Девушка в башне (СИ)

«Девушка в башне» 
Кэтрин Арден 
 Серия «Зимняя ночь» №2 (трилогия) 
  
  
  
 Автор перевода – Лена Меренкова 
 Оформление – Лена Меренкова , Наталия Павлова 
  
 Переведено специально для группы – https://vk.com/beautiful_translation   
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
АННОТАЦИЯ : 
 Вася осиротела, в деревне ее прозвали ведьмой. И ей остается или уйти в монастырь, или 
 позволить старшей сестре устроить ей брак с князем. Оба варианта ведут к жизни в 
 башне, отрезанной от просторного мира, который она хочет увидеть. Так что она 
 выбирает приключения, уезжает на лошади в леса, замаскировав себя под юношу. 
  
 Когда бой с бандитами, терзающими окрестности, позволяет ей заслужить 
 расположение великого князя Москвы, ей приходится тщательно хранить секрет своего 
 пола, чтобы оставаться у него на хорошем счету, даже когда она понимает, что его 
 королевству угрожают загадочные силы, которые под силу остановить только ей. 
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Буря мглою небо кроет, 
 Вихри снежные крутя; 
 То, как зверь, она завоет, 
 То заплачет, как дитя, 
 То по кровле обветшалой 
 Вдруг соломой зашумит, 
 То, как путник запоздалый, 
 К нам в окошко застучит. 
— А.С. ПУШКИН
 Папе и Бет 
 с любовью и благодарностью 
Пролог 
Девушка мчалась на коне по лесу поздно ночью. У леса не было названия. Он был
далеко от Москвы – далеко от всего – и среди снега шумели только замерзшие деревья.
Почти полночь – жуткое волшебное время – буря и лед грозились со смутного неба.
Но девушка и конь неслись по лесу с упрямством.
Лед покрывал шерсть на челюсти коня, снег был на его боках. Но его глаза были
добрыми под покрытым снегом лбом, его уши бодро подрагивали.
Их следы тянулись далеко в лес, их накрывал свежий снег.
Вдруг конь остановился и поднял голову. Среди деревьев перед ними была еловая
роща. Перистые ветви елей переплетались, их стволы пригибались, как старики.
Снег падал быстрее, цеплялся за ресницы девушки и серый мех ее капюшона. Шумел
только ветер.
– Не вижу, – сказала она коню.
Тот прижал ухо и стряхнул снег.
– Может, его нет дома, – с сомнением добавила девушка. Шепот, казалось, заполнял
тьму под елями.
Но, словно ее слова были призывом, дверь появилась среди деревьев. Дверь,
которую она не сразу заметила, открылась с треском ломающегося льда. Свет огня сделал
девственный снег кровавым. И конь стоял в еловой роще. Крыша изгибалась над
деревянными стенами, и в свете огня дом, казалось, дышал, притаившись в чаще.
В бреши появился силуэт мужчины. Конь поднял уши, девушка застыла.
– Заходи, Вася, – сказал мужчина. – Холодно.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 
1 
Смерть Снегурочки 
Прошла середина зимы, в Москве дымка десяти тысяч костров поднималась к
хмурому небу. На западе задержалось немного света, но на востоке собирались тучи цвета
синяков, полные снега.
Две реки распарывали кожу леса, и Москва лежала на их пересечении, на вершине
соснового холма. Ее белые стены окружали избы и церквушки; покрытые льдом башни
замка отчаянно тянулись пальцами к небу. Свет дня угасал, огни загорались в окнах
башен.
Женщина в величественном наряде стояла у одного из окон, смотрела, как свет огня
смешивается с мглой бури. За ней две другие женщины сидели у печи и вышивали.
– Ольга в третий раз подошла к окну за час, – прошептала одна из них. Ее ладони с
кольцами сверкали в тусклом свете, ее ослепительный кокошник отвлекал от нарывов на
ее носу.
Фрейлины столпились неподалеку, кивали, как цветы. Слуги стояли у холодных стен,
их волосы были подвязаны платками.
– Конечно, Даринка! – сказала вторая. – Она ждет брата, монаха–сумасброда. Как
давно брат Александр уехал в Сарай? Мой муж ждет его с первого снега. Бедняжка Ольга
все время у окна. Удачи ей. Брат Александр, наверное, умер в снегу, – говорила Евдокия
Дмитриевна, великая княгиня Москвы. Ее халат был расшит камнями, розовые губы
скрывали три почерневших зуба. Она заговорила пронзительно. – Ты убьешь себя, стоя на
ветру, Оля. Брат Александр уже приехал бы, если бы был в пути.
– Как скажете, – холодно ответила Ольга от окна. – Я рада, что вы учите меня
терпению. Может, моя дочь научится у вас, как ведет себя княгиня.
Евдокия сжала губы. У нее не было детей. У Ольги были двое, она ждала третьего к
Пасхе.
– Что это было? – вдруг сказала Даринка. – Я слышала звук. Вы это слышали?
Снаружи поднималась буря.
– Это был ветер, – сказала Евдокия. – Всего лишь ветер. Как глупо, Даринка, – но
она поежилась. – Ольга, попроси еще вина, тут сквозняк и холодно.
В комнате было тепло, из одного маленького окна не дуло, воздух грели печь и
много тел, но…
– Хорошо, – сказала Ольга. Она кивнула служанке, и женщина пошла по лестнице в
холодную ночь.
– Не люблю такие ночи, – сказала Даринка. Она куталась в халат и чесала нос. Ее
взгляд метался от свечи к тени. – Она приходит в такие ночи.
– Она? – кисло спросила Евдокия. – Кто?
– Кто она? – повторила Даринка. – Вы не знаете? – Даринка взбодрилась. – Призрак.
Двое детей Ольги, спорящие у печи, перестали вопить. Евдокия шмыгнула. Ольга
нахмурилась у окна.
– Нет призраков, – сказала Евдокия. Она взяла сливу в меде, откусила кусочек и
изысканно жевала, а потом слизнула сладость с пальцев. Ее тон показывал, что этот замок
не стоил призрака.
– Я ее видела! – возразила уязвленная Даринка. – Когда спала тут в прошлый раз, я
видела ее.
Женщины высокого происхождения жили и умирали в башнях. Они собирались
теперь по ночам вместе, когда их мужья были в отъезде. Дворец Ольги – чистый,
красивый и организованный – был любимым местом, особенно когда Ольга восемь
месяцев ждала ребенка и не выходила.
Услышав это, Ольга нахмурилась, но Даринка хотела внимания и выпалила:
– Это было после полуночи. Пару дней назад. До середины зимы, – она склонилась,
ее кокошник опасно накренился. – Я проснулась… не помню, от чего. Звук…
Ольга недовольно фыркнула. Даринка нахмурилась.
– Не помню, – повторила она. – Я проснулась, все было неподвижным. Холодный
свет луны проникал сквозь ставни. Я подумала, что что–то услышала в углу. Может,