Пророчество Великой Сказочницы
– Один ты здесь меня понимаешь, Фантюша, ты – мой лучший друг, – приговаривала она, поглаживая собаку. – Может, и тебя искупать? Перхоти у тебя нет?
«Искупать» – и песик жалобно заскулил. Он ужасно не любил этот процесс. Как и его хозяйка. Фантик положил передние лапы на нос, закрыв глаза.
– Ладно, ладно, не буду тебя купать. Я тоже терпеть это не могу.
Как бы странно это ни прозвучало, девочка по имени Марина не любила мыть голову. Не подумайте, что она ходила с грязными волосами. Несомненно, она их мыла. Но через силу. Одно время она подумывала сделать короткую стрижку, но когда в ее школу перевелся Саша Невадов, от затеи пришлось отказаться. Хотя наличие роскошной белокурой шевелюры особо не помогло. Невадова, как ей казалось, ни ее волосы, ни что-либо другое не привлекало. Ни капельки. Нельзя сказать, что она не нравилась задумчивому брюнету из параллельного класса, он ее просто не замечал.
…Рыжее чудо, звавшееся Фантиком, слегка отвлекло Марину. Она не подозревала, что впереди ожидали неприятности покрупнее.
– Маруся, ну сколько тебя можно ждать, – мама заметила, как она спускалась по лестнице.
– Да, я виновата, что на моей голове разбилось яйцо, – не задержалась с ответом Марина.
– Может, мозгов добавится? – съязвил Максим, прячась за маминой спиной.
– Что? – Марина остановилась. – Я тебя умою яичным коктейлем! – она стрелой бросилась вниз. Макс едва успел испугаться.
– Маруся, осторожно! – выкрикнула Завальская-старшая.
Ее дочь наступила на машинку Максима, оставленную мальчиком на ступеньках. Специально оставленную или нет – неизвестно никому, но Марина сделала открытие: кататься можно даже на игрушечных машинках. Правда, проехала она всего ступеньку, а дальше – кувырком и без машины.
– Марина! – закричала мама, кинувшись к ней. – Марина!!!
* * *
– Жить будет. Могло быть хуже, все-таки по лестнице прокатилась девушка. Осторожнее надо быть, хорошая моя, – доктор бинтовал ее ногу.
– Из-за него я упала.
– Марусенька, Максим не нарочно, – вклинилась мама, обняв Завальскую-младшую.
– И я не Марусенька, – закипала она, – я Марина!
– Марина! Не устраивай истерику при постороннем человеке, – сказал папа.
– Он хотел меня убить! Он всё подстроил! – не унималась она.
– Марина, угомонись, – ответил отец.
– Она ударилась сильнее, чем вы думаете, – обратился к врачу Максим.
– Молчи, гаденыш, – больная вознамерилась встать с дивана.
– Лежите, лежите, – остановил ее доктор. Она подняла на него сердитый взгляд, а он не менее сердитым взором повлиял на непокорную пациентку. Чуть остыв, она откинулась на подушку.
– Тебе повезло, – сказала она Максу.
– Вам, девушка, повезло не меньше, – врач ощупывал ногу рядом с повязкой.
– Мне обязательно с этим ходить? – спросила она, поглядывая на перебинтованную ногу.
– Дня три – обязательно, потом можно будет обходиться без повязки.
– А локоть?
– Если через три дня не будет осложнений, снимете с руки повязку. И, пожалуйста, будьте внимательнее, смотрите под ноги, – врач добродушно взглянул на нее.
– Я смотрю под ноги! – Марина посмотрела ему в глаза.
– Почему же падаете?
Она не находила цензурных слов для ответа.
– Старайтесь ездить только на настоящих машинах, – посоветовал он.
2
День выдался солнечный. Воздух был наполнен свежестью весны 2004-го. Отовсюду доносились цветочные ароматы. Сложно было разобрать, от каких цветов исходили запахи. Они появлялись сами по себе, из ниоткуда.
Весна началась рано. В середине апреля улицы пестрели разнообразием яркой растительности. Казалось, мир переполнился спокойствием и гармонией, и только над Мариной тучи сгущались.
– Мариночка, здравствуй! – услышала она чье-то приветствие.
