Криппен
Николас пожал плечами.
— Каждый из нас справляется с горем по-разному, дорогая, — спокойно высказался он.
— Конечно, только всему же есть предел, и можно хотя бы устыдиться своего поведения. Как бы то ни было, когда Маргарет подошла к доктору Криппену, он очень грубо с ней обошелся и, поговорив пару минут, зашагал прочь.
— Ну, возможно, он был расстроен. Не хотел об этом говорить.
— Но он был с юной леди, Николас. Внешне привлекательной, но уж больно вульгарной. С той девушкой, которую мы однажды вечером видели у Криппенов дома — со шрамом между носом и верхней губой. Помнишь?
— Смутно, — ответил Николас, который совершенно ее не запомнил.
— Когда мы впервые пришли к ним в гости. Больше года назад. У них еще жил тот милый молодой человек — такой интересный, — добавила она, с нежностью вспомнив юношу, которого звали Алек Хит.
— Я, несомненно, там был, Луиза, — ответил муж. — Но право же, как я могу упомнить все светские приемы, которые посещаю?
— Помнишь ты ее или нет — не суть важно, — раздраженно сказала жена. — Главное, что на ней было голубое сапфировое ожерелье, которое миссис Нэш несколько раз видела раньше на Коре, а также Корины любимые серьги. Тебе это не кажется странным?
Николас почесал подбородок и задумался. Он не совсем понимал, куда она клонит.
— Леди уезжает в Америку без своих лучших драгоценностей, — сказала наконец Луиза, как бы подстегивая его и ожидая щелчка, с каким включались его мозги. — Она бы не сделала этого никогда в жизни. И ни в коем случаене позволила бы какой-то уличной выскочке носить в свое отсутствие любимые украшения.
— Дорогая, ты слишком взволнована. Ее отсутствие не временное — она ушла навсегда. Несчастная дама скончалась.
— Но, уезжая за границу, она ведь не знала, что умрет? — Муж пожал плечами. — Мне не по себе, Николас, и все тут. Я знаю, это звучит смешно, однако мне кажется, что с Корой Криппен произошло какое-то несчастье, и я решила докопаться до истины. У Маргарет тоже нехорошие предчувствия.
— Право же, Луиза, — рассмеялся муж: его очень позабавил этот внезапный приступ любопытства у супруги. — Надеюсь, ты не собираешься беспокоить этого беднягу?
— Ни в коем случае, — ответила та. — Чтобы мне открыла дверь эта девка? И, возможно даже, не разрешила войти? Никогда в жизни! Я собираюсь сделать то, что по силам почтенной даме, столкнувшейся с подобной дилеммой.
— То есть?
— Собираюсь пойти в Скотланд-Ярд и заявить, что Кора Криппен умерла насильственной смертью.
У Николаса отвисла челюсть, и он опять не смог удержаться от смеха.
— Дорогая, это уж чересчур, — сказал он через минуту, изумленно качая головой. — Неужели почтенная дама действительнотак поступила бы в подобной ситуации? Пойти в Скотланд-Ярд? Какая странная мысль! — Он задрожал от смеха и в то же время — нежности. Как бы ни называл Луизу его отец, благодаря своей непредсказуемости она превратила жизнь мужа в сплошное удовольствие. — По-моему, ты опять начиталась детективных романов.
— Дело не в том, — сказала она обиженно. — Просто Кора Криппен была моей подругой и…
— Ну полно, ты же с ней сто лет не разговаривала. С того ужасного вечера, когда нам показалось, что она спятила.
— Мы были членами одной гильдии, — настаивала супруга, стараясь не вспоминать о тех событиях. — И поэтому связаны сестринскими узами. Нет, Николас, я твердо решила. Отправлюсь в Скотланд-Ярд сегодня же утром и позабочусь о том, чтобы полиция расследовала это дело. И не отговаривай меня. — Она произнесла это с такой решимостью, что Николас понял — лучше с ней не спорить.
— Хорошо-хорошо, дорогая, — согласился он. — Если ты так настаиваешь. Но только не предъявляй неразумных обвинений. Доктор Криппен как-никак вхож в наше общество — он немного ниже нас по своему положению, но, вероятно, у нас немало общих знакомых. Нет смысла ворошить осиное гнездо, если можно этого избежать.
