Огненный шторм (ЛП)

Но Бранд не поможет мне спасти Эша, если я отвечу отказом на его просьбу.
— Хорошо, я помогу, — неохотно солгала я. Пета сжала мое плечо когтями, но я не могла взглянуть на нее, опасаясь, что она увидит мою ложь.
Она положила голову мне на плечо.
— Замарашка, ты нас обоих угробишь.
  
 Глава 4 
 
Бранд барабанил пальцами по столу.
— Я обещал Эшу, что выведу тебя из Шахты, как только смогу. Поэтому, когда увидишь его, объяснишь, что сейчас у нас нет такой возможности.
— Ты хочешь, чтобы я соврала ему, — сказала я, откинувшись на спинку стула и скрестив руки. Пета фыркнула, и я еле сдержалась, чтобы меня не передернуло. Только что я сама лгала Бранду, а теперь упрекаю его за то же самое.
Смоук пододвинула ко мне тарелку с едой.
— Ешь, мы сможем это обсудить, как только ты наполнишь свой живот.
Крякнув, Бранд вгрызся в еду, и я преследовала его примеру, надеясь, что Пета подскажет, если я нарушу какие-нибудь правила.
Еда была просто превосходной. Передо мной стояла тарелка с клейким рисом, политым острым густым соусом с большими кусками манго и свинины. После двух ложек у меня над бровями выступил пот, но это было хорошо, ведь меня наполнило тепло. Я съела три порции, перед тем как отодвинула тарелку и потянулась за оловянной кружкой с водой, как я подумала сначала. Но после пары глотков я поняла, что на языке было молоко с позвякивающими кубиками льда, дающим напитку прохладу.
— Это успокоит огонь у тебя во рту, — сказала Смоук, лишь чуть-чуть приподняв уголки губ в улыбке.
— Спасибо.
Я сделала ещё один глоток и подняла кружку Пете, наклонив ее, чтобы она смогла дотянуться до молока. Она замерла на мгновение и посмотрела на меня, а потом прильнула к молоку и стала жадно лакать. Бранд перестал есть, застыв с открытым ртом и вилкой на полпути ко рту.
Я перевела взгляд с него на Смоук.
— Что?
Она опустила глаза, таинственно улыбнувшись.
— Ничего, — он покачал несколько раз головой и вернулся к еде. Ну что я натворила в этот раз, черт возьми?
Смоук мягко вздохнула.
— Поделиться едой со своим фамильяром — значит, что ты принимаешь его как своего собственного. Это неожиданно, вот и все. Пета, когда в последний раз твой подопечный действительно тебя принимал?
Пета вытащила голову, а у нее на кончиках усов остались маленькие капельки молока.
— Мне хватит, замарашка.
Она не ответила на вопрос Смоук. И хотя было бы любопытно узнать о последних подопечных Петы, но это далеко не первая задача в моем списке.
Я наклонила кружку и допила остатки молока, когда у меня созрел аргумент.
— Бранд, если ты на самом деле друг Эша, то знаешь, что он не убивал тех Эндеров. Ты знаешь, что он не заслуживает смерти за допущенную много лет назад ошибку. Это не его вина, что мою мать и брата убили во время его дежурства. Это все происки Кассавы. Он хороший человек, и это неправильно по всем статьям.
Он громко вздохнул.
— Все это так, но я связан с этой семьёй, и поэтому мне нужна твоя помощь, я могу идти против желаний Фиаметты не больше, чем ты можешь идти против желаний своего короля.
— Это просто смешно, ты же не раб, — отрезала я. — Ты лишь пользуешься этим как прикрытием, чтобы не делать того, что нужно.
Бранд подался вперед, приподняв одну бровь так, что она едва не касалась линии роста волос.
— Ты проходила испытание с Богиней-матерью? Должна была, раз ты Эндер.
Я нахмурилась.
— Конечно, проходила. И что с того?
Он положил свои огромные ручищи на стол.
— Тогда ты клялась поддерживать свою семью во всем, клялась в этом своей жизнью и обещала подчиняться своему королю во всем, что бы он ни попросил.
Вот, червивое дерьмо и зеленые палочки, что я могла ответить на это? Я не клялась ни в чем подобном. Богиня-мать помогла мне снять блок, который Кассава наложила на мои способности, и отправила обратно.
