Дева Озера

— Добрый вечер, милорд, — в тон ему ответила Тала, обученная учтивости при королевских дворах. — Вы очень быстры.
— Разве найдется мужчина, который станет откладывать встречу с вами? Чем могу служить?
— Я хотела поблагодарить вас за то, что освободили моих людей. Вы действуете мгновенно, если это отвечает вашим целям.
— Моим целям? Я сообщил вам волю королей: граница между королевствами должна стать надежной, и чем скорее, тем лучше.
— Она станет надежной тогда, когда вы уйдете из Лима.
— Значит, предмет обсуждения — наше проникновение? — вкрадчиво спросил Эдон.
— Не думаю, что в этом вопросе мы найдем согласие. — Тала гордо вскинула голову и храбро встретила его взгляд. Удивительные все же у него глаза! Такие темно-голубые, что в тени дуба кажутся почти черными. — Я не стану оспаривать ваше право на Варвикский холм. Но Лим мой, и лес тоже. Вуттон лежит в пепле, а вы дали слово, что пожаров больше не будет.
— Да, это так, принцесса. Я сожалею о случившемся и рад, что вы не пострадали от огня, — искренне произнес Эдон. — Я очень обеспокоился, когда мне сообщили о пожаре. Вы дали мне понять, что находитесь на попечении Врен из Вуттона.
Кажется, эрл поверил, что она обитает у Старой Врен. Пускай. Лишь бы не узнал правду: у нее с сестрами и братом больше нет места, которое они могут считать своим домом.
— Позвольте пригласить вас в замок, принцесса. Там мы спокойно обсудим мои планы относительно Варвика и Лима. Я докажу вам, что наши люди смогут жить в мире.
— В ваши планы входит бракосочетание? — прямо спросила Тала. — Меня это не устраивает, викинг.
Резкость ее слов оскорбила Эдона. Может, ей следует напомнить, что в Варвикшире только он обладает властью казнить и миловать. Поэтому он раздраженно произнес:
— Разве вы не находитесь под опекой короля Альфреда Уэссекского?
— Альфред — попечитель Лима, — спокойно ответила Тала, стараясь не замечать грубости его тона. — Я ничем не обязана королю, кроме уважения к его возрасту. Альфред мне не отец, чтобы выбирать мужей!
— Тогда почему вы просили о встрече? Каковы ваши цели?
Тала задрала подбородок.
— Я желаю знать, когда вы заплатите причитающуюся мне виру.
Принцессе требовалось много золота, чтобы умиротворить Владычицу Озера и всех богов, которых она оскорбила своими сомнениями и колебаниями. Много золота для ублажения всех духов на земле, в воздухе и воде. Пусть это утолит их алчность, и они перестанут жаждать крови мальчика-короля. В возмещение убытков эрл мог бы уже сейчас отдать браслеты с рук и крученое, украшенное волчьей головой золотое ожерелье с шеи. Даже самый злющий бог обрадовался бы такому бесценному приношению.
Эдон вздохнул. Неужели эту глупышку интересует только золото?
— Тала, боюсь, вы плохо знаете королей.
— Почему вы так полагаете? — осторожно осведомилась она.
— Да потому, леди, что вира не облегчит вашу жизнь. Даже если бы я обнаружил, что Эмбла виновна в убийстве всех ваших танов с вассалами и рабами, считается, что ущерб понес король, так что виру получат Гутрум или Альфред.
Тала с ужасом уставилась на Эдона, словно тот неожиданно превратился в дракона, изрыгающего огонь.
— Нет. Этого не может быть! Я читала договор — в нем ничего такого не написано.
— Я тоже читал, — сказал Эдон. — Более того, я составил много таких договоров для брата Гутрума. В Варвике я покажу вам документы, доказывающие правдивость моих слов. Я просвещу вас относительно воли королей.
Она повернулась в седле и указала на тлеющие хижины Вуттона.
— Вы хотите сказать, что имеете право жечь мои деревни, а я, согласно королевским законам, не получу ничего, чтобы их восстановить?
— Я обещаю, что дома будут отстроены. Балки и крыши легко заменить. Чего еще могут пожелать ваши поселяне? Золота?
— Вы угадали, — ответила Тала, бросив взгляд на браслеты, украшавшие запястья Эдона. — Королевский закон — очень странный.
