Темный эльф. Хранитель
Дети переглянулись и подозрительно притихли.
– Так, прекратили обсуждать меня между собой! – прикрикнул Страж, почуяв, что эти проныры затеяли любимую игру: общаться мысленно, пока никто не понял. – Тир! Милле! Иначе рассержусь, и тогда снова будете ехать в капюшонах, не снимая их вплоть до самого возвращения!
Молодежь возмущенно ахнула и немедленно потеряла сосредоточенность, а рыжий ухмыльнулся. Хоть и хитры эти бестии, хоть и унаследовали необычные способности от родителей, но пока они всего лишь дети. Умненькие, но предсказуемые и наивные дети, которых все еще очень легко отвлечь.
– Вал! – заныла Милле. – Ну ты же не зверь. Ты ведь не сделаешь этого! Это несправедливо!
– Тут никого на сто верст в округе нет, – насупился Тир.
– Разумеется. Но если вы вздумаете хитрить еще раз, я по возвращении расскажу, что вы нарушили обещание подчиняться мне во всем, и тогда вас еще о-очень долго никуда не отпустят.
– Нечестно! – взвыли на два голоса дети.
– Еще как честно.
– Ты… ты… – чуть не задохнулся от возмущения Тир, на какое-то время утратив хваленое благоразумие. – Это же шантаж!
– Именно, – расплылся в коварной усмешке Страж, и эльф тихо зарычал.
– Вал! – жалобно пискнула Милле, умоляюще посмотрев на опекуна. – Ну, пожалуйста…
Бывший наемник, собиравшийся еще немного повредничать, опрометчиво поднял взгляд и в кои-то веки не успел отвернуться. Он на мгновение замер, тщетно стараясь побороть наваждение, но уже через пару минут обреченно вздохнул: вот нахалка! Переиграла его! Не зря пацан так ехидно скалится: знает, что против ее чар сложно устоять.
– Ладно, не буду зверствовать, – неохотно разрешил Вал и поспешил зажать уши, чтобы слаженный вопль его не оглушил. – Пока можете ехать и так, без них.
Милле подставила нежное личико под солнечные лучи. Мягкое тепло обласкало ее, словно шелк, в пепельных волосах заиграли крохотные искорки. Тир с нежностью покосился на блаженно зажмурившуюся спутницу, искренне гордясь ею, и даже Вал залюбовался ее чистой и неповторимой красотой, от которой у мужчин начинало сладко щемить сердце.
– Если ты не перестанешь блистать, наше солнце может обидеться и погаснуть, – пошутил он, и Милле смутилась.
Мужчины понимающе переглянулись: с каждым годом поразительная привлекательность девушки все сильнее притягивала к себе взгляды.
– М-да. Страшная из тебя выйдет женщина, – прокомментировал Тир. – Действительно страшная: гляди, как нашего Вала уделала. Одно слово, и он сражен наповал. Скоро и я поддаваться начну.
– Отстань, – буркнула Милле, моментально помрачнев.
– Ну ладно, прости, – раскаялся эльф. – Я просто хотел сказать, что ты красивая. Только это, и ничего больше.
Милле подозрительно покосилась на Тира, но он был предельно серьезен. Ни тени насмешки, ни толики ехидства на ошеломительно красивом лице. Зеленые глаза смотрели спокойно и даже покровительственно, словно Тир мысленно добавил, что никогда не даст ее в обиду ни людям, ни гномам, ни эльфам. А если и смеялся сейчас, то лишь для того, чтобы подбодрить.
Вал покачал головой и уже собрался отчитать заигравшегося мальчишку, но в этот момент проснулось чутье, и он молниеносно подобрался. Неужели предчувствие не обмануло? Неужели вот оно? То самое, что подспудно тревожило его со вчерашнего вечера и все никак не могло оформиться во что-то конкретное?
– Капюшоны! Быстро!
Дети безропотно повиновались.
– Милле, сдай назад. Тир, держись слева. Прикроешь ее, если что. Капюшоны не снимать, в разговоры не лезть, по сторонам смотреть, как в хмеровой впадине! И не смейте поднимать глаза!
Они кивнули и, поддавшись безотчетной тревоге Стража, послушно перестроились. Юный эльф с сосредоточенным видом занял место по левую руку от друга и наставника, одновременно прикрывая уязвимую девушку, а та испуганно юркнула за надежные мужские спины.
