Лабиринты любви

— Значит, Роза не любила Шерифа?
— Она любила Таинственного Бандита и сбежала с ним после перестрелки. Да, перестрелка действительно была, но Бандит и Шериф были на одной стороне. Мы не уверены, с кем они сражались и почему, потому что оба они были соперниками и старались завоевать расположение Розы. Но когда пыль улеглась, то всех троих уже не было в городе. По легенде получается, что Роза уехала с Джеком, но это не так — она уехала с Буном.
— Тогда… кто похоронен в могиле Буна за церковью? — задала вопрос Кит. Она хотела знать. — Был ли Бун бандитом? Что стало с Шерифом Джеком?
— Я не могу ответить на все эти вопросы, — признался Бун. — Я могу только сказать, что Бун Смит и Роза полностью отделились от семьи и не приезжали в город Джоунс — очевидно, чтобы скрыть прошлое Буна. Он даже пошел на то, что переменил имя; это и послужило одной из причин, по которой было так трудно проследить их судьбу. Его полное имя было Джереми Эдвард Бун Смит, и он взял за новое имя свои инициалы: Дж. Э. Б., получилось — Джэб.
— Такой ценой расплатилась Роза за свое счастье: покинула дом и семью ради человека, которого любила! — произнесла Кит прерывающимся голосом. История оказалась такой необыкновенной, что Кит готова была заплакать. — Все это вызывает странные чувства… Я почему-то никогда не верила до конца в то, что у Дианы в роду были Буны. Но тогда опять возникают сомнения. Если это правда, то почему мне об этом не сказали? Я встречала Трея и знаю Рейчел с тех пор, как сюда приехала. Я была на их свадьбе, ради всего святого!
Бун пожал плечами. Между ними установился мгновенный контакт. Она затаила дыхание и сидела неподвижно на широком крупе Бандита. Вскоре они подъехали к ранчо. Бун направил коня через калитку.
— Еще интереснее, — заметил он, — почему не сказали мне? Я думал, что Мег и Джеси хотели мне что-то рассказать перед самым отъездом, но я… Неважно, получилось так, что я был не в курсе. Когда Томас Т. открыл мне все это, мы решили, что, чем меньше людей будут знать подробности, тем лучше. Так как для города последствия могут быть самыми неблагоприятными.
— В этом можно не сомневаться. — Она нахмурилась. — Что заставило его рассказать это тебе сейчас? Что заставило тебя вернуться и превратить Дни Шоудауна в побоище? Что могло быть таким важным…
Он прервал ее единственным словом:
— Ты.
— Я?..
— Ты. И то, что я…
Она почувствовала его напряжение, и на мгновение ей показалось, что он не найдет слов, чтобы продолжить фразу.
— … люблю тебя.
— Ты — любишь меня? — Когда ее руки обвили его тонкую талию? Когда она наклонилась вперед, чтобы прижаться к его упругой спине? Сейчас слишком поздно думать об этом.
— Черт, — ругнулся он, — это, выходит, непросто. Я всегда очень гордился своим самообладанием. И вот пожалуйста — в маскарадном костюме, практически похищаю тебя… И это я, солидный человек, адвокат…
— Ты меня любишь? — изумленно повторила она.
— Я же сказал — люблю. Теперь вопрос в том, какие чувства ты испытываешь ко мне. Ты все еще собираешься ненавидеть меня навсегда или мы можем придумать что-нибудь более… приемлемое?
— Приемлемое? — Было только одно «что-нибудь», к чему у нее был крохотный интерес, и называлось это замужеством. Если он имел в виду что-то другое…
— Ты начинаешь повторять за мной, как попугай, — оборвал он. — Понимаешь, я чувствую себя достаточно глупо: скачу на коне в костюме гангстера с похищенной невестой, подпрыгивающей сзади на седле…
— Я не подпрыгивала! — Она так крепко сжала его, что ее груди оказались прижатыми к его спине. Ее сердце билось так сильно, что она едва могла дышать.
Бун остановил коня перед домом. Перебросив правую ногу через луку седла, он спрыгнул вниз. Потом протянул к ней руки, и она без малейшего колебания соскользнула в них.
Он взял в ладони руки Кит и посмотрел ей в глаза.
— Я кое-что хотел бы узнать до того, как ты будешь разговаривать с Томасом Т., — проговорил он.
У нее пересохло во рту.
— Ч-что?
Он быстро вздохнул.
— Ты сказала это сама: Роза отдала все, чтобы быть с любимым человеком. Поступила бы ты… поступишь ли ты так же?
Она не смогла бы ответить, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ошеломленная, она пристально смотрела на него.
— Кит, я спрашиваю, любишь ли ты меня. — Он пожирал ее голодными глазами. — Нет, беру свои слова назад, — яростно поправился он. — Я знаю, что ты любишь меня, но я не уверен, крепко ли ты меня любишь.
Теперь настало время для голой правды, подумала она. И она ему ее скажет.
— Дэниел Бун Таггарт, я влюбилась в тебя, когда мне было пятнадцать лет.
Он нахмурился.
— Я говорю о сегодняшнем дне. Я спрашиваю о твоих чувствах сейчас, в этот момент. — Он скользнул руками вверх по ее закрытым платьем рукам и схватил за плечи. — Я сказал, что люблю тебя, Китти Маккри, и это так. Теперь единственный вопрос — любишь ли ты меня? Выйдешь ли ты за меня замуж и поедешь ли со мной туда, куда поведет нас судьба? Кто тебе дороже, «Рокинг Т.» или я?
Она провела языком по губам.
— Видишь, что ты со мной сделала? Я даже не могу считать.
— О, Бун! — Она пристально посмотрела ему прямо в глаза. — Да, Я отвечаю «да» на все три вопроса. Я люблю тебя, я выйду за тебя замуж, и ты мне дороже, чем «Рокинг Т.»! Но я никогда не перестану пытаться уговорить тебя…
Он не стал слушать, чего она никогда не перестанет пытаться, и поцеловал ее. В глубине сердца безумная радость смешивалась у Кит с горьким чувством сожаления о том, что, хотя Бун и любит ее так же горячо, как она его, в действительности ничего не изменилось.
Ранчо скоро от Таггартов уйдет, а цивилизованный Восток будет для Томаса Т. чем-то ужасным. Но она не перестанет убеждать Буна понять ее точку зрения, и, может быть, время и любовь заставят его понять…
— Черт побери, пора уже идти домой! Или вы собираетесь там оставаться весь день? Зайдите лучше внутрь!
Кит извивалась в руках Буна. Томас Т., широко улыбаясь, стоял на крыльце. Шины на его ноге больше не было. Он сказал «домой». В груди Кит затеплилась надежда, и она вопросительно посмотрела на Буна.
— Ранчо не будет продано, — мягко сказал он, улыбаясь ей самой обаятельной улыбкой, которую она когда-либо видела. — Ты была права, Кит. Я действительно не учитывал чувств Томаса Т. Он вернулся, но я не хотел, чтобы это повлияло на тебя.
— Повлияло на меня?
— Повлияло на твой ответ. — Он потер щеку, выражение лица у него сейчас было более уязвимым и ранимым, чем она когда-либо видела. — Дорогая, ты была права во всем. Томас Т. не был бы счастлив нигде, кроме этих мест. Но даже он на некоторое время забыл об этом. Слава Богу, что не забыла ты.
Кит прижала ладони к щекам.
— Я смущена — все произошло так быстро. Ты говоришь…
— Я говорю, что, когда мы приехали на Восток, я сел и проанализировал ситуацию. Тогда я и пришел к выводу, что люблю тебя. А также я столкнулся с неопровержимым фактом, что люблю этот уголок техасской пыли и этого старика, стоящего здесь и улыбающегося нам. Я говорю, что я не знал, что такое быть счастливым, пока Томас Т. не позвал меня домой несколько недель назад, и я не встретил здесь тебя, повзрослевшую и ждущую меня.
— О, Бун! Почему потребовалось так много времени, чтобы ты все понял? — Кит бросилась в его объятия. Кажется, все ее мечты осуществились. Теперь, если только…
И он сказал слова, которые замкнули кольцо ее счастья.
— Кит, это ранчо будет принадлежать Таггартам долгие годы. И много маленьких Таггартов вырастут и будут так же любить это ранчо, как его любим мы. Я могу практиковать в качестве адвоката в Техасе. Я не обязан жить в Нью-Йорке или Лондоне, чтобы быть счастливым. Черт возьми, находясь там, я не был счастлив. — Он стал покрывать нежными поцелуями ее щеки, веки, дрожащие губы. — А сейчас — сейчас я так счастлив!
  
ЭПИЛОГ
 
Поздравления и добрые пожелания переполнили маленькую церковь на холме в конце Главной улицы в день свадьбы Кит Маккри и Дэниела Буна Таггарта. Джеси и Мег Таггарт, брат жениха и невестка, сидели в первом ряду бок о бок с Треем и Рейчел Смит.