На съемках в Новом Орлеане

– Как я понимаю, вы чудовищно заняты, – сказала Дезирей. – Но, может быть, пока вы здесь, в городе, мы все сходим куда-нибудь поужинать?
– Прекрасная мысль, – согласился Майкл прежде, чем Лорелей успела отказаться, сославшись на плотное расписание съемок.
– Значит, договорились. – Роман бросил взгляд на толпу. – О-о! Кажется, мы отнимаем вас у ваших поклонников.
Лорелей проследила за его взглядом.
– Это не поклонница, – уныло сказала она. – Это моя мама. – Зная, что у нее нет другого выбора, Лорелей начала протискиваться сквозь толпу богатых людей и местных знаменитостей. – Пожалуйста, – тихо попросила она Майкла, – не говори маме, что тебе платят за то, чтобы ты меня охраняешь.
– Мне это и в голову не приходило. – Майклу, пожалуй, даже нравилось делать вид, что он просто сопровождает Лорелей на этот вечер. Особенно после всего того, что ему пришлось пережить из-за Морин Лонгстрит много лет назад.
Когда он, будто собственник, положил широкую ладонь на талию Лорелей, ее охватило теплое чувство, хотя она знала, что этот жест предназначался исключительно для ее матери. Лорелей не забыла, как ужасно относилась к Майклу ее мать в те далекие дни их юношеского романа.
По мнению ее родителей, Майкл О'Мэлли – несмотря на его знаменитого отца – был не пара их дочери. Они предпочитали видеть на его месте какого-нибудь юношу из более привилегированного круга, который унаследовал бы состояние, был бы вхож в высшее общество и родословная которого не уходила бы корнями в луизианские болота.
Увидев рядом с дочерью человека, перед которым когда-то закрыла двери своего дома, к ее чести, Морин лишь высоко подняла тонкие брови. Она безукоризненно выглядела в черном платье для коктейлей. Светло-пепельные волосы, значительно темнее, чем у дочери, были зачесаны кверху, отчего острые скулы Морин Лонгстрит выглядели так, словно ими можно было резать стекло. Тонкий аромат восточных садов исходил от ее гладкой бледной кожи, которой словно никогда не касались лучи южного солнца.
– Привет, мама.
Морин подставила дочери для поцелуя напудренную щеку.
– Привет, дорогая. – Ее пронзительный взгляд упал на Майкла, возвышавшегося над ее дочерью. – Привет, Майкл.
– Добрый вечер, миссис Лонгстрит. Вы прекрасно выглядите.
– Да и ты тоже, – с явным удивлением ответила она. Ее глаза, цвета болотной зелени, слегка задержались на темно-синем костюме. – Мне кажется, в газетах писали о том, что ты ушел из полиции. Это так?
– Да, мэм.
– И теперь ты – частный детектив? Майкл решил, что ради Лорелей оставит без внимания неодобрительный оттенок, который уловил в тоне миссис Лонгстрит.
– Да, мэм.
– И твоя работа – одни сумасшедшие гонки и стрельба, как показывают по телевизору?
– Не совсем. Поскольку мы имеем дело с личной безопасностью…
Женщина встрепенулась при этих словах, как сиамский кот при виде жирной мыши.
– С личной безопасностью?
Черт! Майкл готов был застрелиться. И зачем он так разоткровенничался с этой женщиной? Обычно он был более осмотрительным. Ему на помощь пришла Лорелей:
– Папа здесь?
– К сожалению, твой отец на медицинской конференции в Сан-Франциско. – Облегчение, которое Майкл испытал оттого, что ему не придется встречаться с доктором Лонгстритом, было недолгим. – Он возвращается в пятницу вечером. Разумеется, мы ждем тебя к ужину, – добавила Морин.
– Майкл и я с удовольствием придем, – сказала Лорелей с милой заученной улыбкой.
Майкл, злорадствуя, отметил, как на аристократическое лицо Морин Лонгстрит набежала тень.
– Ну, тогда договорились. Мы будем ждать вас. – Ее холодный взгляд встретился со взглядом Майкла. – Обоих.
Сказав это, она повернулась и отошла.
– Знаешь, – задумчиво проговорил Майкл, – при ней я чувствую себя так, как будто мне восемнадцать лет.
– Она совсем не смотрела на тебя как на подростка, – успокоила его Лорелей. – Мне даже кажется, что она нашла тебя довольно интересным, Майкл.
