Нарушая правила (СИ)

— Сильно изменился, да? И ты всё никак узнать меня не можешь?
Хань помотал головой. Говорить он пока не мог — голос не слушался.
— А ты почти тот же… Я больше не твой студент, Хань, — тихо, но твёрдо напомнил Чонин. — И, честно говоря, я надеялся, что ты будешь ждать меня. Или ты думал, что я так легко сдамся? Что забуду тебя, стоит лишь сбежать подальше? А ещё… Хань, ты самая настоящая свинья. Ты даже не сказал, что тогда… тогда это было в последний раз. Ничего не говори, я тоже дурак, мог ведь догадаться, но всё равно… Ты должен был сказать.
— Чтобы ты всё испортил? Своё будущее — в первую очередь? — сипло выдохнул Хань, продолжая вглядываться в смуглое лицо. Кажется, черты стали ещё резче и строже, чем в прежние годы, и складка выразительных полных губ — ещё твёрже. В облике Чонина теперь отчётливо проскальзывали властность и требовательность. Почти как… — Ты теперь тоже преподаёшь?
— И как ты только догадался…
— По тебе заметно. Представляю, в каком отчаянии пребывают твои студенты.
— Нет, не представляешь, — покачал головой Чонин и опять так знакомо улыбнулся, что Хань забыл, как надо дышать. После — беспомощно сглотнул, потому что Чонин смотрел на него точно так же, как — в прошлой жизни, наверное — в Марселе. Все вопросы вдруг стали лишними и ненужными, потому что Хань уже знал самый важный ответ — ничего не изменилось. Ничего не изменилось — в Чонине. Он стал старше, но сердце его было прежним. И это сердце Хань знал вдоль и поперёк, знал каждое чувство, что жило в нём хоть когда-нибудь и жить продолжало до сих пор.
— Что?
— Ничего, — едва слышно отозвался Хань, продолжая комкать в руках чуть влажный от истаявших снежинок шарф. Думал спросить о том шоу — «Танцы под дождём», но отказался от этой мысли. Он и так знал, что Чонин планировал это. Знал уже несколько лет назад, а сейчас мог увидеть при желании результат этих планов.
Чонин смотрел на него целую минуту, смотрел и молчал, а затем мягко коснулся ладонями скул, заставил вскинуть голову и согрел дрожащие губы своими — горячими и твёрдыми. Монреальское приветствие у них получилось таким же исступлённым, как марсельское прощание. Чонин припечатал Ханя спиной к стене, вжал в перегородку собственным телом и продолжил целовать с упоением и азартом, явно не намереваясь прерываться. Сопротивляться было глупо хотя бы потому, что Хань полностью разделял его желания и планы. Хань выронил шарф, обнял Чонина за шею и запустил пальцы в непривычно светлые волосы.
— Прости…
— За что?
— За то, что я нарушил правила и усложнил всё…
— Спасибо тебе за то, что ты нарушил правила.
— Чонин…
— Только потому, что ты нарушил правила, два человека сейчас счастливы.
— Чонин…
Хань прижался бёдрами к бёдрам Чонина, больше не пытаясь скрыть возбуждение и бороться с ним. Чонин провёл губами по его шее и прошептал:
— Просто скажи, что я тебе нужен.
Хань не мог сказать. Не потому, что не хотел, а потому, что силы осталось лишь на то, чтобы повторять имя. Одно только имя — и ничего больше.
Но Чонину хватило и этого, чтобы понять всё правильно.
— Я должен… Мне надо… рассказать тебе кое-что… — смог всё же выговорить Хань чуть позже.
— Не надо.
— Надо… Чонин…
— Ничего не надо. Мне нужен только ты, а всё остальное может подождать.
— Но…
— Мне всё равно. Ты мне нужен такой, какой есть. Просто останься со мной — это всё, что мне действительно нужно и важно. Всё остальное — к чёрту.
— Чонин!
— Просто скажи «да».
— Чонин!!!
— Ты останешься со мной, потому что это любовь?
— Слушай, ты всерьёз надеешься, что я без раздумий отвечу «да» сразу на два таких разных вопроса? Какое подлое и низкое коварство! Хватит ржать! Сформулируй вопрос… изящнее… и… ещё… левее… Господи, что ты дела… что ты!.. такие горя… руки-и… Чонин!..
◄●►
Просто один из них нарушал правила, а другой не знал значений слов «хватит» и «бесполезно». Зато сочетание из них получилось стойкое и выдержанное — как марочный коньяк.
С явной претензией на высшее качество.
◄●►
Конец
◄●►