— Да, — подтвердил Эдон, не сводя глаз с Талы. — По этому закону за все в ответе эрл. Здесь, в Варвике, у меня пятьсот викингов. Реши Гутрум отправиться на войну, я должен обеспечить ему пятьсот воинов. За каждого человека, которого я не поставлю своему брату-королю, я обязан заплатить виру. Таков королевский указ, миледи.
Тала была потрясена, а датчанин продолжал:
— В мирное время по-другому. В следующем месяце я созову суд, и вы сможете предъявить обвинения моей управительнице Эмбле Серебряной Шее, а она вправе их опровергнуть. Приведите свидетелей, которые станут говорить от имени народа Лима, и справедливость восторжествует.
— И кто же будет судьей на этом суде?
— Я.
Тале это явно не понравилось.
— Знайте, — продолжал Эдон, и голос его посуровел, — что у Эмблы Серебряной Шеи имеются обвинения против вас. Она заявляет, что Уэдморский договор первыми нарушили жители Лима. Она также обвиняет друида Тегвина в убийстве моего племянника. Если обнаружится, что вы держите Харальда Йоргенсона пленником в Арденнском лесу, вам не поздоровится.
Тала сверкнула глазами и гордо подняла голову.
— Мы не держим пленников в священных рощах. Это бесчестно. Кельт не боится смерти от меча и свою правоту доказывает на поле брани.
— Что ж, в этом мы схожи. Но вы, Тала ап Гриффин, не можете скрестить со мной меч. Мы не ровня на поле брани.
— Я знаю, викинг.
— Так знайте и другое: если вы хотите, чтобы у принца был свой дом, то поедем в Варвик и обо всем договоримся. Хватит играть в прятки в лесу и баловаться с водой.
— Вы мне угрожаете?
— Нет. Но вам придется отвечать перед двумя королями за то, что в реке нет воды.
Тала надменно взглянула на обмелевший Лим, затем на безоблачное небо и засмеялась.
— Вы думаете, викинг, что женщина может управлять облаками в небе?
Эдон подъехал поближе, протянул руку и крепко ухватился за уздечку ее лошади.
— Солнце еще не зашло. Давайте, принцесса, вместе осмотрим высохшую реку до верховья.
Тала потянула за поводья, но не смогла выдернуть их из рук Эдона.
— Разве ваши руны [21] не запрещают вмешиваться в волю богов?
— Мой толкователь ищет истину не в рунах, а в вине, но я не очень верю в его пророчества. А вы над чем колдуете, принцесса? Над водой?
— Да, над водой. Это священный долг принцесс Лима — находить воду под сухой землей.
Он мрачно рассмеялся.
— Я не верю в колдовство, Тала. Конечно, нужен особый дар, чтобы отыскать воду под землей. Но для этого вовсе не обязательно родиться лимской принцессой.
Тала недовольно поморщилась, когда Эдон пришпорил своего коня, заставляя тем самым Ариэль идти рысью рядом с ним вниз по крутому спуску к реке.
— Вы молитесь деревьям и озерам? — спросил Эдон.
— Кто же не молится своим богам? Эдон размышлял над ее вопросом, пока ехал, сгибаясь под переплетенными ветвями упавших буков на берегу высохшей реки. Странно, но Тала не сопротивлялась тому, что он удерживает ее лошадь, а это говорило о многом. Во-первых, означало, что ее люди поблизости, а во-вторых, что русло реки не приведет их к озеру.
Когда они выехали из кустов, он отпустил поводья лошади Талы. Принцесса сжала пятками бока Ариэль, и та пошла рядом с Титаном.
— А вы… молитесь могущественному Одину? Делаете жертвоприношения Фрейе и Тору [22]?
— Делал, — искренне признался Эдон. — Но, избороздив свет вдоль и поперек, я понял, что боги не живут на деревьях и в ручьях.
— Не насмехайтесь надо мной, викинг. Не настолько уж я невежественна. И обитаю не только в лесу. У меня есть большой замок в Честере и такой прекрасный храм здесь, что ваш дом покажется рядом с ним лачугой. Мы, кельты, жили в мире и благополучии веками. Мы пережили римлян и вас, датчан, тоже переживем.
Эдон с жалостью посмотрел на ее решительное лицо — она действительно верила в то, что мир не меняется, хотя история доказала обратное. Что ж, ей же хуже. В его голосе она не услыхала снисходительности: