Женька (СИ)

========== Женька ==========
Ночь. Луна. Холодная и безучастная. Звёзды подмигивают на небе, тихо и безразлично, далекие, за многие миллионы, миллиарды световых лет.
Одна в комнате. И одна на всей планете. А не так давно она была с Сашкой, и они были счастливы…
А сегодня он женился на другой. И, чёрт возьми, на ком? На Светке. Они ещё и в школе не ладили. Она и эта Галкина. Галкина была красавицей и даже выиграла корону Королевы на выпускном бале. (Они учились в английском лицее, и многое переняли из британских школ). Как она всё это ненавидела. Всю эту напыщенность, все эти английские праздники, которые они всегда (традиция!) отмечали. Она бы многое отдала, чтобы учиться в нормальной школе, где слыхом ни слыхивали о Дне Благодарения и Елизавете II.
Галкина была Королевой. А Королём бала стал… Как же там его звали? Толян? Да, Толька Петров. Высокий, симпатичный мальчишка с голубыми глазами. Потом он уехал за границу. Так, по крайней мере, говорили. Ну, при его-то родителях, это не мудрено. А она стала встречаться с Сашкой. Сашка тоже окончил ту же школу, что и она, но годом раньше. Он не был красавцем, зато окончил школу с медалью и поступил в местный Университет на юрфак. Через пару месяцев защитит диссертацию… И ещё, сегодня он стал мужем Галкиной. А она, Лукьянова Надежда Петровна, навсегда останется библиотекарем. Её выводило из себя, когда её так называли коллеги. Вообще её выводила из себя эта чёртовая работа, где постоянно надо было быть вежливой, с улыбкой на лице, так как в её обязанности входило постоянное общение с клиентами.
А ещё она навсегда останется одинокой. Одинокой. И ни кому ненужной. Она посмотрела в окно (у луны хоть есть звёзды), и вытерла набежавшие слёзы. Она ненавидела себя за свою слабость. Ей должно быть наплевать на Сашку и на эту дуру Галкину. Пусть даже Сашка и был её, Нади, первым мужчиной. Всего лишь первым, ехидно начал шептать надоедливый внутренний голос, добавляя соли на рану, зато он принадлежит теперь этой Галкиной, и в её постели он будет проводить все последующий ночи. Нет, решила Надя, хватит киснуть, ещё миллионы мужчин ждут её и жаждут, чтобы она сказала им «да». Но она ещё подумает. А завтра она сходит к родителям. Быть может, забежит к брату, чтобы навестить свою племянницу Алиску. Той недавно исполнился и годик, и она была такой забавной. А у неё никогда не будет детей, опять начал своё дело гадкий внутренний голос, потому что детей она всегда хотела только от Сашки. Но постепенно рыдания её стихли, и она забылась неспокойным сном.
Утром Надя проснулась в 8 часов. Она не привыкла долго спать. Она всегда вставала в 8 и шла на работу к 9 часам. Библиотека была рядом, через дорогу от её дома. Как обычно она встала, приняла душ, позавтракала…
…15 лет назад…
Женьку недолюбливали в классе, скорее даже ненавидели, но это её не заботило. У неё была своя компания, а остальных она посылала куда подальше. И неважно, что в её компании были почти одни пацаны. Кроме Маринки. Маринка… Она приехала из другого города и, несмотря на то, что ей было 16, выглядела она лет на 14. Маленькая, щупленькая, забитая всеми. Она чем-то была похожа на маленького птенчика, курносая, бледная с огромными зелёными глазами на пол-лица, немного угловатая, хотя на личико достаточно симпатичная. Её тоже невзлюбили в классе за то, что не могла за себя постоять (Женькин класс подобрался на редкость жестоким, где призиралась малейшая слабость). Но Женька почему-то сразу взяла её под свою защиту, хотя не совсем понимала, почему взяла эту девчонку под своё покровительство. Она сама всегда ненавидела забитых людей, но было в Маринке что-то такое, что заставляло сердце Женьки биться сильнее только при одном взгляде на это хрупкое создание. Что это было, Женька не понимала, но готова была порвать любого, причини тот малейшую обиду девушке.
