Огненный шторм (ЛП)

Богиня, возлюби ее, она пыталась. Послышался ещё один голос, выражающий протест, и я с трудом смогла поверить своим глазам.
Рядом с Ферн стоял Коул спиной ко мне, но я его узнала бы в любом случае. Мой от-случая-но-уже-наверное-не-к-случаю любовник, чью руку я была вынуждена отрубить, чтобы он выжил во время катастрофы, вызванной легочными червями. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он был чуть больше чем слегка не в себе. Иногда это случалось с Элементалями, потерявшими конечности.
И все же это был он, и он защищал меня. Он поднял свою целую руку и толкнул ею Мэтча в грудь.
— Она моя. Никто не заберёт ее у меня.
Что ж, а вот и пришло время для нежностей.
Я снова огляделась, звёзды больше не сыпались из глаз. Эш лежал ничком на земле лицом в грязи. Он не сопротивлялся, и я поняла, что самостоятельно не вытащу нас обоих их этой заварушки. Боль погасила мою злость, и я больше не могла удерживать связь с землей.
Эндер, прижимающий меня к земле, надавил сильнее, и я откинула назад голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Волосы у него были светлее, чем у остальных из Шахты, его можно было бы назвать блондином, если бы не отличительный рыжий оттенок.
— Как насчёт ослабить хватку?
Он ухмыльнулся мне, чем напомнил Ила, Ундина, с которым пришлось сразиться в Глубине, и который имел склонность калечить людей.
— Хм, я бы с удовольствием посмотрел на тебя на коленях передо мной, маленькая Терралинг. Ты хорошо смотришься внизу.
Я попыталась вырваться, но он сжал сильнее, и на мгновение мир исчез, и боль затмила сознание.
Я орала и визжала, с огромными усилиями я подняла голову, потому что даже это движение жгло порванные связки и сухожилия. Коул подхватил Ферн и увел ее подальше. Его глаза на миг вспыхнули зелёным, когда они встретились с моими.
— Прости, Ларк. Я не могу спасти тебя.
Я вздохнула.
— И никогда не мог. Это не новость.
Его взгляд заледенел, и Эндер за мной засмеялся.
— О, какой вспыльчивый. Я надеюсь, твоё заключение затянется на недели. Знаешь, я ведь один из стражников в подземелье. Я позабочусь о тебе. Лично.
И почему я не удивлена?
Время, казалось, остановилось, грохот сердца отдавался в висках, одетые в кожу Эндеры расступились. К нам шел мой отец, но я не надеялась, что он спасёт нас. Я потеряла веру в него давным-давно.
— Мне нужно переговорить с моими Эндерами, прежде чем они отправятся навстречу своему наказанию, — сказал он, и его обычно густой голос явственно подрагивал. Мэгги пробурчала:
— Если ты попытаешься их освободить, мы не станем мириться с этим.
Он отмахнулся от нее как от назойливой мухи и остановился передо мной. Он медленно присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
— Ваше Величество, — я склонила голову.
— Эндер Лакспер, я пытался защитить тебя от самой себя, но, видимо, ты обладаешь способностью находить неприятности везде, куда бы ни пошла.
Эндеры вокруг нас переминались с ноги на ногу, кто-то даже хохотнул.
Отец глубоко вздохнул, и из его лёгких вырвался влажный хрип.
— Богиня-мать велела тебе встретить свою судьбу в Шахте без моего вмешательства. У нее для тебя там есть задание, жизнь, которую нужно спасти.
Я подняла голову и по-настоящему посмотрела на него, когда до меня дошел смысл конца фразы. Он был бледен даже с учётом постоянного загара, глаза казались затуманенными, даже одежда висела как на вешалке. У меня сдавило сердце. Неужели один из лёгочных червей выжил?
Я спросила со всей мягкостью, на которую была способна:
— Ты болен?
Он склонил голову так, чтобы наши лбы соприкоснулись, его слова были только для моих ушей:
— Я думаю, что умираю, Лакспер. Во всем мире не сыщется лекарства от моей болезни. Я не знаю, почему Фиаметта послала своих Эндеров за тобой, ведь она клялась, что не держит зла на тебя и Эша.
Он поднял трясущуюся руку и обхватил мой затылок, прижимая сильнее к себе.