Тир ободряюще погладил ее похолодевшую кисть и легонько коснулся рукояти одного из парных мечей, созданных непревзойденным мастером-гномом. После чего некстати подумал, что именно они и бросятся в глаза в первую очередь, если вдруг слетит капюшон, потому что ни один перворожденный никогда не возьмет в руки гномий клинок. А у него таких клинков целых два – легких, прочных, покрытых мощными защитными, исконно гномьими рунами. И даже дураку понятно: эти мечи, поразительно напоминающие знаменитые сак’раши и с’сирташи темных, выкованы специально под его изящные ладони.
Страж осторожно принюхался, вытянувшись всем телом, как настоящая гончая на охоте. Привстал в стременах, пытаясь уловить так не понравившийся ему шорох, а затем решительно дернул поводья.
– Поворачиваем!
– Опять в город? – вполголоса уточнил эльф.
– Нет. Возьмем южнее.
– Ты что-то почуял?
– Пока еще нет, но мне неспокойно, – медленно проговорил Вал, шаря резко сузившимися глазами по сторонам. – Лучше сделаем крюк.
– Но ведь в той стороне Темный лес! – тихо ахнула Милле.
– Окраина леса – в неделе пути отсюда, – успокаивающе сказал Страж. – А до священных холмов Иллаэра и темных чертогов – еще дальше. Не волнуйся, мы свернем раньше.
– Но ведь Тир…
– Все в порядке, – поспешно перебил ее эльф, бросив предостерегающий взгляд. – Просто мне не нравится юг, вот и все. Я справлюсь.
Вал долгую секунду смотрел на юношу, чуя некую недоговоренность, но тот выглядел спокойным и уверенным в себе. Никаких сомнений, никаких колебаний: ради Мелиссы он был готов потерпеть даже растущее день ото дня мерзкое сосущее чувство под ложечкой и становящиеся все более настойчивыми сны, в которых раз за разом мелькала оскаленная драконья морда на фоне какого-то раскидистого дерева. Сон звал, буквально манил на юг, становясь с каждым разом все сильнее, а теперь это чувство преследовало Тира даже днем. Юный эльф всем сердцем чувствовал: что-то происходит в Темном лесу, но Вал не должен был об этом узнать. По крайней мере, не тогда, когда на кону стояла безопасность Мелиссы.
Тир упрямо поджал губы и первым свернул в сторону. Через несколько мгновений в груди что-то противно сжалось. Да так неожиданно и сильно, что юный эльф невольно охнул и, прижав руки к судорожно дернувшемуся сердцу, едва не свалился с седла. В последний момент все же удержался, намертво вцепившись в конскую гриву и прильнув щекой к шее скакуна. И именно поэтому вылетевший из-за поворота огненный сгусток не прошил его насквозь, а лишь взъерошил непослушные волосы.
Тир вздрогнул всем телом и стремительно обернулся, расширенными глазами следя за тем, как свирепый огненный смерч накрывает его спутников жарким пламенем. Встретился взглядом с побледневшей Мелиссой, увидел исказившееся лицо Вала. В то же мгновение понял, что не может шевельнуть даже пальцем, и мысленно взвыл от унизительного ощущения беспомощности.
«Милле!»
«Ти-и-ир!» – донесся до него отчаянный мысленный крик девушки, и все потонуло в бешено ревущем огне.
Сознание возвращалось к Тиру медленно и неохотно. Лениво коснулось самых задворок затуманенного болью разума. Несколько томительных минут (или часов?) подразнило, снова ненадолго сбежало, но вскоре, видимо, устыдилось своего порыва и с повинной вернулось обратно. Но на этот раз принесло незнакомые, странно изломанные голоса.
– …Мерзавец! – яростно выдохнул кто-то в нескольких шагах левее.
Тир вяло трепыхнулся, силясь сообразить, почему вокруг так темно и какого демона он не может шевельнуть даже пальцем. Ни вдохнуть нормально, ни глаза открыть, ни встать по-челове… гм, по-эльфийски. Пора бы давно привыкнуть к своему происхождению, да как-то не получается: слишком долго он прожил среди смертных. Каких именно смертных, он отчего-то вспомнить пока не мог, но откуда-то знал, что эти люди были ему очень дороги.
– Ну что за тон, мой дорогой братец? – промурлыкал чей-то новый голос, и Тир окончательно вернулся в реальность. – Какое неуважение, сколько пафоса… Ты не мог бы быть повежливее, пока я не велел тебя проткнуть?