Солнце било в глаза, и она поначалу не заметила на другой стороне улицы соседку тетю Надю, поливавшую цветы на клумбе возле дома.
Тетя Надя много лет проработала в Марининой школе учительницей математики. Не так давно она вышла на пенсию и выдумала себе хобби – цветоводство. Ухаживать за цветами у нее получалось не хуже, чем решать уравнения с двумя неизвестными. Смену деятельности тети Нади приветствовали все соседи: ее клумба была самой красивой в округе, радовала глаз и случайного прохожего, и того, кто проживал поблизости. Соседка Завальских прославилась и организовала цветочный мини-бизнес. Жители этого района Одессы скоро узнали: на день рождения, свадьбу или какое-либо другое торжество самые красивые и выращенные с любовью цветы можно достать у Надежды Викторовны.
– Здравствуйте, тетя Надя, – поздоровалась Марина и, прихрамывая, направилась к машине.
– Мариночка, как дела? – заботливо поинтересовалась соседка, оторвавшись от работы.
– Всё о’кей, спасибо! – соврала Марина, надеясь отцепиться.
– А у Максимочки?
При слове «Максимочка» Марину перекосило, перед ней пролетели события того утра. Она нехотя вымолвила:
– С ним всё прекрасно.
– Мариночка, а как у тебя с математикой?
О, этого вопроса она ждала с особым нетерпением. Она понимала, что если ответит честно, переговоры с тетей Надей затянутся надолго. Выслушивать тирады о синусах, косинусах, координатных плоскостях и тригонометрических уравнениях она была не в состоянии, поэтому решительным тоном заявила:
– С математикой у меня полный порядок!
– Раньше она у тебя хромала, – соседка обладала отменной памятью.
«Теперь я сама хромаю, – про себя сказала Марина, – а моей математике никакие костыли не помогут».
– Я исправилась, Надежда Викторовна, – соврала она в третий раз.
– Я рада, что ты взялась за математику!
Марина сдержала смех.
– Будут проблемы – обращайся, – цветочница в любое время дня и ночи готова была помочь с математикой юной лгунье.
– Хорошо, Надежда Викторовна, – любезно улыбнулась Марина.
– Мариночка, как ты на маму стала похожа! – всплеснула руками соседка.
«Каждый день меня видит, и только сейчас заметила, на кого я похожа. Как можно занимать человека настолько бесполезной болтовней?»
– А все говорят, что на папу, – Марина разыгрывала спектакль.
– Нет, ты просто мамина копия! Такая же светленькая, и глаза у тебя, как у мамы, – распиналась тетя Надя, не подозревая о ее мыслях.
– А я думаю, что похожа на папу, – Марина давила просившийся наружу хохот.
Перекинувшись еще парой фраз с бывшей училкой, она не смогла больше выслушивать ее щебетание и юркнула на заднее сидение автомобиля.
– Марина, по-моему, ты была нечестна с Надеждой Викторовной, – с укором произнес отец.
– Мне кажется, я на тебя похожа. Разве не так?
– Я не о том, – улыбнулся он, почувствовав увиливание от ответа.
Наигранное удивление не сползало с ее лица.
– Я о твоих успехах в математике, – сказал он.
– Папа! – фыркнула Марина.
«Как меня всё это заколебало», – простучало в голове.
* * *
Время летело незаметно. Марина прилипла щекой к стеклу и погрузилась в глубокие раздумья. Она не обращала внимания ни на проносящиеся мимо деревья, дома, людей, ни на урчание в желудке. Она размышляла о том, как несправедлив мир, о том, что нужно подальше прятать апельсиновый сок и все-таки подтянуть математику. Планы были грандиозные, а времени и желания для их осуществления не хватало.
Через два года после смерти бабушки наконец-то нашелся покупатель на дом, принадлежавший ей. Большую часть вещей Завальские перевезли ранее, оставалось забрать кое-какие мелочи, за ними и отправилось семейство.
Марина долго не решалась выйти из машины. Неведомая сила держала, словно не позволяя совершить непоправимую ошибку. Необъяснимое предчувствие очередного несчастья наводило страх. Она не находила вразумительного объяснения своим ощущениям.