Влюбленный викинг

— Это норвежский, — сказала Луиза, — я знаю немного.
— Мама, мама, не уходи! — срывался с его губ лихорадочный шепот. — Не оставляй меня одного!
— Это я и так понимаю, — грустно проговорила девушка. Викинг не умолкал.
— Он говорит о Валгалле, — пояснила ведунья, — это их рай, он разговаривает там со своим богом Одином.
— Что ты, тетя Луиза! — испуганно воскликнула Шарлотта, — ему еще рано в рай. Я не вынесу, если он умрет из-за меня! Боже, столько смертей. Ведь он еще совсем молодой, и такой сильный! Тетушка, прошу тебя, сделай что-нибудь!
— Фрейя, Фрейя, — зашептал Аксель и сжал узкую ладошку Шарлотты. — Как ты прекрасна!
— Он зовет свою богиню любви Фрейю, — пробормотала тетушка Луиза, — наверное, принял тебя, Шарлотта, за нее.
— Не надо никаких богинь и богов, — всхлипнула Шарлотта, — давай будем спасать его.
— Мы можем только сбить жар, а на раны я нанесла самое лучшее мое лекарство. Остальное зависит от него самого. Протирай его тело почаще уксусом.
Сжав зубы, Шарлотта всю ночь непрерывно отжимала тряпочки и раскладывала по всему огромному телу викинга. Она ощущала кончиками пальцев, как под кожей перекатываются тугие сильные мышцы, как вздымается от неровного дыхания широкая грудь. На горячей коже мокрая ткань быстро высыхала, и девушка едва успевала вновь и вновь смачивать ее. Время от времени, чтобы не обжечь кожу, Шарлотта смазывала раненого сметаной.
Но норманн не приходил в сознание, а только бредил. Шарлотта, казня себя за все эти беды, заливалась безмолвными слезами, а потом стала просить бога спасти ему жизнь. Она вспомнила, как викинг трогательно утешал ее, горюющую из-за смерти Авале, а она даже не обратила внимания на его раны. А ведь если бы не этот норманн, не жить бы ей больше, и Селесте тоже. Волки разодрали бы их на куски и растащили бы по всей поляне. Девушка подняла свою руку и посмотрела на нее. Она была такая красивая, теплая. И живая! Она содрогнулась, представив, как волки стали бы рвать ее тело, и горячая благодарность к викингу пронзила ее душу. Ей очень хотелось исправить свою оплошность и поблагодарить его за спасение жизни. Но он умирал, и все из-за ее непроходимой глупости!
Шарлотта легла рядом с норвежцем, осторожно обняла большое жаркое тело, и стала шептать, что просит у него прощения, и что любит его, и умоляет не уходить к богине Фрейе в Валгаллу. Ее слова шли из самого сердца. Конечно, молодой могучий мужчина очень нравился ей, особенно после его геройского поступка. А насчет любви она точно не знала, любит ли она его или нет. Просто надо было его уговорить остаться.
Уже небо посветлело на востоке, когда Шарлотта почувствовала, что жар, наконец, начал проходить. Дыхание викинга успокоилось, и бред перешел в обычный сон. Шарлотта улыбнулась и заплакала. Заплакала, наверное, впервые за эти два года от радости. Она почувствовала, как прохладная рука тети Луизы легла ей на голову.
— Ну, вот и хорошо, девочка, — прошептала она, накрывая викинга теплым одеялом, — ты спасла его.
— Я только меняла компрессы, тетушка.
— Ты вложила в него душу, милая. Что этот уксус? Он уже почти был в своей Валгалле. А ты не отпускала его своими стенаниями. Ты спасла его, родная.
Два дня была пасмурная погода. Сквозь прорывы в облаках иногда показывалось солнце. Оно пряталось в тучах, точно не желало смотреть на землю и видеть, как переживает и мучается Шарлотта. Эти два дня Аксель был в тяжелом состоянии, хотя находился в сознании и не бредил. Жар немного спал, но раны вызывали опасение. Одна из них сильно воспалилась и начала гноиться. Тетя Луиза, с беспокойством осмотрев ее, приняла решение прочистить рану и прижечь. Больного уложили поудобнее, и знахарка, вскрыв воспаленную плоть, стала удалять гной из вскрытой раны. Шарлотта поддерживала раненое плечо, чтобы мужчина не дернулся. Она чувствовала, что норманну очень больно, его тело напряглось, по нему пробегали судороги. Но он даже не застонал. Когда ведунья, удалив гной, сняла с углей нож и приложила раскаленное железо к открытой ране, норманн тоже не издал ни звука, лишь содрогнулся, а на побледневшем лбу выступили мелкие бисеринки пота. В комнате запахло тошнотворным запахом паленой плоти. Во время этой тяжелой и болезненной процедуры Шарлотта отвлекала раненого разговорами, ласково поглаживая его белокурую голову. А потом, восхищенная его мужеством, поцеловала в горячую щеку.
