Семейные обязательства (СИ)

- Сударь, что здесь происходит?
В памяти Элизы эхом отдалось: "Я - Провинциал-охранитель Гетенхельсмкий!". Тот же голос, такой же тон приказа...
Полковник с деланой усталостью вздохнул:
- Расследование государственной измены, Ваше Преосвященство. Дело в юрисдикции Корпуса, церковные власти не имеют к нему никакого отношения. Прошу вас прекратить препятствие правосудию.
- Это Я прошу Вас прекратить препятствие правосудию, - раздельно и четко проговорил всадник. - В покушении замешана магия, это дело охранителей.
Блеснула серебряная бляха. Со второго этажа чеканку было невозможно разглядеть, но Элиза, как и любой житель Империи, прекрасно знала, что на ней.
Крест, герб графства или герцогства и имя - у Провинциал-Охранителей в сане епископа. Крест, герб и номер - у простых охранителей. Помощники и ученики обходились медными бляхами.
К лицу Элизы нежно прикоснулся августовский ветерок - дыхание огромного города. Смесь ароматов поздних цветов, созревающих в садах яблок, подстриженных газонов у богатых особняков и вездесущего угольного дыма. Было тепло, несмотря на поздний вечер.
Элиза вздрогнула, как будто в нее плеснули ледяной водой.
Магия?
Господи, ведь это так логично!
Кто-то околдовал отца, свел его с ума...
Епископ спешился, подошел почти вплотную к полковнику и что-то негромко ему сказал. Полковник не изменил ни позы, ни выражения лица, но Элизе показалось, что его ответ был скорее щитом, блокирующим удар в поединке, чем фразой.
Епископ улыбнулся, отступил на шаг, не принимая вызов. Коротко поклонился полковнику, махнул рукой своим стражникам - они немедленно рассредоточились по двору, причем трое явно направились к черному ходу - и легкой, пружинистой походкой поднялся на крыльцо.
Никто ему не препятствовал.
Когда провинциал-охранитель Гетенхельмский вошел в гостиную, Элиза уже снова сидела в кресле. Как будто и не шевелилась. Шагнувший следом за ним полковник мог бы отметить, что даже складки ее юбки лежали точно так же, как до его ухода.
Поднимаясь по лестнице, вежливый епископ успел снять шляпу.
Элиза не взялась бы на глаз определить хотя бы примерный возраст охранителя. Все что угодно от тридцати до шестидесяти. Среднего роста, крепкий, почти не видно седины в темно-русых коротких волосах, обрамляющих тонзуру. Он двигался нарочито медленно, как если бы боялся напугать маленького ребенка. Охранителя было легко представить и в сутане, и в доспехе, даже плащ капитана стражи охранителей не казался маскарадом.
На балу она на него и внимания не обратила. Вроде бы, епископ о чем-то говорил с императором - но церковная политика не интересовала Элизу.
Она запомнила только голос в залитой кровью комнате.
Кое-что, конечно, слышала о новом Провинциал-охранителе даже она. Сейчас вспомнилось - скорее как попытка спрятаться от ужаса, чем как желание понять, с кем предстоит говорить.
Назначение на высокий столичный пост малоизвестного охранителя из провинции обсуждали во всех салонах. Дворянин, при императрице Изольде служил в тяжелой кавалерии, герой Рогенской кампании. После заключения мира с юго-западным соседом оставил армию и посвятил себя делам церкви. Вначале служил в страже охранителей - помимо святого слова в борьбе с колдунами часто нужны крепкие парни с мечами. После принял сан и сам стал охранителем. Весьма преуспел в борьбе с магами, за что и получил прозвище "Жар-Птица".
Говорят, не простое прозвище... С намеком. Именно он отправил на костер Фон Герреншвейгов, не спасла древность фамилии и родство со многими знатными господами.
Незадолго до войны принцев Жар-Птица чем-то провинился перед высоким церковным начальством и был сослан в глушь. А недавно - надо же! - снова выслужился.
Элиза встала навстречу охранителю.
В нем действительно было что-то птичье, но не от сказочной красавицы с огненными перьями, а скорее от ястреба. Острые черты лица, тонкий нос с едва заметным намеком на крючковатый клюв, обманчиво-спокойные движения и внимательные карие глаза.
