Элегантность в однушке. Этикет для женщин. Промахи в этикете, которые выдадут в вас простушку

– Ути-пути, какой хорошенький. И чей ты такой славненький? Какая стать! Какая шерсть, – наговаривала она, гладя его по спине. А тот тоже не растерялся: театрально выгибался под ее рукой, словно балетмейстер на смотринах. – Чего хотела? Неужели деньги за аренду вперед решила в кои-то веки принести?
– Хотела, честно, но вот решила ему корм купить и за приют кошачий заплатить. Так как планирую уехать на неделю, а оставить одного такого СЛАДКОГО не могу.
– Ишь ты, приют! Сами сиротские, и котов хотите такими же сделать. Ишь ты, – повторила она. – Нечего ему по приютам со всяким сбродом таскаться, я к себе его заберу.
И вырвала кота из рук, будто, останься он хоть на минуту еще у меня, ему бы грозила незавидная участь.
– А куда ты намылилась-то? И не думай, что арендную плату в эту неделю я тебе отменю. Меня не волнует, где ты там таскаешься…
– Да я и не собиралась просить вас об этом, у меня даже в мыслях не было. Я только хотела у вас уточнить адрес. Возможно, вы знаете, где найти Ларру Борро. Уж кому как не вам известны все адреса…
– Ларрочку? Кто ж ее не знает? Вот только зачем тебе к ней? – спросила она, прищурив один глаз.
– Письмо нужно передать, – вот уже второй раз за утро соврала я.
– Ну, тогда иди до магазина цветов, а там за ним увидишь арку. В ней будет вывеска с домофоном. Я надеюсь, ты знаешь, что лучше идти туда на голодный желудок.
Я, конечно, не знала, но так как забыла позавтракать, мой желудок полностью соответствовал пропускным параметрам.
На радостях, что так легко удалось узнать адрес, я чуть было не расцеловала ее и своего рыжего кота, который к тому времени уже пригрелся на ее большой и теплой груди. Мне было даже немного обидно, что он не удосужился кинуть на меня и прощального взгляда, а наоборот, еще дальше засунул свой нос под ее руку. В радостном порыве обняв-таки Маргариту Павловну, слегка мстительно прижав кота, я кинулась к цветочному магазину.
Добежав всего за пару минут до заветного адреса, я осознала ценность совета о голодном желудке. Дело в том, что цветочный ларек находился совсем рядом с рыбным магазином, а вернее, его задней дверью, где стояла огромная урна с рыбьими потрохами. Как эти два места могли существовать рядом друг с другом, мне было непонятно. Плотно обвязав нос шарфом, я пробежала под арку и увидела красную вывеску с золотыми буквами: «Ларра Борро». Над крыльцом висел старинный колокольчик, дернув за который, я не услышала ни звука. Толкнув дверь со всей силы – она оказалась незапертой и почти невесомой, несмотря на тяжелый чугунный вид, – я прямо влетела в затемненное фойе.
Едва не задев из-за этого носом ковровую дорожку, я очень умело сманеврировала на свободный стул, стоявший ровно посередине фойе, между двумя другими, на которых уже к этому моменту сидели две ожидающие своей очереди женщины.
– Извините, – сказала я, поправляя одежду и делая вид, что завязываю шнурок на ботике, чтобы объяснить тем самым нелепость своего появления.
Не получив ответа на извинение и слегка привыкнув к темному освещению, я начала разглядывать своих соседок.
Они были абсолютной противоположностью друг другу. Сидевшая справа от меня была словно дива, сошедшая с обложки глянцевого журнала. Обладательница шикарных ног, груди, попы, плеч, волос (и так можно продолжать до бесконечности) сидела, уткнув свой кукольный носик в новый журнал, переворачивая его глянцевые страницы такими же глянцевыми ноготками. Одета она была так же многообразно, с акцентами на всех частях ее «природной красоты» – особенно на той, которая находилась выше живота… Живота у нее как раз и не было, на его месте красовался загорелый пресс.
Зато у второй моей соседки все было ровно наоборот. Ее неухоженный и неопрятный вид говорил о том, что она давно за собой не следит, а запах недавно испеченных пирожков с капустой, исходящий от нее, и соска на пальце вместо кольца говорили о том, что, скорее всего, она многодетная мама, которая давно забыла о себе.
И скорее всего, обе они были очень одиноки… В смысле мужчин. Так как выпрямились словно по струнке, когда в холл зашел высокий мужчина. Выпрямив спину, обе будто выросли сразу на десять сантиметров, у «мамаши» совершенно неожиданно появилась грудь, а у глянцевой куклы она выросла еще на размер.
Я же, столько времени прослужив в армии и привыкнув больше к мужчинам, чем к женщинам, совсем не среагировала на его внезапное появление, а даже наоборот, сделалась как будто еще незаметнее, словно хамелеон, приняв цвет обивки кресла.
Какие же мы разные, подумалось мне в тот момент. Вроде бы все одинаковые, все женщины. Но абсолютно не похожи на друг друга ни внешне, ни внутренне. И наверняка судьбы у нас совершенно различались.
Тем временем, не обратив ни на одну из нас никакого внимания, красавец мужчина без стука зашел в дверь – и в тот же момент она снова распахнулась, и мы услышали знакомый мне по телефонному разговору металлический голос:
– Заходите!
Мы все переглянулись, как бы спрашивая, кто из нас идет первой.
– Заходите-заходите!!! Все, все заходите!
Красотка хмыкнула громче всех и проплыла в кабинет; я также решила пойти за ней, раз обращались ко всем; нашему примеру последовала и «мамочка».
То, что предстало передо мной, никак не соответствовало моим ожиданиям. За столом сидела грузная женщина с черными как смоль волосами до пола; ее большие руки со множеством колец внушительно лежали на старой, потрепанной колоде карт.
– Садись, – сказала она, даже не посмотрев в нашу сторону и, видимо, оттого думая, что к ней зашел один человек.
– Нас тут несколько… – уточнила я. – Кому из нас садиться?
Ухмыльнувшись большими красными губами, продолжая смотреть на разложенные на столе карты, гадалка подняла руку, и мне показалось, что указала она только на меня.
Я послушно села, но то же самое сделали и мои соседки. И тут мне захотелось все-таки им пояснить, что предложили сесть только мне, но гадалка вдруг неожиданно запела…
Я не могу передать песню слово в слово, но смысл ее предельно ясно дошел до каждой из нас.
Раскладывая карты и напевая странным загробным голосом, она предрекла скорую смерть всем троим, сказав, что только одна обретет женское счастье, при условии, что правильно соберет свой кубик Рубика.
И вот опять я услышала название этой головоломки. И, вспомнив, где его видела, я с победоносным видом, даже не попрощавшись со своими двумя «соперницами», понеслась домой – назад к бабушкиному письму с заполненной мной таблицей.
Я была уверена, что только мне известен секрет сборки кубика Рубика и только я поняла, что имела в виду предсказательница. И я была уверена в своей «победе» в этом предсказании.
Выбежав из салона, я понеслась так, словно у меня включился режим ускорения. Я пробегала мимо людей вихрем, пару раз даже столкнувшись с кем-то и чуть не снеся их с ног, тихо, чуть шевеля губами, извинялась себе под нос и продолжала бежать. Я, словно цирковая мартышка, перепрыгивая через три ступени, быстро спустилась на площадь, где стоял мой дом. И вот, когда до моего подъезда оставалась пара метров, я решила забежать в кондитерскую за чем-нибудь сладеньким. Заложив, словно истребитель, резкий разворот на сто восемьдесят градусов, я вдруг уткнулась в чью-то грудь. Нужно уточнить, что грудь эта была явно мужская, и пахло от нее очень даже приятно. Мне показалось, что я даже немного прибалдела от давно забытого аромата и, уткнувшись носом в эту грудь, глупо простояла так лишних несколько секунд.
Очнувшись от дурмана мужского запаха и парфюма, я решилась все-таки поднять глаза и оценить место столкновения. Тут должна уточнить: в связи с тем, что я давно не вкушала мужской аромат, мой мозг отказался адекватно оценивать ситуацию, и в какой-то момент мне показалось, что от тестостеронной передозировки у меня начались галлюцинации.
Подняв глаза, я увидела лицо того человека, который мне сегодня встретился в салоне мадам Борро. Это слегка небритое мужественное лицо улыбалось мне снисходительно-нахальной улыбкой. Именно так смотрят на нашкодивших детей… или котов, будучи в хорошем настроении. И мне было ужасно неловко, так как я почувствовала себя именно дворовой девчонкой, а не зрелой самодостаточной женщиной.