— Все кончено, милый, ты такой молодец! Настоящий герой! Уже не будет больше больно.
И хотя рана горела адским огнем, он был растроган ее нежным участием.
— Мадам, — раздался голос с порога, и знахарка Луиза встрепенулась. Бель всегда предупреждала громким лаем о приходе гостей, а теперь собака лежала больная, и пожилая женщина никак не могла к этому привыкнуть.
В дверном проеме показался рыжебородый викинг: маленькие темно-синие глазки на широком красном лице озорно обшарили всю комнату. Мужчина был богато одет, на поясе у него висел дорого отделанный меч, и Луиза сразу поняла, что гость знатного происхождения.
— Тут где-то мой стражник пропал, не у вас ли он?
— Да тут я, Бьярни, — послышался голос Акселя из-за ширмы, а потом появился и сам хевдинг.
— О, да я вижу, ты ранен?
— Так, немного волки потрепали.
— Немного, — пробормотала тетушка Луиза, — да он без сознания пролежал почти сутки.
Лицо знатного норвежца приняло серьезный вид. Он сел за столом рядом с Акселем, и они несколько минут разговаривали, но негромко и вдобавок по-норвежски, так что тетя Луиза, как не старалась, а все же ничего не смогла понять.
— Хорошо, — сказал Бьярни, поднимаясь, — вечером Свен доставит все, что тебе нужно.
— Ну, тогда пока, — граф протянул левую руку, потому, что правая была подвешена на груди,
— Мадам, вы уж не обижайте моего дружинника, — друг подмигнул Акселю, — он у меня на хорошем счету, один из лучших.
— Да мы и сами видим, что один из лучших. Вы, мессир, не беспокойтесь. Вот еще день-другой, и он вернется на службу.
Вечером того же дня девушки услышали мычание коровы. Когда Селеста выглянула из двери, то она тут же повернула свое обескураженное лицо обратно в дом.
— Корова! — только и сказала она.
Женщины выбежали на улицу. На поляне стоял всадник и придерживал за поводок корову.
— А, Свен, привет, — проговорил из-за женских спин граф, который тоже вышел вслед за ними.
— Вот пригнал вам корову, как приказали, — ответил викинг.
— А остальное?
— Тут, в сумке, одежда, а в ― другой провизия.
— Ну, тогда занеси все это в дом, а корову загони в хлев.
Шарлотта почувствовала, что Аксель как-то очень властно отдает команды своему другу.
— А почему корову в хлев? — спросила она.
— Это мой вам подарок, за лечение.
— Что вы, месье, — заговорила потрясенная Луиза, — это мы вам должны за спасение наших девочек, вы и так пострадали из-за нас…
— Ничего, — возразил Аксель, — что, я не могу сделать подарок? Или я не мужчина?
— Но, это слишком дорогой подарок!
Граф улыбнулся.
— А мы, викинги, дешевку не дарим. Берите корову и пользуйтесь. Она, по-моему, неплохая.
Буренка действительно была хороша. Между задних ног у нее виднелось большое вымя.
— Ой, да ее уже и доить надо, — воскликнула радостная Селеста и повела новую жительницу лесного подворья в хлев.
— А почему он тебе так подчиняется, Асвед? — спросила восхищенная таким роскошным подарком Шарлотта, — ты ведь такой же дружинник, как и он?
— Такой, да не такой, — самодовольно ответил граф, — я — сотник, да и служу побольше этого щегла.
На следующий день Аксель почувствовал себя намного лучше. Раны успешно заживали, и настроение у графа резко улучшилось. В общем-то, уже можно было и вернуться в замок, но совершенно не хотелось расставаться с Шарлоттой. Она так трогательно ухаживала за ним во время болезни, что тот решил, что девушка изменила к нему отношение. И двинулся в атаку.