– По-моему, ты неправильно истолковала ее реакцию.
– Да нет, – протянула она, – не думаю. – Не обращая внимания на людей вокруг, Лорелей приложила руку к его груди. – Ты правда очень красивый сегодня, Майкл. Я подозреваю, что ты произвел на мою маму довольно сильное впечатление.
Он что-то проворчал в ответ, возражая ей. Но когда сам взглянул на Лорелей долгим взглядом, от нее не укрылось вспыхнувшее желание в его глазах.
Ее пальцы жгли его через пиджак и накрахмаленную рубашку. Майкл понимал, что они привлекают к себе внимание, но чувства взяли верх: он поднял руку и сплел свои пальцы с ее пальцами.
– Сколько ты собираешься еще торчать здесь?
Его ставший хриплым голос придал ей уверенности.
– По-моему, я свою миссию выполнила. – Лорелей улыбнулась, приняв приглашение, которое услышала в его голосе, увидела в бездонных глазах. – К тому же у меня завтра рано съемки. Было бы неплохо вернуться в отель и лечь в постель.
– Тебе нужно выспаться, – согласился он.
Не выпуская ее руки, он проворно вел Лорелей через толпу. Пока они пробирались к широким дверям в конце зала, Лорелей успело остановить немало гостей, представлявших верхушку общества Нового Орлеана. И все они открыто признавались ей в том, что были ее поклонниками.
– А ты популярная личность, – сказал Майкл, когда они подъехали к отелю.
– Пожалуй, я – героиня этого месяца… – согласилась Лорелей. – Возможно, даже года. Но слава, как ртуть – трудно поймать и еще труднее удержать.
– А слава – важная вещь для тебя. – Это был не вопрос. Это было утверждение.
– Представь себе, нет. Ты же знаешь, что я всегда мечтала об одном – играть. К сожалению, такие вещи, как сегодняшний прием, неизбежное следствие.
– Благодаря приемам, вроде сегодняшнего, такие типы, как твой преследователь, обретают уверенность в себе.
– Я не совсем поняла тебя. Не хочешь ли ты обвинить меня в том, что я его поощряю?
– Непреднамеренно. Но ты слишком доступна.
– Я не позволю какому-то мерзкому типу загнать меня в клетку. Я хочу жить нормальной жизнью, насколько это возможно.
– Дорогая, да, увидев тебя в таком платье, любой мужчина захочет немедленно затащить тебя в постель. – Майкл не думал ни о чем другом с тех пор, как она вышла из спальни в отеле. – Впрочем, моя точка зрения заключается в том, что преследованию подвергаются звезды, которые слишком раскованны. Доступны.
– Неужели я действительно доступна?
– Именно. Хотя, честно говоря, твое появление на сегодняшнем банкете мало что меняет. Поскольку мы уже пришли к выводу, что подозреваемый работает в съемочной группе, ясно, что твой преследователь знает твой характер. И тебе поздно радикально пересматривать свое поведение.
Нахмурившись, Майкл подумал о том, что подозревать следует кого-то из трех мужчин, которые присутствовали на сегодняшнем банкете. Тейлор, Уайлдер и Нелсон. Первые два явно проявили свое восхищение в ту же минуту, как Лорелей вошла в банкетный зал. Тот факт, что Нелсон никак не отреагировал, только доказывал, что он был голубым. Впрочем, последнее обстоятельство совсем не исключало его из числа возможных преследователей – даже учитывая сексуальный характер писем.
Одно смущало Майкла. Преследователи, как правило, бывают людьми со слабо развитым чувством собственного достоинства… Чего никак нельзя сказать об этой троице.
– Не хочу, чтобы ты подумала, что я интересуюсь из чистого любопытства, – проговорил Майкл, – но я должен тебя спросить, не было ли у тебя связи с Тейлором или Уайлдером.
– Связи? Другими словами, романа?
– Или, может быть, одной веселенькой ночки?
Лорелей бросила на него негодующий взгляд.
– Веселенькие ночки не по моей части!
По ее сухому тону Майкл понял, что она говорит правду.
– Ну и отлично. А роман?..
– Конечно, нет. Мы друзья, и ничего больше. Скорее, даже просто добрые знакомые.
– Некоторые адресованные тебе высказывания Уайлдера предполагают больше, чем просто добрые отношения.