Противостояние (СИ)

— Где папа? Он ведь уже должен был вернуться? — чуть не прыгая от нетерпения, спросил Глеб.
Однако Ирина взглянула на него красными глазами и покачала головой.
— Я не знаю, где он. Звонили с работы, вчера он не появлялся, — она не выдержала и заплакала.
Глеб почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Отец не стал бы отлучаться надолго, не предупредив их. Значит, с ним что-то случилось. По щекам потекли слезы. Вскоре приехала полиция, и пахнущий дешевым парфюмом мужчина наклонился к нему и поклялся найти его отца во что бы то ни стало. Он так и не сдержал обещания. С того момента у Глеба появилась неприязнь к полиции, а также ко всем, кто давал клятвы или предлагал помощь. Именно поэтому он предпочитал сносить издевательства в школе, скрывая перед Ириной и учителями истинное происхождение синяков и считая, что должен справиться с этой проблемой сам. Глеб несколько раз пытался было ответить на оскорбления, но в таких случаях все заканчивалось еще более плачевно. Постепенно он стал нелюдим и замкнулся в себе, а поскольку друзей у него и так было немного, то и они от него отстали, и он остался совсем один. Масла в огонь подливало и то, что Ирина отныне была вынуждена работать на двух местах и, хоть она и пыталась казаться жизнерадостной и энергичной, до него не раз доносились всхлипывания по ночам из ее комнаты.
В память об отце у него сохранилась лишь одна вещь — кулон, с которым тот не расставался, кажется, даже во сне. Тем более было удивительным, что отец оставил его дома именно в день своего исчезновения. Небольшой золотистый овал, чуть вогнутый с одной стороны, с крохотной дыркой, в которую в качестве цепочки была вдета простая черная нить.
Кулон очень нравился Глебу. Чем-то он напоминал ему золотую медаль, какую выигрывают чемпионы, и которой он, пока что, был лишен.
Естественно, невольный подарок и постоянное напоминание об отце нашло приют у него на шее.
Мысли прервал телефонный звонок. Глеб метнулся в прихожую, взял трубку и машинально сказал «Алло», думая больше о том, не проснулась ли мама от громкого звука.
— Привет, Глеб, или лучше называть тебя «герой»? — поздоровался кто-то на другом конце провода.
Глеб определенно где-то слышал этот голос, но не помнил, кому тот принадлежал.
— Узнал меня? — спросили из трубки, по-видимому, расслышав невнятное мычание в ответ на приветствие.
— Это Ян, Ян Гарт, журналист, бравший у тебя интервью пару лет назад. Помнишь? Это ведь отчасти и моя заслуга, что ты знал про тот секретный ход. Так что ты у меня в долгу, парень, — жизнерадостно заключила трубка.
Ну, конечно, как он мог его не узнать? Звонкий и всегда немного ехидный голос Яна Гарта было трудно спутать с чем-либо еще.
Глеб поздоровался.
— Так вот, понимаю, что теперь у тебя на счету каждая минута, но не был бы ты так любезен дать интервью старому другу? — Ян Гарт говорил все тем же беззаботным тоном, однако за ним легко угадывались волнение и неподдельный интерес.
— Эмм… — замялся Глеб, — я бы предпочел пока ни с кем не общаться.
— Понимаю, — ответил журналист, и Глеба удивило, что тот не казался раздосадованным его отказом.
Значит, у него в рукаве был еще один козырь.
— Жаль, это мой юбилейный репортаж. Хотелось сделать его запоминающимся, — Ян Гарт выдержал театральную паузу. — Я ведь предполагал, что вы с Леной вместе дадите мне интервью, чтобы получить обе картины произошедшего.
— Лена? Там будет Лена? — не выдержал Глеб.
— Да, Глеб, жертва и спаситель, люди любят такое, — журналист понял, что заинтересовал мальчика. Теперь, когда наживка была проглочена, можно было раскрыть и остальные карты. — И это еще не все. Я знаю, что ты должен был лететь во Владивосток на соревнование, и теперь, когда ваш рейс отменили, а следующий только завтра вечером, ты не успеваешь. Более того, даже если ты воспользуешься другими рейсами, то все равно к твоему приезду чемпион успеет открыть шампанское.