Должно быть, я долго молчала.
Пета выпустила в меня когти.
— Замарашка.
Я прочистила горло и покачала головой.
— Нет. Богиня-мать не заставляла меня присягать никому.
Бранд взглянул на свою жену, которая не сводила с меня глаз.
— Тогда ты, — тихо сказала она, — в особенном положении. Ты не связана теми же узами, что и другие Эндеры. Бранд не может помочь тебе, именно поэтому ты ему и нужна. Но могу я. Я не Эндер и не связана нерушимыми узами.
Бранд охнул, будто она пнула его по яйцам.
— Смоук, мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы ты впутывалась в это. Фиаметта вот-вот взорвется, и я не хочу, чтобы она считала тебя врагом.
Смоук счищала с тарелок остатки еды.
— Наша королева постоянно на грани. Такова ее природа. Она как вулкан, который постоянно грозит извержением.
Я встала, отодвинув назад стул, в голове крутились вопросы, в особенности один.
— Почему вы оба помогаете мне? Я убила четырех ваших Эндеров.
Ну вот, теперь я это произнесла вслух.
— А убила ли? Где же тогда тела, Терралинг? — Смоук впилась в меня взглядом, и я увидела острый ум, скрытый сдержанными движениями и хрупким телосложением. — Если нет тел, как доказать, что это ты их убила?
Странно, но она была права. Не было доказательств, если не было тел. Но мне показалось, было ещё что-то кроме того, что она сказала.
— Что случилось с телами? Или ты пытаешься сказать, что они не умерли?
Отсутствие смертей означало бы отсутствие наказания. Мне лишь нужно было найти тела.
— Я была там как одна из помощников Смита. Те четыре Эндера мертвы, Ларк.
Мне пришла именно эта мысль.
Она продолжила:
— Но их тела поспешно бросили в Шахту. Без похорон.
— Словно скрывали что-то, — сказала Пета. По спине пробежала дрожь, и я передернула плечами, чтобы избавиться от этого ощущения. Я подумала точно так же. Единственной причиной сразу же сбросить тела в Шахту могло быть сокрытие чего-то. Например, как они умерли.
Что было бессмысленно, если я была тем самым человеком, который убил их, неужели они хотели скрыть улики?
Смоук вытерла руки о штаны.
— Пойдем, пройдемся вместе, так мы сможем обсудить, что сделать в первую очередь.
Бранд медленно встал.
— Вы обе будьте осторожны. И возьмите белье для стирки или ещё что-нибудь, что хоть как-то спасет ее выход из дома от разоблачения.
Это было верно подмечено, предполагалось, что я буду помощницей во время своего пребывания в Шахте. Смоук указала на плетёную корзину, доверху забитую бельем.
— Ларк, возьми корзину. Я возьму камни.
Я сгребла корзину, а Пета прыгнула в нее, устроившись сверху, как маленькая кошачья королева. Смоук собрала четыре гладких плоских камня, идеально подходящих, чтобы взять в руку и использовать для выбивания грязи из белья.
Она подошла к мужу и слегка коснулась его губ своими. С удивительной для размера его рук нежностью он погладил ее лицо. Я почувствовала, что стала свидетельницей чего-то личного, не предназначенного для моих глаз, когда они прошептали друг другу слова прощания.
— Будь осторожна, моя милая смутьянка, — тихо произнес он.
Мы вышли из дома и молча направились в другую сторону пещеры. Вокруг нас стоял людской гул, жизнь Саламандр продолжалась в ежедневной рутине. Но, надо отдать им должное, они были счастливы. В противоположность той атмосфере, что я видела в Глубине, где Ундины боялись даже разговаривать, не то что смеяться или петь.
Я прижала плетёную корзину к бедру, и она приняла форму моего тела. Пета покачивала головой в такт моим шагам, зорко осматривая пещеру. Вдруг она подняла голову, вытянув шею и округлив глаза.
Я посмотрела в том же направлении. Вдоль параллельной стены промчался невысокий человек. Одетый в чёрное с ног до головы, он, вероятно, едва доходил мне до плеча.
— Смоук...
Она остановилась, бегло взглянула на человека и отвернулась, вздрогнув.