— Дитя, будь сильной и знай, что я сожалею за все обиды, нанесенные тебе, впервые я ясно это осознаю. Я благодарен этой болезни, жар смывает всю ложь, которой напичкала мою голову Кассава. Мы увидимся, когда будем вместе прогуливаться за дальней Гранью, но я буду молиться, чтобы ты не отправилась в это путешествие ещё тысячи лет.
Горло сдавило, я не смогла ничего произнести из-за комка в горле. Слезы покатились по щекам, когда он встал и пошел к Эшу.
— У тебя осталось лишь одно задание, Эндер. — Он прикоснулся к плечу Эша. — Ты знаешь, что я имею ввиду.
Эш сжал челюсти и медленно поклонился.
— Все будет сделано.
Рука короля опустилась с плеча Эша, и Ферн побежала за ним.
— Ты должен остановить их.
Он шел не останавливаясь, но я все равно услышала его слова:
— Я сделал все, что мог. Они должны пройти через это самостоятельно.
Эндеры сомкнули ряды, когда отец исчез с вцепившейся в него Ферн, Коул последовал за ними. Как бы то ни было, я могла, по крайней мере, сказать, что они пытались спасти нас.
Эш покачнулся вперёд, и Эндеры сосредоточили все свое внимание на том, как он сцепился с Мэтчем. Эндер позади меня лишь сильнее сжал пальцами плечо.
— Ты никуда не идёшь, Терралинг. По крайней мере, не туда, куда бы хотела.
Потасовка перед нами прекратилась, и рука Эндера сжала меня сильнее как раз перед тем, как краем глаза я заметила черную вспышку, и меня по голове огрели дубинкой, отправляя в небытие.
*** 
Комната королевы была темной, но это не имело значения. Человек, чьи воспоминания я видела, с легкостью крался здесь, не задевая мебель и безделушки, которые могли обнаружить его — а я была уверена, что это были воспоминания мужчины — присутствие.
— Проклятие, женщина, — прорычал он, — где, мать твою, ты это прячешь?
Он рыскал по комнате, которую я с трудом могла разглядеть в неясных отблесках. Ее построили в форме восьмигранника, стены были из гладкого черного камня, напоминающего дубинки, которые носили Эндеры Шахты. Посередине комнаты расположилась кровать, колонны из черного камня заканчивались изогнутыми остриями, с которых свисала прозрачная ткань, сверкавщая даже в темноте. Она крепилась подобно паучьей сети. Если бы я могла затряслись, я бы затряслась, но пойманная в ловушке чьих-то воспоминаний, я не могла пошевелиться.
— Ну вот, — он наклонился рядом с кроватью и пошевелился, будто дрожа, когда звук струящихся скользящих простыней застал его врасплох. Выглянув из-под кровати, он уставился на свою королеву. Ее рыжие волосы были цвета свежей крови, что только подчёркивало бледность кожи и глубокий голубой цвет глаз. Необычный цвет для ветви Элементалей огня. Она села, простынь скользнула вниз до талии, обнажая грудь на теплом воздухе.
— Что ты делаешь в моих покоях, Эндер?
Он сглотнул.
— Моя королева, все, чего я хочу — это служить тебе.
Она могла поджарить его задницу в мгновение ока, и они оба знали это. Ее способность управлять лавой была неслыханной, начиная с первых хроник их народа. Для нее лава была живой, как прирученный зверь, готовый выполнить любые ее поручения, невзирая даже на законы природы.
Был лишь один способ, попытаться выбраться отсюда живым. Насколько знаменитой была ее способность управлять лавой, настолько же знаменитым было ее ненасытное либидо.
— Я хочу служить тебе любым способом, каким бы ты ни пожелала. — Его голос стал хриплым, и он отважился скользнуть руками по простыням и погладить ее обнаженную кожу. Тыльная сторона его ладони была со шрамами. Старая, небрежно залеченная рана. Четыре неровных рубца, начинавшихся между пальцами и уходивших к основанию кисти.
Она изогнула бровь.
— Каким бы способом я ни пожелала?
Он склонил голову, вдыхая запах ее простыней, и думая, будет ли это последним, что он увидит.
— Моя королева, я весь в твоей власти.
Ее пальцы закрылись в его волосах и притянули его ближе.