Глеб поразился таким сведениям. После возвращения из полицейского участка он облазил чуть ли не весь Интернет, узнавая расписание ближайших рейсов во Владивосток. Однако, оказалось, что даже при наилучшем раскладе, он прибыл бы туда лишь спустя три часа после начала соревнования, а к этому времени его бы уже дисквалифицировали. Кроме того, оставалась еще одна проблема — деньги на билет Ирина одолжила у знакомых, и на что теперь покупать новый Глеб себе не представлял.
— Откуда вы знаете про… — начал было он, но Ян Гарт не дал ему договорить.
— Это совершенно неважно, Глеб, важно другое — сильно ли ты хочешь попасть на свое состязание вовремя. Если да, то считай это наградой за согласие дать мне интервью.
— Но как вы?.. — Глеб был окончательно сбит с толку.
— И это тоже неважно, — снова не дал ему закончить журналист. Он знал, что рыбка уже на крючке и можно особо не церемониться. — Скажем так, в компании решили сделать мне подарок к юбилею, к тому же они очень хотят показать тебя первыми. Поэтому, Глеб, вот тебе мое деловое предложение: ты дашь мне интервью, а взамен я доставлю тебя прямиком во Владивосток на частном самолете. Да, и Лена тоже хочет попасть во Владивосток до завтра, но она сможет это сделать, только если ты согласишься.
Глеб потерял дар речи. Он был ошеломлен.
— Так что мне передать Лене? — решил взять быка за рога Ян Гарт.
— Я согласен.
— Отлично, тогда встретимся через три часа, у нашего входа в аэропорт, лишние глаза нам ни к чему. И не опаздывай, ты же хочешь быть во Владивостоке вовремя? — с этими словами Ян Гарт положил трубку.
Он получил то, что хотел, а он всегда это делал.
Глеб застыл с трубкой в руке. Ему было над чем задуматься. Он узнал про турнир полгода назад от своего тренера по плаванию, упомянувшего его в обычной болтовне с учениками, когда те выбрались из бассейна, чтобы передохнуть между заплывами. Тренер рассказал о нем вскользь, не придавая тому особого значения. Состязание проводил частный фонд, и участие в нем не сулило престижных медалей или званий. Зато соревнование обещало крупную денежную сумму победителю в категории юниоров.
Ему нужны были эти деньги. Глеб понимал, что если бы не он, то Ирине не пришлось бы торчать на двух работах. Ей не нужно было бы платить за его тренировки и копить ему на учебу. С каждым месяцем Глеб видел, как усталость все больше отпечатывалась на ее лице, а он никак не мог помочь. Однажды он было заикнулся о том, не стоило ли ему найти подработку после школы, но Ирина посмотрела на него взглядом, лучше слов выражавшим ответ. Хотя, скорее всего, его бы никто и не взял на работу, а если бы и взял, то пришлось бы бросить плавание, занятие, доставлявшее ему самое большое удовольствие на свете.
По правде говоря, до тех слов тренера Глеб и не думал, что можно заработать на том, что так любишь. Именно поэтому возможность выступить на турнире и хоть на какое-то время не чувствовать себя виноватым прочно запала ему в душу, и спустя неделю он уже знал про соревнование практически все. Его проводили в память известного владивостокского пловца, на его день рождения, и призовой фонд наверняка привлек бы немало спортсменов мирового уровня, совладать с которыми у него практически не было никаких шансов. Однако, к счастью для него, день рождения пловца приходился на период, когда оставалось всего две недели до чемпионата мира по плаванию. Из-за напряженных тренировок вышедшие на финишную прямую спортсмены не могли рисковать удачным выступлением на первенстве мира ради денег. А Глебу, из-за каких-то долей секунды в очередной раз пролетевшему мимо чемпионата не то что мира, но и России, выпадал удивительный шанс, который он не мог упустить.
Глеб положил трубку, вынес из своей комнаты еще неразложенный рюкзак и посмотрел на Ирину.
Незаметно проскользнуть мимо столпившихся вокруг дома журналистов не составило труда. Хотя их и было много, но, в основном, они расположились перед входом в подъезд. Еще несколько человек на всякий случай караулили боковые окна. А вот сзади здания, скорее всего, никого не было, поскольку этой стеной дом вплотную примыкал к соседнему. Вряд ли журналисты додумались бы о существовании прохода на крыше, беспрепятственно позволявшему попадать из одного здания в другое. Молясь об успехе, Глеб побрел по лестнице, отпер напоминавшую люк дверь и высунул голову на крышу. Снаружи его встретили лишь летний зной и провода антенн.