Епископ смотрел на Элизу с неожиданным сочувствием. Подходя к ней, охранитель как-то очень естественно заслонил полковника и вежливо поклонился.
- Примите мои соболезнования, сударыня, - мягко сказал он. - Я епископ Георгий, провинциал-охранитель Гетенхельмский. Могу я с вами поговорить?
- Спасибо, Ваше Преосвященство, - наклонила голову Элиза. - Конечно.
Охранитель обернулся к полковнику. Тот демонстративно не заметил взгляда и сделал вид, что рассматривает портреты на стене гостиной.
Епископ усмехнулся одними губами.
Капюшон плаща охранителя странно зашевелился. Элиза, как завороженная, смотрела на небольшого мохнатого серого кота, выбирающегося из складок ткани на плечо епископа. На ошейнике зверя блестел серебряный крест.
Кот потянулся, сощурил на Элизу золотистые глаза и спрыгнул на пол. Прошелся около нее, задел мохнатым хвостом ножку кресла и важно отправился дальше.
Всем известно, что у охранителей служат не только люди. Коты видят магию, от их взгляда не спасает никакая иллюзия, они различают оттенки колдовства, как люди видят цвета. Вот только уговорить котов сообщать об этом сумели только гетские охранители. Заозерские инквизиторы пытались разведать секрет, даже, по слухам, то ли украли, то ли выпросили, то ли купили кошку... Закончилось все болезненными царапинами у заозерцев и самостоятельным возвращением грязной, уставшей кошки на подворье охранителей.
Это вам не служебные собаки, тут все сложнее.
Охранительский кот методично исследовал гостиную. На Элизу он не обратил никакого внимания, будто хозяйки дома тут и не было. Закончил обход и глянул на епископа - мол, дальше что? Тот указал на дверь.
Гвардеец, шагнувший было в комнату с докладом для полковника, замер на пару секунд, а потом осторожно обошел мохнатого зверя.
Опасно стоять на дороге хищника, идущего по следу. Особенно, если за его спиной вежливо улыбается охранитель Жар-Птица.
- Елизавета Павловна, - повернулся к Элизе епископ, - я понимаю ваше состояние. Вы в шоке, растеряны и не понимаете, что произошло.
От сочувствия, звучавшего в его глубоком голосе, у Элизы защипало в глазах. Она боялась, что не сдержится и разрыдается, и только кивнула.
- Ваш батюшка, Павел Николаевич Лунин, покушался на жизнь канцлера Империи. Покушение не удалось, господина Лунина остановил Георг фон Раух, кавалергард Его Величества. Вы там были, да?
"Меч Императора, - пронеслись в голове у Элизы слова из историй о легендарном фон Раухе, - Цепной пес династии, Смерть с аксельбантом... Палач..."
- Я прибежала на крик, - тихонько ответила Элиза. Уже потом, после... всего. Скажите, отец жив?
- Он потерял очень много крови, - уклончиво ответил охранитель. - Я не верю, что Павел Николаевич совершил покушение по своей воле. Возможно, он стал жертвой чьих-то злых чар.
- И я не верю, - эхом повторила Элиза.
- Помогите мне, Елизавета Павловна, - попросил епископ. - Расскажите все, что знаете, о том, что происходило с вашим отцом в последнее время. Ему уже ничто не навредит, зато мы с вами можем восстановить его доброе имя. Скорее всего, он не преступник, а одна из жертв чудовищного заговора.
Элиза моргнула. Одинокая слеза потекла по ее щеке. Большего она не могла себе позволить.
Пока есть силы - не будет рыданий.
- Последние годы были очень тяжелыми для отца, - негромко начала она. - Он так и не сумел приспособиться к новой реальности...
Пять лет назад скончалась императрица Изольда. Умерла во сне, тихо, совсем не так, как жила. Старшего сына императрицы после попытки переворота старались не вспоминать, а младший, Ульрих, отрекся от прав на престол и ушел в монахи за пятнадцать лет до смерти матери, оставив двух наследников - Константина и Александра. Императором должен был стать старший, Константин, но после похорон вскрыли завещание...