И от Маринки отвязались, так как никто не хотел связываться с Беловой. Та ходила в дзюдо, профессионально занималась рукопашным боем и даже имела призы по меж городским и областным соревнованиям. Кроме этого Женька успевала ходить в бассейн, гулять с компанией, побивать иногда своего брата-погодка 14 лет. Нет, конечно, она любила брата, но, в то же время люто, почему-то, ненавидела. Тот был очень мягким, слабохарактерным и ему часто доставалось ещё и от своих одноклассников. Но когда они были вместе, Женька и Паша, то к нему даже боялись подойти, так как за брата Женька могла свернуть шею любому. Училась она так себе, в отличие от брата, который был отличником, занимался в музыкалке и ходил в художественную школу, мечтая стать художником. Их родители не очень-то занимались воспитанием своих отпрысков и позволяли им делать то, что те хотели. Если дочь или сын просили денег, отец их ими снабжал, благо, работая в развивающейся фирме денег у него было достаточно. Мать занималась торговлей и собиралась открывать свой магазин. Так что бедными семью Беловых назвать было нельзя.
Для завершения картины можно описать Женьку-сорвиголову. Роста чуть выше среднего, она явно не обладала фигурой Клавы Шифер, чему нисколько не расстраивалась. Скорее, даже наоборот. Волосы чёрные, спортивная короткая стрижка ёжиком. Тёмно-карие, пронзительные, почти чёрные глаза, которые всегда прищуривала, когда злилась на кого-то или что-то. Она была бы даже красива, если бы не носила старые потёртые джинсы, балахонистый свитер и солдатские ботинки. Женька как будто не знала о существовании ни помады, ни туши, ни чего-то прочего из арсенала девушки. От неё всегда пахло сигаретами, и от того что она много курила, голос у неё уже сейчас был с лёгкой хрипотцой. Со спины её иногда даже принимали за парня. Хотя, в отличие от парней она редко позволяла себе ругнуться. Послать человека куда подальше, она могла и без употребления нецензурной брани.
Марина отличалась от Женьки многим. Во-первых, она жутко не любила, когда Женька затевала сама, или встревала в драки. Марина вообще ненавидела всякого рода насилие. Во-вторых, модельная стрижка делала её чуть женственнее, хотя, как и Женя отказалась от длинных волос лет в 12-13. Она издали очень напоминала подростка из-за своей угловатости. И она, наверное, как и Женя, в своей жизни тоже очень редко носила юбки. Как она была рада, когда не так давно отменили всем ненавистную школьную форму. И, так же как и Женька закинула комсомольский значок куда подальше, чем очень огорчила отца (мать ушла, когда Марине было 2 года и её она не помнила), к тому же она почти никогда не верила в сказку про светлое будущее.
Парни в компании Женьки приняли Маринку сразу. Потому что Женька была своего рода авторитетом, а ещё, Маринка была симпатичной девушкой. И, скорее всего второе было, во-первых.
Стоял летний вечер. Солнце уже почти закатилось, окрасив небо в розовый цвет. Сашка и Маринка сидели в беседке в городской рощице. Сашка вытащил сигарету, закурил.
- Будешь? - спросил он девушку. Она согласно качнула головой. Парень протянул пачку «Camel»’а и когда Маринка взяла сигарету, поднёс спичку.
– Слушай, у меня в воскресенье днюха…18лет. Придёшь?
Маринка посмотрела на Сашку.
- А кто ещё придёт??
- Никого. Я только тебя приглашаю.
- Не думаю…
Она и в правду не очень-то хотела идти к нему. Да и Сашка ей не нравился: его слегка длинные, не всегда чистые волосы всегда отталкивали девушку. К тому же он всегда ходил в спортивном костюме, что её убивало. Да и запах одеколона был слишком резкий. Если честно, представители мужского пола её пока не интересовали. Если не считать Башлачёва и Цоя.
Парень подсел поближе и приобнял девушку за плечи.
- Марин, солнышко…
Сашка поцеловал её в щёку.
- Саша… не надо!!
- Зайка, ты такая красивая. Ты мне сразу понравилась.
Он становился настырнее, а Марине это не нравилось.
Тут неожиданно из кустов появилась Женька. Она вышла не спеша, засунув руки в карманы джинсов. Сашка быстро отодвинулся и нервно затянулся сигаретой. Женька, слегка прищурив глаза, посмотрела на парня, потом перевела взгляд на Маринку. Сашку внутри передёрнуло. Он знал этот взгляд. Когда Женька так смотрела, жди драки. Он подумал, что Женька знает обо всех его девчонках. А значит, жди беды и Маринки ему не видать как собственных ушей. А ведь он поспорил со своим братом, что «сделает» Маринку, к тому же та ему и в правду нравилась.