— Не беспокойся, Николас, — ответила Луиза и встала, чтобы выйти из комнаты и надеть платье, подходящее для делового свидания в полиции. — Я знаю, что делаю. И, кажется, понимаю, как устроено общество. Ведь я, в конце концов, — леди.
— Ну разумеется, дорогая. Разумеется.
Луиза прошагала к столу. За ним сидел молодой полицейский — предчувствуя бурю на горизонте, он осторожно поднял голову. Высокий и худой, с черными как смоль волосами, театрально зачесанными назад, — когда Луиза подошла к парню, ее на мгновение отвлекли его скулы и глаза: ей редко доводилось встречать столь необычных юношей. Раньше она уже сталкивалась с подобными людьми: мужчинами и женщинами с каким-то бесполыми лицами. Лишь одежда помогала определить, кто из них относится к мужскому, а кто — к женскому роду. Как легко нас обмануть, подумалось ей.
— Меня зовут миссис Луиза Смитсон, — возвестила она всем присутствующим в целом и молодому офицеру в частности, словно выдвигая свою кандидатуру на самый высокий пост. — Доброе утро, констебль.
— Доброе утро, — нерешительно ответил юноша, пристально глядя на нее и ожидая продолжения.
— Известно ли вам, — спросила она через минуту, — что если в приличном обществе один человек представляется другому и называет свое имя, правила учтивости требуют назвать в ответ собственное?
Юноша задумался над ее словами и несколько раз моргнул. Лишь через пару секунд до него дошло, что имелось в виду.
— Констебль полиции Милберн, — сказал он робко, будто малыш, которого только что отчитала мать.
— Итак, констебль полиции Милберн, — воскликнула Луиза, делая ударение на фамилии, — я хочу подать официальную жалобу. Точнее, не жалобу, а заявление. Да, я хотела бы сделать заявление.
Констебль потянулся за папкой со списком фамилий и предполагаемых правонарушений.
— Вам велели явиться сюда и сделать заявление? — уточнил он.
— Да нет же. Никто меня не просил…
— По какому вы делу, мэм?
— Еще нет никакого дела, — раздраженно ответила она. — Я как раз хочу, чтобы его завели.Выражаю беспокойство по поводу исчезновения одной женщины.
— Вы хотите заявить об исчезновении женщины? — переспросил он. Похоже на вырывание зуба, подумал юноша и тут же пожалел об аналогии: в пятнадцать лет ему пришлось вырвать зуб, и память об этом была свежа до сих пор. Дантист оказался не врачом, а скорее садистом: парень никогда в жизни не испытывал такой боли.
— В некотором роде. Согласно официальному сообщению, она умерла, но я в это не верю — все дело в таком пустяке, как ожерелье с синим сапфировым кулоном и красивые серьги. Можно добавить, что это любимые украшения исчезнувшей женщины. Мне кажется, она попала в беду. Так же считает и моя подруга — миссис Маргарет Нэш. Подождите минутку… — Луиза полезла в сумочку и вытащила небольшой блокнот, который принялась быстро листать, отыскивая нужную запись. — Где-то здесь, — пробормотала она, а затем театрально ткнула пальцем в страницу. — Вот. Мне сказали, что в Скотланд-Ярде есть пять главных инспекторов, которые ведут самые серьезные дела. Инспекторы Эрроу, Фокс, Фрост, Дью и Кейн. Это правда? Это их настоящие фамилии или псевдонимы, придуманные для того, чтобы заинтриговать публику? [14]
Констебль Милберн взглянул на нее как на полоумную.
— Разумеется, это их фамилии, — ответил он. — А что вас смущает?
— Ну, стрела и трость — очень похожие предметы. Мороз и роса. По-моему, не нужно объяснять. Но потом — лиса. Не знаю, какая здесь связь, — призналась Луиза озадаченно. — Просто это показалось мне слегка странным — вот и все. Так, значит, их не придумали специально для прессы?
— Вовсе нет.
— Или хотя бы для того, чтобы сбить с толку преступников? Вы можете мне рассказать — я умею хранить тайны.
— Уверяю вас, все пятеро джентльменов — инспекторы, — непреклонно сказал констебль. — Если вы хотите еще что-нибудь…
— Впрочем, это не суть важно, — закончила она со смехом, перебив его и тотчас забыв о кратких фамилиях инспекторов. — Мне хотелось бы немедля поговорить с одним из них. Не могли бы вы кого-нибудь позвать?