— И как это понимать?
— У меня интернациональная семья: мама — русская, папа — немец. Меня и малых с детства обучали двум языкам. Родители установили между собой одно правило: отец должен общаться с нами только на родном языке, за исключением редких ситуаций, например, когда помимо нас ему одновременно нужно донести ту же информацию до человека не понимающего по-немецки.